Я ахнула, хотя и ожидала услышать нечто подобное.
– Куда они его увели?
– На одну из квартир якудза. Это прозвучит ужасно, но он, полагаю, не особенно возражал. Хироки к тому времени исполнилось восемнадцать, он вырос с отцом-якудза и хотел стать членом организации, чтобы пойти по его – моим – стопам. Он романтизировал жизнь якудза, а я не потрудился разубедить его, познакомить с реальностью. – Инаба провел ладонью по лицу и погладил свою короткую бороду. – Я подвел его. Слишком поздно очнулся. Надо было действовать, пока мой мальчик был совсем юным…
– То есть вы хотите сказать, что Хироки, если его и не забрали бы силой, все равно присоединился бы к якудза?
Инаба неопределенно мотнул головой.
– Миха, его мать, пыталась этого не допустить. И какое-то время удерживала его. Из-за этого у них были скверные отношения. Но в конце концов Хироки все равно ушел бы. Я в этом уверен. Наступает момент, когда родители больше не в силах навязывать сыну свою волю. Шанс правильно воспитать своего ребенка дается каждому, но если он упущен, ничего переделать уже нельзя. – Печаль струилась из глаз Инабы.
– И вы не пытались поговорить с ним?
Его карие глаза нашли мои.
– Как же, пытался! Но мой сын сделал свой выбор. Он больше не считает меня отцом. Я, покинув клан, стал трусом в его глазах.
– Он все еще с якудза?
– Насколько я знаю, да.
– А что ваша жена?
– Миха ушла. Не смогла больше находиться рядом со мной, ведь она точно знала: решение Хироки примкнуть к якудза на моей совести. И она права. В чем бы она ни обвиняла меня, мои грехи куда тяжелее…
В комнате воцарилась тишина. Я не знала, что сказать. Мой собственный плен, пусть он и растянулся на целую вечность, казался сущей ерундой по сравнению с утратами и страданиями Инабы.
Глаза его немного просветлели.
– Словом, я остался один – бедный холостяк, готовый приняться за любую честную работу. Я попытался устроиться на текстильную фабрику, но меня не взяли. – Он потряс правой рукой. – Это клеймо на всю оставшуюся жизнь. Расстроенный, я пошел в парк, что у мельницы, и сел на скамейку. Цвела сакура. Я люблю это время года. Тут рядом со мной на скамейку опустился молодой человек с длинными черными волосами. Он был просто исполином – никогда прежде я не видел настолько великолепно сложенных и таких крупных мужчин. Сначала я подумал, что он, возможно, заезжий якудза, наведавшийся в Киото по делам, и взглянул на его руки: все пальцы в порядке, на предплечьях нет татуировок – рукава его рубашки были закатаны. Я успокоился и продолжил любоваться на нежные цветы. Потом налетел ветерок и донес до меня запах незнакомца. – Инаба покачал головой, взгляд его наполнился нежностью. – Этот запах… Твой запах. Тогда, в лодке, он окутал меня невидимым облаком перед тем, как я потерял сознание. Я это вспомнил и повернулся к своему соседу по скамейке, наверно, хотел что-то сказать. Но он заговорил первым: «Ты все еще в опасности».
– Он следил за вами?
– Думаю, да. Я поблагодарил его за убийство они, но он рассмеялся и сказал: «Их нельзя убить. А если и можно, я этим не занимаюсь. Моя задача изгнать их. И ты здорово усложнишь ее, если останешься таким, как есть».
– Он опасался, что демон вновь овладеет вами?
– Я понял его именно так. А потом до меня дошло, что, пока на моей коже остается татуировка, они не побежден. И тогда я отправился к хирургу.
– Вы еще виделись с тем длинноволосым?
Инаба покачал головой.
– Нет. Иногда я улавливал аромат озона. И тогда пытался отыскать его носителя, но безуспешно. Я избавился от последнего кусочка оскверненной кожи более двенадцати лет назад, и впервые с тех пор почувствовал этот запах сегодня, в музее. Думаю, теперь вы понимаете, почему я считаю себя обязанным всему вашему роду. Мои возможности невелики, но больше мне нечего вам предложить.
Мне так хотелось поговорить с ханта, который помог Инабе!..
– Он не называл свое имя? Не говорил, как с ним связаться?
Инаба от души рассмеялся.
– А ему-то это зачем? Вы – создания эфира, а не врачи или дантисты. Знай я способ, я каждую неделю приглашал бы его к себе на ужин – наслаждался бы ароматом и засыпал бы его вопросами. Только у него есть дела поважнее.
Да, и у меня тоже.
Потягивая горячий чай, я думала, что не зря приняла приглашение – теперь, после беседы с Инабой, я куда лучше понимала свое предназначение. Ханта помог одержимому якудза освободиться от власти демона. Инабе, к сожалению, не удалось спасти сына и сохранить семью, но кто знает, что бы он натворил в Киото, если бы они распоряжался им по сей день.
Желание раздобыть вакидзаси для Даичи и вернуть себе свободу разгорелось во мне с новой силой.
– Позвольте мне задать вам несколько вопросов. – Голос Инабы наконец привлек мое внимание. – Вы интересовались мечами, которые были выставлены в музее…
– Только одним вакидзаси. У него синие ножны с узором, напоминающим деревья.
Инаба подергал себя за бороду.
