Грачёв побарабанил пальцами по столу, при этом глядя куда-то в сторону.
— Хорошо. Тогда пригласи Волкова для консультаций. А там посмотрим, что делать.
Мне пришлось задержаться в Москве для подписания договоров о поставке оборудования на мой завод. Он, конечно, пострадал от падения обломков, но не критично. Поэтому я не стал корректировать свои планы по оснащению, а восстановительные работы закончат через две недели.
После продуктивного дня я решил прогуляться по набережной. Неспешно шагая, я рассматривал достопримечательности. Повсюду сновали парочки и семьи с детьми. По реке проплывали прогулочные корабли, и казалось, ничего не напоминало о катастрофе, произошедшей недавно. Я пытался думать о том, что делать дальше, но мои мысли постоянно возвращались к Полине. Я даже представил нас с ней прогуливающимися, как вон те двое, держась за руки.
На периферии зрения замигал значок входящего вызова. Я остановился, опершись руками о перила ограждения, и активировал приём звонка. На развёрнутом экране появился мужчина в мундире капитана сухопутных войск.
— Добрый вечер, — произнёс он. — Михаил Валериевич?
— Да, он самый. Чем могу быть полезен?
— Мне поручили пригласить вас на встречу в здании Министерства обороны в качестве консультанта.
Интересно, для каких консультаций я понадобился. Я всё и так рассказал, даже рапорт выслал, хотя и не обязан. И задал вопрос:
— По какой теме требуются мои консультации?
— Мне об этом не известно. Встреча назначена на 9 утра завтрашнего дня. Настоятельно рекомендую прийти за полчаса до назначенного времени для подписания протоколов секретности.
— Даже так? — у меня от удивления даже брови поднялись.
Собеседник кивнул.
— Да, всё верно. Вас встретят. Всего доброго, — и капитан оборвал связь.
Нет, ну какая наглость. Даже не удосужились спросить моего согласия. Знали, что я не откажусь. Ладно, на девять утра так на девять утра.
Взглянув на время, я быстрым шагом двинулся в сторону метро. Сегодня хотел ещё поработать.
Как и было оговорено, я появился перед входом в здание Министерства обороны в 8:30. Меня встретил совсем молодой сержант и повёл по многочисленным коридорам в только ему известное место. Спустя минут пять ходьбы он привёл меня в кабинет, где неразговорчивый капитан ФСБ выдал мне на подпись формуляры о неразглашении и допуска секретности. Я не стал упираться и спокойно приложил палец к сканеру, затем прошёл тест ДНК и расписался где положено, после чего тот же сержант снова повёл меня по коридорам.
Прибыв к очередному кабинету и войдя в него, я увидел кучу народа в мундирах. Только я был в гражданской одежде. Естественно, все сразу обратили на меня внимание. Я обвёл их взглядом и заметил майора Турова. Поприветствовали друг друга кивком головы. Я хотел подойти к майору, но в двери появился статный мужчина лет 45 в мундире полковника ВКС. Он прошёл к проекционному экрану и сразу же вывел изображение на него.
— Итак, представлюсь, полковник Нечаев. Я являюсь координатором планируемой операции со стороны Российской Федерации. В этом кабинете собраны как профессиональные военные, так и технические специалисты. И нам с вами нужно разработать план будущей операции. А в чём она заключается, я вам сейчас поясню, — полковник вывел изображение на экран и начал неспешный рассказ.
Нечаев был тем, кто, как говорится, решает проблемы. Окончив училище ВКС в звании второго лейтенанта, молодой лётчик сразу подал прошение на зачисление его в отдельный штурмовой авиационный полк, который в это время участвовал в конфликте на африканском континенте, и так хорошо себя зарекомендовал, что звания и награды посыпались на него как из рога изобилия. Обладая незаурядным умом и качествами лидера, Нечаев быстро стал командиром звена штурмовиков, а там и командующим эскадрильи. Участвовал во всех конфликтах. Но самая главная его особенность — это решение сложных задач, как технически, так и тактически. И вскоре это стало его основной деятельностью. Нужно уничтожить штаб противника, при этом обойдя районы позиционирования ПВО, которые невозможно обойти, — зовите Нечаева. Но на одном из заданий он получил травму позвоночника. Врачи, конечно, восстановили повреждённый участок, но к боевым вылетам Нечаев допущен не был. На этом его карьера не закончилась, и его стали привлекать к планированию сложных операций. Так Нечаев превратился в штабного офицера, но с репутацией опытного боевого лётчика. И, когда его вызвали в Министерство обороны, он ни на секунду не сомневался, что придётся решать очередной геморрой.
Как оказалось, на орбите всё ещё болтаются два корабля пришельцев. Один из них вот-вот рухнет на Землю. И, скорее всего, его будут сбивать, чтобы расколоть на более мелкие фрагменты. Если этого не сделать, то разрушения будут сходны с предыдущими. А может, и поболее окажутся, так как, по прогнозам, корабль должен рухнуть в Тихий океан. А тело такого размера и массы поднимет огромную волну цунами, которая снесёт всё на своём пути. А вот второй корабль пришельцев подаёт признаки жизни.
