— На участие АйЮ согласна. Больше никого не надо. Мы просто не успеем. Их долю вы обсудите сами, моя — тридцать процентов. Ни убавлять, ни прибавлять, ни обсуждать, не намерена. Вас устраивает, и их должно устроить.
Чо СуМан переглядывается с СанХёном. Вряд ли СанХён его не предупреждал, так что смысл переглядок, кажется, понимаю. Удивления или возмущения не замечаю.
— Совместный проект, общие условия. Я всё понимаю, госпожа Агдан, — улыбается мне Чо СуМан. А чего бы ему не поулыбаться? Они для меня чужая компания, как ни посмотри. А условия такие же, как для родной. И что с того, что срочный контракт завершён? Любой здравомыслящий человек понимает, что если я с агентством развелась полюбовно, то общие дела ещё долго могут тянуться.
— На что мы можем рассчитывать, госпожа Агдан? — улыбается лучезарно Чо СуМан и прячет за улыбкой некоторое напряжение. С удовольствием его сниму, что мне, жалко, что ли?
— Две песни. Как вы понимаете, больше просто не успеем. К тому же весь проект — мой личный бенефис…
— Бенефис это когда актёр один, ЮнМи-ян, — поправляет меня СанХён.
— Я не актёр, я — певица, автор и продюсер, — поправляю его поправку, — Певица не единственная, зато автор и продюсер — исключительно я.
— Саджанним, — обращаюсь к Чо СуМану, — дальнейшее сотрудничество не исключено, но и гарантировать его не могу. В рамках проекта — две песни. Одна готова, передам вам сегодня, она у меня в комнате. Вторая пока здесь, — касаюсь лба пальцем.
— Уровня «Таксиста Джо»? — вопрос по существу, но немного незаконный. Гарантировать успех не может никто. Моя личная уверенность в успехе, пусть и часто оправдывающаяся, всё равно не гарантия. Надеюсь, он это понимает, не ребёнок же.
— Вряд ли. «Таксист» обладал элементом интригующей новизны. Иностранная певица, азиатка, поёт на французском. Она в этом первая…
— Но вам удалось её обогнать, — замечает Чо СуМан.
— Незначительно. И в моём дебюте была своя новизна. Иностранный автор, сама написавшая французскую песню и сама её спевшая. АйЮ придёт второй раз, если песня повторит успех, для меня это будет приятной неожиданностью.
— Вы хотите сказать, есть вероятность, что песня не станет хитом? — настораживается Чо СуМан.
— Как «Таксист» точно не станет. Мы ведь одновременно вывалим на Францию целую обойму песен. Ваша песня будет конкурировать с другими, но слушать её будут. Она несколько другого плана, чем мои. Так что у нас будет немного разная аудитория.
Чо СуМан задумывается. Он что, серьёзно надеялся на успех, подобный «Таксисту», в составе целого пакета новых песен? Мы наверняка оккупируем вершину чарта, но всяко песни АйЮ будут в числе многих.
— Кажется, мы всё обговорили, — я встаю, — Я забираю АйЮ, мне с ней надо частные темы обсудить, песню ей отдам. Если что, я в общежитии или в репетиционном зале.
Беру АйЮ за руку и увожу. На выходе оборачиваюсь, чуть не забыла…
— По европейским стандартам мы с АйЮ чересчур худые. Так что нам, да вообще всем, можно не соблюдать диеты и набирать вес. Не меньше пяти килограмм, можно больше.
— … — недоумённые и немного возмущённые лица.
— Европейский стандарт айдола на десять килограмм тяжелее, — пожимаю плечами, — Если выходим на европейский рынок, надо это учитывать.
— Какая приятная новость! — смеётся АйЮ, и мы уходим.
Вызваниваю по дороге ЁнЭ, обещает прибыть быстро. В коридоре сталкиваемся с ХёМин.
— О-о-о, бонжур, мадемуазель АйЮ, — стреляет она глазками.
— Кыш! — отвечаю на универсальном языке.
ЁнЭ прибывает через пять минут. Скидываю ей на флешку папку с песней «Viens, viens».
— Иди в кабинет президента СанХёна. Скажи, что я поручила тебе проследить за оформлением. Авторство, как обычно, остаётся за мной. Исполнитель — АйЮ, замена исполнителя только с моего согласия. Деление доходов во время турне согласно договору, по окончании — составим договор с её агентством напрямую.
После краткого обсуждения деталей ЁнЭ удаляется.
— Ты настоящая бизнес-леди, — восхищается АйЮ.
Через полчаса нелёгкого разговора она уходит. На прощание целую её, смотрю в уже почти сухие глаза.
— Ты не обязана этого делать. Мы всё равно будем работать, независимо от того, как ты поступишь.
— Нет, ты права. Мне самой это нужно, — даже не решимость в голосе, а осознание неизбежного, — Давай снимемся вместе.
Она вытягивает руку со смартфоном, несколько раз щёлкает нас в обнимку. Отметает этим все сомнения — она точно сделает, как я насоветовала. Напоследок предлагаю:
— Репетировать лучше с нами. На тичере сэкономите. Но это как саджанним Чо СуМан решит.
Провожаю её и к девочкам. Захожу в общую комнату, громко хлопаю в ладоши.
— Наговорились на корейском? Прекращаем! Дружно вспоминаем, что мы — француженки. Франсе, франсе, франсе! — непреклонным голосом говорю по-французски.
— О, мон дьё! — стонет ДжиХён. Какая умница! Показываю ей пальцами колечко, одобрительно скалюсь. Поехали, девочки!
