– Я никогда этого не говорил. – Голос Даичи, моего «дедушки», звучал как-то отстраненно. И еще его заглушали помехи.
У меня не было права просить Даичи объясниться. Я даже не могла сделать что-либо против его воли. Я ждала, надеясь, что он скажет хоть что-нибудь еще, но не слышала ничего, кроме приглушенного треска. В ушах гудело. Мне требовалось чуть больше информации, но Даичи не спешил ею делиться.
– Ты скоро приедешь? – спросила я.
– Через несколько дней. Скоро буду, мне немного осталось, – буркнул он. – Я позвоню тебе, когда буду в Японии. Будь осторожна и не привлекай к себе внимания. Скоро ты будешь совершенно свободна, – он повесил трубку. Раздражающий шум тоже исчез.
Озадаченная телефонным разговором, я долго сидела на своей кровати. Даичи, мягко говоря, немолод. Он куда старше, чем любой долгожитель, коротавший свои дни без тамаши. В тот роковой день, когда мы с сестрой встретились с ним в лесу, он был человеком весьма преклонного возраста, о чем любил напоминать мне к месту и не к месту. Мой тамаши подарил ему годы жизни, но больше ровным счетом ничего, если не считать меня в качестве верной рабы. Многочасовой перелет в Японию, да еще и с пересадкой, отнимет у него массу сил. Зачем так мучиться, если я готова привезти ему этот злосчастный меч?
Пожав плечами, я встала и надела свой последний чистый комплект одежды – черные брюки, серую хлопчатобумажную рубашку на пуговицах с короткими рукавами и простую черную куртку с капюшоном. Ничего не поделаешь, придется ждать Даичи.
Шелковый черный халатик остался в крепости якудза в качестве их сомнительного трофея, и потому мне пришлось отправиться на поиски портного, который смог бы сшить аналогичный. Идея Даичи действительно была отличной, хотя признавать это мне было неприятно. Прихватив маленькую сумочку, в которой отлично размещались кошелек и телефон, я надела кроссовки и вышла из отеля. Окно в номере на всякий случай я оставила открытым.
День был теплый, тихий и влажный, вскоре я сняла куртку и понесла ее в руках. У меня возникли смутные опасения, что меня увидит и узнает какая-нибудь девушка из тех, что оказались в крепости прошлой ночью. Но мой страх был беспочвенным. Они наверняка все еще продолжают с тем или иным успехом исполнять роли гейш и майко для своих заказчиков-якудза. И даже если в центре Тоттори в этот час прогуливается кто-то, кто был на острове прошлой ночью, шансы, что он узнает меня без макияжа и костюма, весьма невелики.
Мне, конечно, хотелось бы узнать, что Райден и его они думают о ханта, которая проникла в додзё и выкрала оттуда вакидзаси. Возможно, он разослал своих подручных, велев им расспросить других девушек о малорослой особе в синем кимоно с журавлями. А потом я решила не морочить себе голову дурацкими вопросами – Райден не заслуживал большего внимания, чем то, что я ему уделяла. Меня не покидала навязчивая мысль о моей якобы силе, благодаря которой я способна избавить главаря якудза от его демонов.
Неспешно продвигаясь к железнодорожной станции, я забрела в торговый район и, воспользовавшись GPS в смартфоне, отыскала ближайшую портновскую мастерскую.
Она оказалась просто крошечной. Я открыла дверь и протиснулась к прилавку, вдыхая тонкий запах новенького полотна и текстильной пыли. Справа и слева высились глубокие стеллажи, заполненные свертками и рулонами тканей. За прилавком виднелся узкий дверной проем, закрытый занавеской, из-за нее доносились голоса двух мужчин. Один, услышав, видимо, стук входной двери, выглянул из-за занавески. Увидел меня, вышел, поклонился и встал за прилавком.
– Чем могу помочь, мисс? – Я с радостью узнала характерный диалект Тоттори. У портного не хватало нескольких зубов на нижней челюсти, глаза окружали темные круги, и улыбался он не жизнерадостно, а услужливо.
Я ответила ему полупоклоном.
– Мне нужно простое черное кимоно. Из чистого шелка. Вы можете его сшить?
– Конечно. – Он подтвердил свои слова кивком. – У вас есть выкройка?
Я покачала головой.
– Я могу нарисовать. Ничего сложного, никаких изысков.
