они и исчезали под поясом брюк.
Райден жестом велел Фудзио первым взять оружие. Тот медленно двинулся вдоль стеллажей. Лицо его в желтом свете казалось восковым, как у мертвеца, оставшаяся часть мизинца была перебинтована, но повязку багрила кровь. Я готова была поклясться, что его рука, потянувшаяся к длинной катане на нижней полке ближнего стеллажа, дрожит. Клинок, заключенный в черные лакированные ножны, был изящно изогнут. Фудзио взял его за рукоятку, обтянутую кожей, обнажил блеснувшее серебром лезвие и поднял над головой, чтобы все увидели. Кончик лезвия предательски дернулся.
Райден бродил по додзё еще медленнее, чем Фудзио, внимательно рассматривая оружие, якудза провожали его почтительными взглядами. Вот он провел длинными сильными пальцами по ножнам одной катаны, потом другой, третьей… Мне казалось, что все, и здесь, и во всей крепости, затаили дыхание – я-то в какой-то момент вынуждена была напомнить себе, что необходимо вдыхать и выдыхать.
Мои глаза вернулись к вакидзаси. Я попыталась разработать план, как добыть его с этой верхотуры, но мне никак не удавалось сосредоточиться на коротком мече.
Напряжение в комнате возросло до невыносимого уровня. По моей спине струйкой тек пот, кончики пальцев заледенели до нечувствительности. Неужели я сейчас стану свидетельницей убийства? Я засунула ладони поглубже в рукава кимоно, пытаясь согреть их.
Райден вскинул руку и, схватив выбранную катану, стянул с нее красные ножны, инкрустированные блестящими черными камнями. С рукояти клинка свисали черные кожаные завязки, лезвие отсвечивало тусклым золотом. От размера катаны у меня перехватило дыхание – она была выше меня на полголовы!
Райден взялся за рукоять двумя руками, держа клинок прямо перед собой. Его лицо стало жестким и сосредоточенным. Глядя на него, на острый вдовий пик[41] заходящих на лоб волос, я почему-то вспомнила изображение графа Дракулы, которое видела в книге по искусству в школьной библиотеке. Для разминки оябун выполнял размашистые движения клинком, перекладывая его справа налево и обратно и делая легкие быстрые шаги, которым позавидовал бы тренированный танцор. Мышцы Райдена гуляли под кожей, напрягаясь и расслабляясь, и лица они на его спине словно ожили. Наконец лезвие вспороло воздух с резким свистящим звуком. На месте Фудзио я бы пришла в ужас.
Мне показалось, что я и в самом деле каким-то седьмым чувством ощущаю страх этого пожилого человека. Я взглянула на него. Фудзио старался выглядеть невозмутимым, но по микродвижениям, по блеску его глаз я поняла, что не ошиблась.
Мое сердце болело за искалечившего себя старика. Но я взяла себя в руки, напомнив себе, что он, как и сын Инабы, сам выбрал эту судьбу. Угроза расправы и безвременной кончины – неотъемлемая часть жизни якудза.
Глава 17
Райден и Фудзио вышли в центр свободного пространства додзё и остановились в нескольких шагах друг от друга.
– Готов, Одзи-сан?[42] – зарычал Райден, поднимая сверкающую золотом катану на уровень плеча. Лица они на торсе оябуна сияли почти как его клинок.
Фудзио глубоко вздохнул, а затем, оскалив рот, произнес резкое:
– Хай![43]
И началось.
Привстав, я застыла, не в силах отвести взгляд от Фудзио. Он наступал, будто намереваясь рассечь тело противника от внутренней поверхности бедра до подбородка – по крайней мере, так, снизу вверх, летела его катана. Но Райден, обрушив с высоты плеча свой длинный меч, остановил поднимающийся клинок старика со звонким щелчком, шагнул в сторону, разворачиваясь, и ударил Фудзио по лбу. Тот отшатнулся, сгибаясь, чудом удержавшись на ногах.
Меня затрясло, когда я поняла, что это не игровой бой.
Райден мог бы нанести еще один удар, однако делать этого не стал – с садистским восторгом он смотрел, как приходит в себя его жертва.
Фудзио сплюнул на пол, выпрямляясь. Седые волосы на его виске окрасила кровь, тонкой струйкой она стекала по обветренной щеке.
– Давай, старый тигр, – ухмыльнулся Райден без тени сочувствия. – Или у тебя совсем не осталось зубов?
Я с облегчением опустилась на свою тощую подушку, думая, что все закончилось, не успев начаться. Но тут что-то промелькнуло в полных боли глазах Фудзио. Гнев или, может, просто воспоминание о тех временах, когда он был достойным противником, напитали его силой, и он вскинул свою катану, несмотря на кровь, которая капала с его перевязанной руки. Я хотела крикнуть им, чтобы они остановились, но на карту, похоже, было поставлено слишком многое. И я застыла в безмолвном ужасе.
