Уже минут сорок мы пребывали в бункере в состоянии шпрот в банке. Стоял постоянный гул от голосов переговаривающихся между собой людей. Я, конечно, проектировал довольно просторный бункер из расчёта на оборудование. Но никак не предполагал его использование как убежища от орбитального удара и не рассчитывал, что сюда набьётся около семидесяти человек: взвод курсантов и рабочие с моей фабрики. Система кондиционирования, включённая на максимум, совсем не помогала, но мы терпели и ждали. И вот ожидание подошло к концу.
Так как бункер во время события был деактивирован, он не пострадал от ЭМИ воздействия ядерных взрывов. И сейчас вся аппаратура визуального наблюдения была направлена на участок неба, где предположительно должны появиться обломки. На развёрнутом в бункере экране появились дымные следы сотен обломков. Визуально казалось, что они приближались медленно, но как только обломки оказались над нами, то с гулом и воем пронеслись на огромной скорости, удаляясь в сторону побережья. Небо заволокло плотным дымом, даже свет Солнца померк, и наступили сумерки.
А потом мы увидели огромный обломок неправильной формы. Он медленно вращался, приближаясь к Земле. Его огненный след был настолько ярким, что пробивался через дымовую завесу, озаряя всё вокруг алыми всполохами. От него постоянно что-то отваливалось, взрывалось и продолжало падать самостоятельно. Картина выглядела сюрреалистичной и завораживающей, будто огненные небеса обрушиваются на нас.
Все наблюдали молча, не отрываясь от транслируемой картинки. А затем пришла звуковая волна!
Я не знаю, как это описать. Все схватились за уши. Вибрировали стены и пол бункера. Грохот стоял такой силы! Казалось, что сам воздух вибрирует от такого звука. Но затем всё резко стихло. Я даже подумал, что повредил барабанные перепонки. Но щелчки пальцев возле уха убедили меня в обратном.
Придя в себя, я обнаружил, что все лежат на полу. У некоторых из ушей шла кровь, и медики из курсантского взвода уже оказывали им помощь. Ко мне протиснулся Фролов.
— Михаил Валериевич, что это было? Тот большой обломок упал?
— Пока не знаю, курсант. Но мы сейчас это выясним.
Я развернулся к системе контроля и принялся искать причину происшедшего.
К несчастью, много времени это не отняло. Стоило мне посмотреть снимки с орбиты, как мои кулаки сжались, а по щеке потекла слеза. А затем меня наполнили такая ярость и гнев, что имплант начал сигнализировать о спазмах сосудов головного мозга. Я смотрел на изображение огромного кратера на месте, где прежде был Владивосток. Всё вокруг воронки светилось от пожарищ.
— Полина, — проговорил я одними губами.
И последнее, что я увидел, — это надпись: «Критическая частота волн мозговой активности. Принудительное отключение».
Фролов успел подхватить этого странного человека, прежде чем тот упал. Держа на руках безвольное тело, курсант прокричал:
— Егоров, Мухин, ко мне. Нужна помощь, — а сам аккуратно уложил Волкова на пол.
Медики из второго и третьего взводов с трудом протиснулись через столпившихся и, подключив к лежащему человеку полевой анализатор, проверили пульс и реакцию зрачков. Через минуту анализатор пискнул, оповещая о завершении диагностики. Медик глянул на экран анализатора.
— Командир, он в коме. Я, конечно, вколю ему поддерживающий коктейль, но без спецклиники не обойтись.
Фролов выругался:
— И где мне теперь искать эту клинику?
Медик поднял голову и развёл руки в стороны, как бы говоря: «А я что могу сделать». Кто-то из сотрудников фабрики крикнул из толпы:
— Курсант, что там случилось? В город уже можно идти?
Фролов, не оборачиваясь, ответил:
— А нет больше города, и куда идти, я не знаю.
— Как нет, — ответил тот же голос, — мне же дочку нужно из детского сада забрать, — а далее наступила тишина.
Глава 11
Я очнулся внезапно. Будто рубильник включили. Как оказалось, это было недалеко от правды. Очутился я в своей привычной виртуальной комнате. И тут же передо мной развернулся экран с надписью: «Активация произведена. Состояние физического носителя — норма. Время в неактивном состоянии — 5 часов 43 минуты. Во время пребывания в неактивном состоянии были произведены следующие операции:
— Перезапуск сердечной мышцы.
— Замещение повреждённых участков мозга на искусственную нейронную структуру.
— Корректировка программы управления концентрацией гормонов для снижения риска повторной деактивации».
Интересно, о таких функциях импланта я не знал. Развернул мониторинг моего тела и приблизил участок головного мозга. Действительно, кое-где светились пятнышки искусственных нейронов. Похоже, у меня был микроинсульт и система восстановления импланта заместила повреждённые участки своими нейронами. И ещё я чувствовал себя на удивление спокойно, хотя боль от потери любимого человека никуда не делась. Видимо, и здесь имплант поработал с гормональным фоном. Так, ладно, с этим будем разбираться позже. Посмотрим, что там творится вовне.