Вечером нестройной гурьбой идём в жилой сектор. Негромкий множественный стук каблучков ассоциируется с ходьбой гигантской многоножки. Разбираю в голове звучание моей песни чуть не по нотам, надо ещё на планшете всё проверить. Есть у меня кое-какие идеи, и между прочим, не принесённые Юркиным из его мира. Мои собственные. Сегодня первый раз я вышла в звук со своей первой песней. А что это мои коронки такие тихие?
Иду и думаю. Когда приходим на место, и до меня доходит. Они такие пришибленные после моей песни. Не слышали они до сегодня моего нового голоса, уже отточенного в Кирин. Спасибо госпоже учительнице ГаЮн. Усмехаюсь про себя…
Тихо жужжит телефон, смс-ка от кого-то. О, ЧжуВон спрашивает, свободна ли я? Хотела выйти, а потом вспоминаю.
— Бонсуар, ЧжуВон! Чего звоним, чего хотим? — спрашиваю по-французски. О, кажется, я попала в десятку. Девочки ушки навострили, глазками от любопытства заблестели. Вот вам мотивация французский язык изучать!
— Аньён, ЮнМи. Ты с чего вдруг на французский перешла? — бурчит оппа.
— При девочках я всегда на французском говорю. Им привыкать надо и учиться потихоньку. Так что лучше поддержи меня, я сейчас громкую связь поставлю.
— Может, обойдёмся без громкой связи? — как-то тоскливо и без энтузиазма возражает ЧжуВон. На корейском, что-то не тянет его к французскому.
— Ты забыл французский? Так быстро? — изумляюсь я, — Не может быть! Всё, я включаю. Не вздумай даже слова на корейском сказать.
Слегка запинаясь, ЧжуВон приглашает меня на ужин. Прошу у него час подготовки. Это Юркин может за десять минут собраться, а я девушка серьёзная. Не могу так легкомысленно и где-то даже подло поступать со своим оппой.
Глядь! Вся испсиховалась, но характер выдерживаю. Стоит только раз дать слабину, сядут на шею и погонять начнут. Хоть дети, хоть девчонки, разница не велика. Не перехожу, упрямо не перехожу на великий и могучий корейский язык, растолковывая дурындам, что мне нужна простая, быстро собираемая и элегантная причёска. С колготками проще, жестами иллюстрирую ИнЧжон, что мне нужно. Она ближе всех по росту.
Моментально вскрывается множество дыр из разряда «нечего надеть». У меня действительно гардероб очень беден. К тому же большая часть — дома. Ботики на шпильках есть, загибаем пальчик, пока СонЁн сооружает мне причёску. Когда ИнЧжон приносит мне… что?! Просила же — колготки, пусть будут тонкие, лишь бы не чёрные! Возмущённо гляжу на неё и вдруг словно спотыкаюсь. А что это в её глазах? Подобострастие? Пожалуй, нет, но что это взгляд снизу вверх — бесспорно. Кажется, понимаю окончательно, что с моими девочками. Представьте, что давно знаете человека, близко и без церемоний с ним общаетесь, бывает, что дружескую затрещину отвесите. И вдруг узнаёте, что он олимпийский чемпион. Или доктор каких-то заковыристых наук. А вы раньше неосознанно считали, что такие люди могут жить только в телевизоре.
— У меня ничего нет, — невпопад говорит ИнЧжон. Правильно сказать «ничего другого нет», но не будем требовать невозможного. В конце концов, я ведь поняла. И что, вот эту красоту, — ИнЧжон притащила нераспечатанную упаковку с чёрными чулками, — мне придётся на рядовое свидание надевать? Не то, чтобы я против, но… но пацака так баловать просто нельзя. У-ф-ф-ф! Завидев моё расстроенное лицо, СонЁн приносит свой вариант, тонкие цвета загара колготки. Без всяких выкрутасов, просто однотонные. Вот! В самый раз.
— Не нравится тебе? — неуклюже и ломано спрашивает ИнЧжон.
— Мне нравится, но такое я надену только, когда замуж выйду. Если выйду, — объясняю я и, обнаружив перед собой непонимающие глаза, поясняю, — Для особого случая.
У-ф-ф-ф! Вроде доходит.
— Бери! Это твоё!
Вздохнув, забираю. Я так понимаю, что она купила, соблазнившись красотой, но повода надеть так и не представилось. С её-то страхом перед мужчинами, понятно почему.
Лихорадочно одеваюсь, остаётся всего пять минут до срока. Искусственно поддерживаю кое-какие мужские привычки, оставшиеся в наследство от Юркина. Именно поэтому до сих пор не ударяюсь в шопинг, слишком сильны позывы в эту сторону. А денег-то до чёрта! Скуплю, нафиг, всё что предложат, весь магазин вывезу и ещё попрошу. Пока не почувствую, что в силах справится, никаких бутиков и профильных магазинов.
Именно поэтому стараюсь выдержать точность.
— Быстрее, девочки, быстрее! — девчонки носятся, как ненормальные. На диванчике куча шляпок. Всё перемерила, всё забраковала.
В итоге выбираю самую первую. Она лучшая. Хихикаю про себя, у меня всё по канону, как Юркин прописал! Именно так, по его мнению, глупенькие и взбаламошные девчонки себя и ведут.
— Куда ты спешишь? — не выдерживает КюРи, — У тебя пятнадцать минут в запасе!
— Ён, де, труа… — считаю я слова, сказанные по-корейски. Мягкосердечно предлоги не стала учитывать.
— Семь! Семь слов! — объявляю ей приговор. КюРи знает, что делать, ей теперь отжиматься семьдесят раз. А я транслирую её же слова, но на правильном французском. И напоминаю, что повторять надо каждое отжимание.