Ральф инстинктивно попытался проглотить слюну, но не получилось — во рту было сухо.
— На, — с той же презрительной усмешкой Дэвид протянул разведчику кружку с водой.
— А у тебя самого были дети? — сделав несколько глотков, спросил Ральф.
— Были.
— И ты их хоронил?
— Хоронил. Один, например, дожил до глубокой старости.
— А остальные? Ты сказал — были.
— О-о-о, да мало ли, сколько их там было. О существовании большинства из них я, наверняка, даже и не подозревал. Ну, ты понимаешь? — подмигнул он.
Разведчик собирался с грохотом поставить кружку, но пальцы все еще плохо слушались, и разведчик ее просто выронил, пролив на пол оставшуюся на дне воду. Дэвид все понял и засмеялся:
— Помнится, Карлос несколько раз упрекнул тебя в том, что ты якобы унаследовал сентиментальность матери. Не верь — это ты в него.
Ральф не ответил.
— Понял-понял: а я, значит, бесчувственная скотина, — судя по выражению лица, у Нечистого стало подходить к концу терпение. — А знаешь, что мы с тобой сделаем… — он притворно-ласково улыбнулся.
— С сегодняшнего дня у тебя появится еще один ангел-хранитель. Тебе больше не придется ничего добиваться: любое, самое незначительное желание будет тут же выполняться. Я уберу из твоей жизни всякий риск, заранее предупреждая тебя о малейшей опасности. Я лишу твое существование смысла. Сделаю его пресным, и когда…
— Согласен, — с улыбкой перебил Ральф покрасневшего от злости Нечистого. — Итак, слушай мое первое желание: подай мне во-он ту блестящую штуковину — я собираюсь тебя пристрелить.
— Непременно этим? — пожав плечами, Дэвид поднял брошенный им около четверти часа назад пистолет и протянул разведчику. — Держи.
«Почему „непременно“?» — Не спуская глаз с Нечистого, Ральф медленно взвел курок.
— Ну…
Нет, это было какое-то проклятье: в тот раз Дэвид сдерживал своей волей его руку, теперь же потерявшие подвижность пальцы почти не гнулись и казались чужими…
— А ты попробуй вторым, — съехидничал Дэвид, — тем, что у тебя еще в левой кобуре.
«Действительно, как глупо: просить его дать мне пистолет, когда у меня все время был второй… А ведь он знал, что я не смогу выстрелить…» — машинально подумал Ральф.
Внезапно стены подземелья дрогнули — из вентиляционного окошка вместе с волной воздуха ворвалась туча клубящейся, будто дым, пыли, и в метнувшемся свете факела Ральф увидел медленно и почему-то беззвучно расходившуюся по стене трещину. Вот она расширилась еще на несколько дюймов: буквально на пару мгновений ее сдержала проходившая поперек труба… все — хлынула вода…
— Идиоты! — услышал оглушенный взрывом разведчик. — За мной! Быстро! — Одной рукой Дэвид схватил факел — другой, свободной, почти силой поднял и потащил за собой Ральфа. — Ну, давай же, давай, если рванет еще раз…
Об этом можно было и не говорить. По коридорам, заходясь от кашля, в панике метались какие-то фигуры. Они спотыкались, падали; кто-то, опустившись на колени, молился…
«Как они сюда попали? Ах, да — через комнату отца: они ведь ломали стену…» — Из-за взрыва Ральф все еще плохо соображал.
— Великий Магистр! С'каро! — раздался вдруг чей-то радостный крик.
— За мной! — низким голосом Карлоса отозвался человек, бежавший впереди Ральфа, и топот нескольких пар ног отразился от стен подземелья.
«Когда шла война против братства, уцелели только те, кого он защищал…» — сами собой всплыли в памяти Ральфа слова Тэна.
Если бы Дэвид, хотя бы на миг, выпустил руку разведчика, тот неминуемо бы упал и его наверняка бы раздавили бегущие следом. К счастью, Ральф довольно быстро начал приходить в себя и вскоре почувствовал, что в голове его, наконец, прояснилось и тело начало постепенно обретать прежнюю координацию.
— Ты можешь мне объяснить, что там произошло? — на ходу крикнул разведчик.
— Дом располагался в древнем бункере времен Смерти, остальные коридоры пристраивались уже позднее. Твой предусмотрительный папаша, — почему-то по-немецки заговорил Дэвид, — восстановил систему самоуничтожения, а какой-то мудрец возьми да и…
Еще один взрыв не дал ему договорить. Тишина — и где-то сзади послышался характерный звук обрушивающихся сводов. Это происходило в более современной, наспех построенной части лабиринта — люди же находились, наверное, в самой древней, укрепленной заметно основательнее, поэтому стены лишь конвульсивно содрогнулись, но устояли.
Какое-то время в полной темноте (факел сразу же погас) раздавался нестройный кашель и слова проклятий. Чихнув так, что у него даже заныло в груди, Ральф поднял левую ладонь и включил фонарик. Первым бросился в глаза остаток какой-то фрески; разведчик машинально попытался по сохранившимся фрагментам прикинуть, чем же это когда-то являлось, но сразу мысленно себя одернул и посветил туда, где, по его представлениям, должен был находиться Дэвид.
— Я здесь. — Нечистый стоял спиной к свету, и немудрено: он вполне еще мог сымитировать голос Карлоса, но никак не его лицо.