Активировав связь с телом, я открыл глаза и осмотрелся. Сразу стало ясно, что нахожусь я в палатке военного образца. Никого рядом не было. Подключившись к командному каналу моих дровосеков, увидел удручающую картину. Во-первых, всё моё стальное воинство столпилось около входа в мою палатку и отпугивало народ. Ещё интересно будет посмотреть, как они действовали без меня и почему поступили именно так. Во-вторых, вокруг суетилось много народу. Похоже, курсанты развернули палаточный городок и сейчас сюда стягивались люди, пострадавшие от удара с небес. Им оказывали первую помощь, но было видно, что рук не хватает и многие ожидают эту помощь уже давно. Навскидку здесь уже несколько тысяч человек.
— Так, а что там с орбиты? — снова подключившись к общевойсковому каналу, я развернул перед собой изображение планеты.
Как оказалось, основная часть обломков упала в Японское море и Тихий океан. Были видны большие повреждения на восточном побережье Приморского края и острове Хоккайдо от огромной волны. По данным МЧС, количество жертв исчисляется миллионами. Только во Владивостоке было население около шести миллионов человек. Я снова стиснул кулаки от гнева. Вот почему они решили напасть? Почему не захотели установить контакт? Решили, что раз мы менее развиты, то с нами можно делать что угодно. А вот хрен вам. Тут меня отвлёк сигнал о происшествии первой важности.
Открыв информационное окно, я увидел, что севернее Партизанска происходит боестолкновение с неизвестным противником. Просмотрел данные, и выяснилось, что не все чужие погибли. Часть экипажа кораблей смогла эвакуироваться на чем-то вроде десантных ботов или челноков. И сейчас они вступили в бой с частями войск, подошедшими к месту высадки. Судя по поступающим данным, дела у наших военных идут не очень.
— Курсант Фролов, здесь Волков.
Сразу никто не ответил, и я уже хотел повторить запрос, когда прозвучал уставший голос:
— Здесь Фролов, слушаю.
— Подойди в мою палатку, есть разговор.
Ожидая курсанта, я стал готовиться, отдавая нужные приказы дровосекам.
Фролов пытался устроить очередных беженцев, когда услышал в гарнитуре голос Волкова. Это немного выбило его из колеи, ведь человек был в коме, а медики говорили, что нужна спецклиника. А теперь этот Волков как ни в чём не бывало вызывает его к себе. Фролов оглядел лагерь. Уже пять часов он исполняет обязанности начальника этого лагеря беженцев. Сразу после удара он вывел людей из бункера и приказал развернуть палатки, так как постройки были частично разрушены ударной волной и без проверки входить внутрь было опасно. А через час стали подходить люди, которым удалось выжить. И чем дальше, тем их становилось больше. Фролов вздохнул.
— Мухин, здесь Фролов, приём.
— Мухин на связи, слушаю, командир.
— Нужна твоя помощь в палатке Волкова.
— Но, командир, я был у него полчаса назад. Всё было без изменений.
— Знаю, как это звучит, но он пришёл в себя и позвал на разговор. В общем, нужно его осмотреть.
— Хорошо, командир, я сейчас закончу с раненым и подойду, — закончив разговор, Фролов направился в нужную палатку.
Уже на подходе к палатке он увидел, как часть этих сумасшедших роботов, называемых Волковым дровосеками, сорвалась с места и убежала в сторону заводских построек. Честно говоря, Фролов побаивался этих железяк. Уж очень грозные машины, а вдруг слетят с катушек, тем более Волков говорил, что у них живые мозги.
Откинув полог, он вошёл в палатку. Посередине стоял Волков с закрытыми глазами и не шевелился. Странный он какой-то. Вот уже много раз видел, как он так залипает и, похоже, что в этот момент каким-то образом взаимодействует с различными техническими устройствами.
Подождав ещё немного, Фролов уже хотел спросить, зачем тот его позвал, но Волков резко открыл глаза и заговорил:
— Ты молодец, Фролов, организовал лагерь и помог многим людям. Я связался с центром МЧС и сообщил о беженцах. Сейчас сюда прибудут специалисты, и станет легче.
Курсант вытаращил глаза и удивлённо посмотрел на стоящего перед ним человека.
— Но как? Связи же нет, — Фролов дёрнулся корпусом, как бы намереваясь повернуться. Но остановился и махнул рукой. — Совсем забыл, дровосеки.
— Ты, кстати, заглядывал в общий?
— Полчаса назад.
Фролов достал свой планшет и совершил некоторые манипуляции, после чего ответил:
— Когда вы впали в кому, связь тут же пропала.
— Я восстановил канал, сейчас появится.
И через мгновение Фролов зарычал:
— Столько народу погибло из-за этих уродов! Добраться хотя бы до одного из них, — и, подняв взгляд, более спокойно произнёс: — Что делать будем?
— Вам ждать помощи, а дальше возвращаться в училище.
— А вы?
Волков улыбнулся, но выглядело это жутковато.
— Судя по поступающим данным, наши гости, — Волков кивком указал вверх, — смогли высадиться. И не так далеко отсюда. Хотел попросить тебя воспользоваться твоими кодами «свой — чужой» и посмотреть, что они собой представляют.