Послышался топот пустившейся вскачь стражи — среди доспехов витязей различалось несколько ярких пятнышек… Пигалики на низеньких горных лошадках. Юлий узнал Буяна, посла Республики.
— Государь! — воскликнул посол, соскакивая с коня (стремена у лошадки были подтянуты под самое брюхо). — У меня дурные новости.
Юлий молчал, словно горло перехватило. Посол сдержанным поклоном возвратил приветствие Поплеве.
— Вы могли бы, государь, уделить мне полчаса? Дело не терпит отлагательства.
— Поплева, не уходите! — сказал Юлий и обратился к послу, словно бы извиняясь: — Мой тесть, вы его отлично знаете.
Буян оглядел тестя с каким-то невежливым удивлением, будто и не здоровался с ним только что.
Карету поворотили в поле, кучер, вершники и гайдуки оставили ее. Товарищи посла расположились у подножек, а еще дальше широким кольцом стала стража. Затянувшиеся приготовления беспокоили Юлия все больше. Устроившись на широком мягком сидении напротив собеседников, пигалик нахмурился, собираясь с мыслями, и потупился.
— Все, что я имею сообщить, — начал посол, взболтнув ножками в крошечных башмаках — он не доставал пола, — это мнение правительства. Речь идет о несчастье в Екшене, — бухнул он. — Мы получили новости скорой воздушной почтой.
— Что? — обомлел Юлий.
— Да нет: слованская государыня, вероятно, жива и невредима.
Юлий сдержал вздох, покосившись на Поплеву, который тоже откинулся на сиденье с облегчением.
— Слованская государыня избежала большой опасности, — добавил Буян каким-то непостижимым тоном, словно бы через силу.
— Вы имеете в виду Золотинку? — спросил Поплева без задней мысли.
Посол великой Республики бросил на Поплеву затравленный взгляд, значение которого от Юлия ускользнуло, и заявил:
— Да. Таков смысл сообщения.
— Рассказывайте! — поморщился Юлий. — Прошу вас, рассказывайте.
— Простите, государь, несколько вопросов для начала. Знакомо вам имя Сорокон?
— Нет.
— Значит, вы не знали, что великая слованская государыня Золотинка обладает Сороконом?
— Н-нет, — протянул Юлий с острым чувством стыда. — Мы… никогда… собственно, не говорили о волшебстве… Я считал… мне казалось, что она не одобрила бы такого разговора. Поэтому никогда не спрашивал, — закончил он вполне твердо.
— Понятно, — кивнул посол. — Сорокон — это тот самый большой изумруд на золотой цепи, который великая слованская государыня Золотинка имела на себе в день праздника рыбаков.
— Вот как?
— Где ж она его взяла? — изумился Поплева.
— Ну, это не вопрос! — воскликнул Юлий. — Большой изумруд подарил ей я.
— Как? — воскликнул неприятно пораженный Буян.
— Я купил цепь с Сороконом, как вы говорите, у бродячего торговца, когда мы возвращались в Толпень из Каменца.
— У бродячего торговца? — пробормотал Буян, удивляясь все больше.
— Просил он немало, но вовсе не половину царства, как можно было бы ожидать, если бы речь шла о выдающемся волшебном камне. Да вы уверены, что это именно Сорокон?
— А? — вздрогнул Буян. — М-да. Совершенно. В этом не может быть никаких сомнений. Никаких. К сожалению. При помощи Сорокона Рукосил запустил в Екшене искрень. Сорокон ныне у Рукосила.
— А Золотинка?
— Великая слованская государыня бежала из Екшеня, оставив за собой горящую усадьбу. Спутники ее в большинстве погибли, частью рассеялись. Полковник Дивей сгорел. Наши разведчики встретили государыню в лесу. Однако дальнейшая ее судьба неизвестна. Оба разведчика погибли позднее в столкновении с едулопами.
— Но чародей? Как он там очутился? — произнес Юлий. Поплева, не менее зятя потрясенный, молчал. — Рукосил, значит, жив?
— М-да. К сожалению. Более чем жив. Не могу объяснить вам достаточно убедительно, как оборотень оказался в Екшене. Вероятно, он и прежде имел сношения со слованской государыней Золотинкой. Ничего иного в голову не приходит.
— Вы хотите сказать, — недоверчиво проговорил Юлий, — что Золотинка от Рукосила зависела? Что он имел над нею неведомую нам власть?
— Мы вторгаемся тут в область предположений… Во всяком случае, нет никаких оснований утверждать, что слованская государыня Золотинка передала Рукосилу Сорокон добровольно. Он выманил государыню в Екшень коварством и отнял волшебный камень силой. Думаю, что такое предположение звучит не менее убедительно, чем обратное: выманил силой и отнял коварством.
— Забываетесь, Буян, простите, — потемнел Юлий. — Вы заговорили в каких-то странно игривых выражениях.
Буян выдержал пристальный взгляд Юлия. И смутился отчего-то государь, опустил глаза, словно пристыженный. Малодушно закрылся рукой, охватив лоб, и пробормотал сам себе под нос:
— Как же так?.. Как же так?
— Не могу сказать, — отчетливо возразил Буян.
— Но Золотинка, что с ней? — напомнил Поплева.
— Пока нет никаких свидетельств, что Рукосил ее захватил. Он с оравой едулопов, свыше пятидесяти голов, движется к столице. Через две недели, самое большое через три, он будет под стенами Толпеня.
— С пятьюдесятью едулопами? — вскинулся Юлий.