Полковник приблизил изображение, предварительно пояснив, что одному из недавно запущенных аппаратов удалось подобраться довольно близко. И теперь мы можем наблюдать, что же там происходит. На экране было чётко видно, что нечто вроде автоматизированных ремонтных дронов восстанавливает сопло одного из маршевых двигателей путём разбора на запчасти соседнего двигателя. Ну и ещё ведутся работы на обшивке корабля. Полковник пояснил:
— Аналитики считают, что это может быть как автоматическая система ремонта корабля, которая осталась целой после нашего удара, так и борьба за живучесть корабля выжившего экипажа. И поэтому нам нужно попасть туда и захватить корабль, пока ремонт не завершился.
После этих слов в кабинете поднялся гул голосов. В основном все высказывания сводились к одному — это невозможно. Шум продолжался минут десять. И всё это время полковник Нечаев стоически ждал, пока все успокоятся. Наконец, когда последний возмущающийся стих, он как ни в чём не бывало продолжил:
— Я прекрасно понимаю, что задача нетривиальная. Я не привык сдаваться и всегда находил выход. Корабль нужно захватить любой ценой, потому что от этого зависит выживание людей как вида. Нам позарез нужна информация об этих пришельцах, чтобы, когда они придут снова, а я в этом не сомневаюсь, нам было чем ответить, — с каждым следующим словом полковник всё больше повышал голос. — Чтобы впредь не сыпались бомбы на города Земли, чтобы мирные жители больше не смотрели со страхом в небо, а наша армия смогла на равных противостоять угрозе из космоса, — полковник перевёл дух, а затем продолжил уже спокойно: — Этот корабль на орбите — просто кладезь технологий. И нам, людям, они очень нужны. Так что мы должны захватить его, чего бы нам это ни стоило.
После этих слов установилась гробовая тишина. Спустя некоторое время началось конструктивное обсуждение. Рассматривались и предложенные варианты от других стран-участниц. И чего только не предлагали. Ничего сразу не отметали, даже если казалось, что мысль бредовая, так как даже самая безумная идея могла оказаться единственно верной.
Всё это время я молчал, слушая остальных. И пока присутствующие обсуждали возможность абордажа, я внимательно смотрел на изображение инопланетного корабля со всех сторон и сформировал у себя в виртуале точную модель. Погрузившись в себя, я медленно обошёл висящий передо мной корабль.
— Итак, что тут у нас?
А посмотреть было на что. Выглядел он, ммм… Нет, не как что-то чуждое, а как очень технологичное изделие. Ничего лишнего, никаких хищных обводов и красоты. Нет, он был красив по-своему. Это была военная красота, подчинённая конкретному функционалу.
Корпус состоял из типичных плит, соединённых между собой под разными углами. И тут мы пошли по одному пути. Хотя это неизбежный вывод для тех, кто использует радиолокацию. Как и мы, пришельцы используют геометрию корпуса для снижения заметности и создания трудностей для радиолокационных систем целеуказания. Луч локатора отражается в разные стороны и либо вовсе не приходит обратно на приёмник, либо поступает в очень искажённом виде, что не даёт понять, какой тип корабля, или вообще его не видит. А от оптических систем наблюдения корпус защищает обшивка угольно-чёрного цвета, что снижает отражательную способность. Только вот непонятно, как они борются с терморегуляцией. Чёрный корпус, конечно, плохо отражает свет, но он очень хорошо его поглощает, следовательно, разогревает объект. А в вакууме космоса сбросить тепло можно только излучением, так как нет такой полезной вещи, как атмосфера. И использовать обычные радиаторы невозможно. Мы для этого используем панели-радиаторы огромных площадей. Они разогреваются и излучают энергию в космос. Или капельный охладитель. Принцип тот же, но вместо панелей используется жидкость. А здесь ничего подобного нет. Ладно, удастся абордаж, то разберёмся, если знаний хватит.
Я подошёл к носу корабля. В сечении он был ближе к ромбу. Хотя граней было больше, чем четыре. Сам нос был как бы обрезан под углом 90 градусов к продольной оси корпуса. Из носа торчали, видимо, эффекторы сканеров в виде шпилей и ажурных конструкций, а также раструбы орудий главного калибра. Те самые плазменные орудия, которые создали проблемы нашим ракетам. Какие-то панели по бокам, расположенные на дистанционных держателях и повторяющие обвод корпуса. Видимо, тоже какие-то сканеры или устройство для создания магнитного поля для удержания плазменного щита.
Середина была особо ничем не примечательна. Снизу — понятие верха и низа тут, конечно, условно, — находилось место для малого беспилотного корабля. По крайней мере, военные думают, что он беспилотный. Причём он стыковался с несущим кораблём так, что становился частью корпуса и повторял его обводы. Сверху был открытый док. Видимо, для челноков и малых кораблей. Значит, на борту корабля могут быть рабочие челноки или истребители. Задняя часть корабля бугрилась выпирающими баками сферической формы, прикрытыми снаружи всё теми же плитами. Ну и выхлопные дюзы маршевых двигателей. Как ранее показал анализ, они были плазменными. Но их размер, да и развиваемая тяга впечатляли. Реактор на борту должен быть очень мощным. И как они избавляются от такого количества тепла?