— У меня — зажигалка, — по-немецки сказал Ральф.
— Поджигай, — не поворачиваясь, на том же языке ответил Дэвид и подставил потухший факел.
To ли у разведчика слишком сильно дрожали руки, то ли сильно сточился кремень, но долгое время ничего не получалось: во все стороны летели, непривычно яркие в темноте искры, и только с десятого или даже двенадцатого раза, наконец, показался долгожданный язычок огня.
Об этой самой тишине — процесс зажигания факела, похоже, для присутствующих представился неким таинством — Ральф невольно вспоминал, когда вся процессия во главе с Лже-Карлосом продолжила исход из лабиринта. Гипнотический голос Великого Магистра и речь на незнакомом гортанном языке, видимо, настолько потрясла уцелевших после двух взрывов членов Темного Братства, что куда-то даже испарился страх. Или его усыпила слепая вера в неограниченное могущество предводителя?
Однако больше всего разведчика интересовало то, каким образом Нечистый собирался выпутываться из сложившейся ситуации: наверху ведь тебе не подземелье — ни отвернуться, ни встать в тень. Там уж хочешь не хочешь, а придется предъявлять свое собственное лицо. И точно оттягивая этот роковой момент (если бы Ральф мог себе представить, насколько роковым он окажется для него самого!), Дэвид и вправду больше не бежал, как вначале, а шел вполне размеренным шагом.
«Значит, опасность позади…» — оставив шутки, уяснил для себя разведчик и вдруг совершенно отчетливо осознал, почему.
Опасность действительно осталась позади — вместе с погребенным Домом Серебряного Круга. Подземные коммуникации, судя по всему, были настолько огромны, что лабиринту досталась лишь малая толика взрывов, уничтоживших Дом.
«Выйду отсюда, взорву вместе со всеми потрохами этот гадюшник…» — сказал Дэвид.
«Уйдешь той же дорогой, что и пришел сюда. И поторопись: через полчаса находиться поблизости от Дома будет опасно…» — еще раньше предупреждал Карлос.
«Твой предусмотрительный папаша восстановил систему самоуничтожения…» — это опять слова Дэвида.
«Сколько же там погибло?..» — с горечью подумал Ральф.
— Сколько человек находилось на территории Дома, когда произошел взрыв? — не рассчитав, рявкнул разведчик — идущие сзади невольно вздрогнули и несколько замедлили шаг.
— С тебя хватит и тех, что остались. Еще наплачешься, — не поворачиваясь, заметил Дэвид.
«Ну, да — тебе, как всегда, наплевать. А что значит — наплачешься…»
Ральф вдруг точно опомнился: впереди него шел Нечистый — тот, кто сначала сам себя выдумал, потом усилиями других заставил поверить в свое существование еще тысячи и тысячи людей, отравляя им жизнь, коверкая их судьбы, их представления о ценностях бытия. Последнее, главным образом, относилось к мастерам и слугам Темного Братства. А ведь достаточно всего одного выстрела… Конечно, убийцу Великого Магистра тут же разорвут на части, зато… Тем более, что второй пистолет по-прежнему находился здесь, в кобуре…
— И не стыдно тебе, Михаэль, стрелять в спину? — поинтересовался Дэвид. — Только не подумай, будто я читаю твои мысли: просто я слышал, как ты расстегнул кобуру, — пояснил Нечистый, и на этот раз, видимо, привыкшие к немецкой речи «темные братья» даже не обратили ни на что внимания. Тем более, что ноги уже ощущали явный подъем, а очередной поворот принес ни с чем не сравнимый запах Тайга.
Дэвид первым выбрался на поверхность, тем же размеренным шагом, что и в подземелье, дошел до середины небольшой поляны и только тогда оглянулся.
«Ага… посмотрим-посмотрим…» — насторожился разведчик. В отличие от Нечистого, он, как вышел из лабиринта, так сразу же и сел на поваленный у самого выхода сухой ствол.
Первой реакцией членов Темного Братства было, естественно, замешательство. Более молодые с некоторым испугом даже немного подались назад.
Еще бы: тонкогубое, с хищным, клювообразным носом и темными провалами вместо глаз лицо Дэвида было способно испугать кого угодно. А он, надо признаться, в эту минуту на краски явно не скупился…
Затем из группы сиротливо жавшихся к лабиринту адептов довольно уверенно вперед выступил один, выглядевший заметно старше, и отчетливо произнес:
— Властитель… Братья, с нами — Безымянный Властитель…
Одиннадцать человек (Ральф только что их пересчитал) инстинктивно отступили еще немного назад. Разведчик не видел их лиц, но в поле его зрения попал край чьего-то плаща — ткань мелко-мелко вибрировала: видимо, у хозяина здорово дрожали коленки. Один лишь мастер, признавший Нечистого, как и полагалось истинному члену Темного Братства, ни голосом, ни единым движением не выдал своего волнения.
Глянув на остальных так, словно там было пустое место, Дэвид поманил мастера к себе, и когда тот очень спокойно и с достоинством приблизился, почти беззвучно произнес несколько слов.
— Дэвид, нет! — Ральф сразу вскочил. Бывшие члены Серебряного Круга, включая и мастера, стоявшего совсем рядом с Нечистым, практически одновременно повернули головы, и один лишь разведчик видел, как воспользовавшийся этим Дэвид быстро и бесшумно спрыгнул куда-то вниз.