– Да, помню. Прекрасная работа. Вам зачем-то потребовалось взглянуть на него?
– Не только… – Я помедлила, пытаясь понять, можно ли доверять Инабе, а потом рискнула: – Мне нужно его забрать из музея.
Глаза Инабы расширились.
– Странная задача для ханта, не находите?
– Я не могу объяснить, но это очень важно. Без этого меча… – Мои губы продолжали исправно двигаться, но звука не было. Именно так Даичи, будь он проклят, контролировал меня.
Инаба покачал головой.
– Жаль, что я не в силах понять, в чем тут дело, но все же посоветовал бы вам отказаться от идеи найти и похитить этот вакидзаси. Ханта, насколько я понимаю, бессмертны, но вас все-таки можно убить, так ведь?
– Думаю, да, – прохрипела я. Голос вернулся, но связки повиновались с трудом.
– Тогда забудьте о вакидзаси, пожалуйста. – Инаба смотрел на меня с мольбой. – Этот меч принадлежит очень опасному коллекционеру. Выкрасть его – совершить самоубийство.
– Кому он принадлежит?
– О, имя этого человека неоднократно звучало на протяжении нашей беседы. Мечом владеет Юкимура Райден, оябун клана якудза.
Атмосфера в комнате сгустилась, словно перед грозой. Мое сердце колотилось о ребра, будто отчаявшийся узник о стены тюремной камеры. Да, это куда сложнее, чем стащить экспонат из музея. Можно поплатиться жизнью. Ярость полыхнула в моем сердце очищающим огнем, и все заслонила очень важная мысль.
Лучше умереть, чем еще сто лет быть рабой.
– Райден забрал вакидзаси, потому что решил, что он пригодится на сборище клана на острове Тай. Церемониальные бои на мечах – фишка мероприятия, которую придумал Райден: наслаждение спаррингом – что может быть лучше? Оябун импульсивен и непредсказуем. Его обуяли щедрость и тщеславие – он одолжил меч музею, на него напали подозрительность и скаредность – он потребовал вернуть клинок. Музей не посмел протестовать. Я предупреждал директора, что опрометчиво размещать изображение вакидзаси в их рекламе, но тот и слушать меня не стал.
Меня посетила пугающая мысль.
– Вы были в зале, когда Райден явился за мечом?
– Да. Но не беспокойтесь, оябуну нет до меня дела – мой сын ему верно служит, я лишился жены и дома. По его мнению, я уничтожен. Он даже не взглянул на меня.
Я пожевала губу, представляя себе крепость на моем любимом острове – вот уж не думала, что когда-нибудь снова увижу места моего детства! А оказалось, мне суждено было вернуться ради самой себя.
– Надеюсь, я вас разубедил? – Мои мысли снова разогнал голос Инабы, тихий и полный надежды.
Принеси мне этот вакидзаси, и я дам тебе свободу.
– Нет, – отрезала я.
Инаба нахмурился, подавшись вперед.
– Неужели ради этого вакидзаси стоит рисковать жизнью?
– Да, – твердо ответил я. – Это единственное, что имеет значение.
Инаба вздохнул.
– Надеюсь, кроме силы ханта вы обладаете ловкостью и смекалкой, и всего этого хватит, чтобы исполнить избранную вами самоубийственную миссию. Проникнуть в крепость не проблема, якудза любят окружать себя красивыми молодыми женщинами, такими, как вы. Правда, явно более доступными. А вот выбраться оттуда будет сложно. Особенно с одним из ценнейших артефактов Райдена. – Взгляд Инабы задержался на мне, и предупреждение, читавшееся в нем, заставило меня заледенеть. – Чтобы добиться успеха, одной удачи недостаточно. Помните – старая крепость будет кишеть якудза!
Глава 13
Поезд до Тоттори быстро и плавно скользил вдоль живописных хребтов Чжугоку. За окнами – в долинах и на склонах гор – мелькали утопающие в зелени деревни и небольшие городки.
Волнение одолевало меня, мысли встревоженными пчелами гудели в моей бедной голове – еще немного, и я увижу свой старый дом!..
Префектура Тоттори так и осталась наименее населенным регионом Японии. Богатый природными парками, знаменитый гнездящимися там водоплавающими птицами и самыми большими песчаными дюнами в стране, район Чжугоку был почти пьянящим в своей красоте.
Я сошла с поезда в сумерках и вдохнула воздух моего детства. В нем был тот же сладковато-соленый привкус, та же леденящая влажность. Слезы навернулись мне на глаза, я закрыла их. Передо мной промелькнули лица родителей – я видела мягкие карие глаза матери, высокие, четко очерченные скулы отца.
Передо мной предстал как живой Тоши, все еще молодой и красивый. Как сложилась его судьба? Женился ли он на Аими после моего исчезновения? Если да, то хорошо ли сестра к нему относилась? При мысли о предательстве Аими желчь подступила к моему горлу. Где она сейчас? Гнев и боль утраты раскаленными ножами пронзили мое сердце, и я, внезапно ощутив неимоверную слабость, опустилась на привокзальную скамейку.
На подкашивающих ногах я вышла на центральную улицу Тоттори и направилась в гостиницу, номер в которой забронировала из Киото. Могилы семьи Сусуму я решила посетить позже, когда задача будет выполнена и вакидзаси окажется в моем распоряжении. Если останусь жива.