– Вперед! – взревел Райден, и противники бросились навстречу друг другу. Размашистый удар жнеца, который исполнял оябун, легко мог снести голову Фудзио с плеч. Старик успел оценить опасность, придержал руку, ловко пригнулся. Длинное лезвие просвистело над ним, Райден удивленно крякнул. И тут Фудзио, глаза которого сияли дикой смесью страха и гордости, рванулся вверх и вперед. Его катана летела вновь снизу вверх, удар обещал быть смертоносным. Оябун отшатнулся, теряя равновесие. Кто-то из зрителей резко выдохнул, ожидая развязки, но тело подвело старика – он двигался слишком медленно, слишком тяжела оказалась для его спины и плеч старинная катана. Злобно зарычав, Райден изо всех сил ударил Фудзио кулаком в челюсть. Старика отшвырнуло назад. Казалось, прошла вечность, прежде чем он с грохотом, от которого содрогнулись не только бумажные стены, но и балки, упал на пол. Зрители нервно зашевелились.
А Райден лениво, словно играючи, пошел на поверженного противника, излучая злобу и раздуваясь от высокомерия – либо он не понимал, что едва не потерпел поражение, либо отказывался признать это.
Фудзио – кровь сочилась из его рта, перекошенного от боли, – попытался подняться, опираясь на катану. Его глаза были полузакрыты, дыхание из груди вырывалось со свистом. Райден выждал, пока старик, пошатываясь, встанет на ноги, и полоснул его по удерживающей меч руке – длинная рана рассекла предплечье Фудзио. Я прижала руки ко рту, удерживая горестный вопль. Старик хрипло вскрикнул, выпуская катану, и опустился на одно колено, зажимая одну изуродованную руку другой, тоже изуродованной. И поднял полные страдания глаза на Райдена.
Оябун, чрезвычайно довольный собой, встретив этот взгляд, рассмеялся ледяным и каким-то голодным смехом. Казалось, этот звук исходил из глубины той темной воды, в которой плавали кои на его татуированном торсе. Райден поднял свой длинный клинок на уровень плеча, словно собираясь обезглавить старика, а затем просто пнул его ногой в грудь. Фудзио рухнул на пол, проскользил с полметра и замер, лужа крови вокруг него медленно росла, но он все еще цеплялся за жизнь, судорожно хватая воздух помертвевшими губами.
– Я удовлетворен, – резко сказал Райден, повернувшись спиной к сломленному противнику, и направился к своему креслу. И эти слова будто расколдовали остолбеневших якудза. С полдюжины мужчин направились к Фудзио – кто-то замотал ему разрубленную руку полотенцем, кто-то принялся поднимать. В конце концов они вытащили спотыкающегося старика из додзё.
Взгляд оябуна упал на меня, и мрачное высокомерие в его глазах в который раз обратило мою кровь в лед. Мне потребовались все мои силы, чтобы просто скромно потупиться, мысленно рассыпаясь в благодарностях небу за проклятую белую пасту, которая превращала мое лицо в безмятежную маску.
– Все вон!.. – рявкнул Райден, мотнув головой, и горстка оставшихся якудза потянулась к выходу. Я качнулась вперед, собираясь подняться на ноги, но он ткнул в меня пальцем и добавил: – К вам это не относится.
Я опустилась на пол, тяжело сглотнув, и с тоской посмотрела на вакидзаси. От Райдена ничего хорошего ждать не приходилось. Нужно что-то предпринять, но что?
Последний якудза покинул додзё, задвинув за собой дверь. Воцарилась тишина. Слышно было только дыхание Райдена. Мое сердце застучало вдвое чаще, я закрыла глаза и сосредоточилась.
– Встаньте, – сказал он. Его голос был обманчиво мягким.
Я медленно поднялась на ноги, не поднимая глаз. Мои мысли понеслись вскачь, ладони мгновенно стали липкими.
Райден, красуясь, широко раскинул руки. На его лице и торсе подсыхали капли чужой крови, на груди они казались частью татуировки. Лица высунувшихся из воды демонов злобно мне ухмылялись. Из одного клыкастого рта высунулся длинный змеиный язык и слизнул брызги крови Фудзио. Уродливая пасть закрылась, улыбка стала еще шире и еще отвратительнее.
Я подавила судорожный всхлип, вспомнив историю Инабы. Я жаждал ощутить кровь на своей коже.
– Разве я не был великолепен? – спросил Райден, делая шаг ко мне. Его татуировки блестели от пота. – Разве я не был милосерден в конце концов?
Меня начало мутить. Я судорожно сглотнула, опуская глаза, чтобы он не мог видеть отвращение, гнев и страх, кипящие внутри.
– Вы были великолепны, – пробормотала я.
В несколько шагов он сократил расстояние между нами. Меня окутал запах пота, крови и соли. Райден положил горячие, влажные ладони мне на плечи.
– Вы напуганы, но вам совершенно не стоит меня бояться, – сказал он, приблизившись к моему уху. – Пока вы делаете все, что я говорю, вы будете в безопасности. Я буду вас лелеять…
Его голос звучал очень странно – в нем слышалось и какое-то шипение, и гул металла. Люди, мужчины в частности, так не разговаривают.
Райден возвышался надо мной, словно какое-то изваяние, его подбородок касался макушки моего парика гейши. Он придвинулся ближе, и перед моим носом оказалось лицо они, вытатуированное прямо под ключицей. Демон медленно закрыл и снова открыл сияющий неистовым светом глаз. Я вздрогнула и прикусила губу так сильно, что почувствовала вкус крови. Моя обязанность – избавить этого ужасного человека от они. Но как? Я не имею представления, что и как делать. Я мала и слаба. Хуже того, я искренне сомневаюсь в своей способности хоть что-то предпринять. И совершенно не уверена, что выберусь отсюда целой и невредимой.