— Да, немного. Больше их и не будет, вы правы. Нужно несколько лет, чтобы вырастить зрелого едулопа. Насколько нам известно, старых посевов у Рукосила уже нет, он все тогда потратил с досады под Каменцем. Потребуется много человеческой крови, чтобы вырастить новое поколение нечисти, но после этой войны крови хватит. Через несколько лет Рукосил будет считать едулопов десятками тысяч. Но пока… через две недели Рукосил сможет располагать собственным войском. К Толпеню он приведет войско. Страх и алчность, обычная человеческая подлость — преклонение перед силой — погонят под его знамена сотни и тысячи людей. Нужно исходить из того, государь, что значительная часть владетелей Полесья в ближайшие две недели вам изменит. Некоторое время вы, вероятно, можете рассчитывать еще на юг страны. Искрень, едулопы и войско, пусть небольшое, — против этого трудно будет устоять. Позавчера вечером Рукосил сжег Бобрик. Небольшой городок верстах в двадцати от Екшеня по дороге на Толпень. Оборотень послал человека с приказом открыть ворота, а городской голова повесил гонца на стене. Рукосилу понадобилась лишь четверть часа, чтобы, подпаленный десятком искреней, городок запылал весь от края до края. В пожаре погибло множество народа, прежде всего женщины и дети. Сотни людей сожжены, перебиты едулопами, утоплены в реке. Мало кто уцелел. Наши пишут, это было ужасающее зрелище.
Буян повествовал с ровным тяжелым утомлением, и чем более страшные говорил вещи, тем ровнее и глуше звучал голос.
— Под Бобриком Рукосил имел несколько десятков приспешников. Вчера вечером его окружала толпа всякого сброда. Эти люди, может быть, мало что понимают в военном деле, но тут уж все пошло кувырком: прежнее оружие, прежние приемы боя утратили смысл, когда решает искрень. Имея Сорокон, Рукосил без большого труда просвечивает намерения людей и подчиняет их своей воле. Он быстро обрастет деятельными помощниками и настоящим войском. Население Полесья в ужасе. Сплошной стон, вопль и плач. Никто не помышляет о сопротивлении. При приближении Рукосила с его ордой люди, совершенно подавленные страхом, ложатся на землю и складывают на груди руки, ожидая, когда их убьют. Леса пылают на десятки верст сплошным огненным морем. Шальные искрени перебрасывают пожары на огромные расстояния. Запах дыма слышен за сотню верст. Скоро повеет гарью и в Толпене. Горят десятки деревень и местечек. Сколько людей погибло, невозможно и помыслить. Опасность не просто велика… она очень велика, государь.
Правительство Республики крайне встревожено. Я буду настаивать на немедленном военном союзе между Республикой и Великим княжеством Слованским, но боюсь, что мое мнение не переломит общего настроения. Боюсь, мое мнение сейчас там немного значит… Если так — я уйду в отставку. Но и вы, государь, должны нас понять. Борьба с Рукосилом, который овладел искренем, не только трудна… она… словом, я не буду особенно удивлен, если кто-то заговорит о безнадежности. Правительство Республики будет искать спасения в глухой и жесткой обороне. Вы должны представлять вековые обычаи пигаликов: невмешательство — это что-то вроде символа веры для нас.
Буян замолчал. Юлий замедленно приложил ладонь ко лбу и чуть слышно застонал, ссутулившись.
— Но как же это могло случиться? — сказал Поплева. — Как Золотинка? Она что?
— Золотинка, по всей видимости, — сухо пояснил посол, — великая волшебница. Без Золотинки, сударь, искрень никогда бы не был запущен. Тут такое чудовищное стечение обстоятельств, которое… всегда и происходит. Никакое несчастье не происходит без чудовищного стечения обстоятельств, уважаемый Поплева. Потому что счастливое стечение обстоятельств приводит к прямо противоположным следствиям.
— Вы будете Золотинку преследовать? — спохватился Юлий, зацепившись за нечто известное и понятное.
— Великую слованскую государыню мы преследовать не будем, — возразил Буян с особенным, посольским бесстрастием. — Теперь, я бы сказал… обстоятельства изменились.
— Но что же делать? — растерянно проговорил Юлий, словно советуясь с собой вслух. — Я не могу все бросить, чтобы искать Золотинку.
— Ни в коем случае, государь, — подтвердил Буян. — Сейчас в Полесье такая катавасия… Пока вы будете искать государыню, пропадет страна.
— Так что вы предлагаете? — вскричал Юлий с неожиданным раздражением. — Я буду бороться до конца!
— Искренне на это надеюсь, государь. Позвольте мне изложить несколько соображений. Победить Рукосила можно только в полевом сражении — не иначе. Все крепости и города после появления искреня стали большими ловушками. Они полны железа. Я не говорю теперь о самом простом решении — убить Рукосила. Он преступник, нет вопросов. Конец Рукосила избавил бы мир от страшной угрозы и решил дело одним ударом. В его окружении, по видимости, нет ни одного человека, который способен был бы запустить искрень даже с помощью Сорокона. Чем мощнее волшебный камень, тем труднее им овладеть — это известно. Но добраться до Рукосила уже сейчас трудно. Забота о безопасности станет для него оборотной стороной борьбы за власть, он сделает все, чтобы оградить себя от случайностей. А с помощью Сорокона можно очень многое сделать. Если пигалики не могут добраться до чародея, то, простите, государь, это и вам не по силам. Я советую вам немедленно возвращаться в Толпень и со всей возможной поспешностью, и малого часа не теряя, готовиться к сражению. Вероятно, оно будет единственным. За неделю можно многое переустроить. Нужно выделить часть войска и вооружить его бронзовым оружием, удалив все железное. Вероятно, основу такого войска могут составить конные лучники на неподкованных лошадях, а стрелы с бронзовыми наконечниками. Пехота с длинными копьями, опять же — бронзовые наконечники. Если вы успеете снарядить хотя бы тысячу таких бойцов, то получите ощутимое преимущество перед Рукосилом.