– Надеюсь, у вас твердая рука. – Он повернулся к стеллажу и вытащил оттуда несколько свертков черной ткани. Разложив их на прилавке, пояснил: – Это все шелк. – Потом достал из-под столешницы коробку, открыл ее и показал мне несколько катушек ниток.
Пощупав ткань, я выбрала самую тонкую.
– Это прекрасный шелк из Китая, – одобрительно заметил портной. – Мягкий, легкий и прочный.
– Чем легче, тем лучше. – Я заглянула в коробку с нитками. – Нитки тоже должны быть натуральные, шелковые. Тут есть такие?
– О! – Он помолчал, постукивая пальцем по подбородку. – Одну минуту.
Портной исчез за занавеской, поговорил, видимо, с напарником и появился снова с небольшой деревянной коробкой. Поставил ее на прилавок, открыл и, вытащив крошечный старинный сундучок, откинул его крышку. Извлек из кармана очки и принялся перебирать тощенькие катушки. Извлек одну и, водрузив очки на кончик носа, прочел описание на нижней части катушки.
– Да. Стопроцентный шелк, – удовлетворенно констатировал портной, протягивая катушку мне.
Я покрутила ее, рассматривая.
– Идеально.
Портной кивнул, отложил все ненужное в сторону, развернул выбранную мной ткань, достал блокнот и положил его сверху.
– Нарисуйте тут, – попросил он, протягивая мне карандаш, и похлопал по нагрудному карману. – Куда же я задевал сантиметр…
Я аккуратно изобразила самое простое кимоно с кармашком и тапочки. Портной снова шмыгнул за занавеску исчез и вынырнул из-за нее с мягкой, гибкой лентой. Он посмотрел на мой рисунок и удовлетворенно кивнул.
– Да, очень просто. Я шил нечто подобное, только подлиннее. А вот это вижу впервые, – он указал на тапочки. – Их тоже нужно сшить из шелка?
– Да, из того, что мы выбрали.
Портной нахмурился.
– Так они долго не прослужат.
– Ничего страшного, – заверила его я, – им и не нужно…
В эту минуту из-за занавески показался еще один мужчина, моложе первого и шире его в плечах. Я осеклась, с тревогой заметив, что из-под воротничка его рубашки выглядывает край татуировки. Мужчина не проронил ни звука, просто смотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
– Хм, – пробормотала я, собираясь с мыслями, – тапочкам необязательно быть прочными. Они предназначены для церемониальных целей. – Я нервно кашлянула.
– Хорошо, – сказал портной, – если вы этого хотите. – Он жестом указал на низкий табурет возле входной двери. – Пожалуйста, встаньте сюда, я сниму с вас мерки. Кимоно ведь для вас, я полагаю?
Я кивнула, залезла на табурет и раскинула руки. Пока портной измерял меня, записывая все в свой блокнот, я изо всех сил старалась вернуть себе душевное равновесие, что давалось нелегко, учитывая события минувшей ночи. Кто этот тип? Почему он не помогает портному? Он якудза или какой-то оригинал, решивший украсить себя татуировкой?
– Сколько времени уйдет на мой заказ? – поинтересовалась я, когда портной закончил снимать с меня мерки.
– Недели должно хватить, – ответил он.
Я помрачнела и, спрыгнув с табуретки, нависла над прилавком.
– А побыстрее никак нельзя? – А если Даичи появится завтра или через день? Я не хочу торчать в Тоттори дольше, чем это необходимо.
Портной нахмурился.
– Так это срочный заказ?
– Я доплачу, чтобы получить его за несколько дней, – мило улыбнулась я портному.
Глава 19
Я села на поезд до Фурано и вскоре оказалась в деревне моей юности, которую больше не узнавала. Да, она разрослась и стала городом. Но, казалось, даже ландшафт стал каким-то другим! И только воздух – влажный, насыщенный ароматами моря, – остался неизменным. Я вспоминала его всей своей кожей.
Я шла по тротуару центральной улицы, рассматривая здания, которые явно появились после моего исчезновения. Мимо меня бодрым шагом проносились горожане, направлявшиеся к какой-то одним им ведомой цели, – они болтали по мобильным телефонам, несли сумки и рюкзаки.
Дом моего детства стоял в самом конце улицы, там, где она упиралась в лес, простиравшийся до самого берега океана. Множество тропинок разбегалось от наших ворот. Мы с Аими могли выбирать, куда отправимся: вверх – к скалам, вниз – к океану, вправо или влево – на потаенные полянки или к ущелью. Где все это сейчас?
Я пыталась отыскать хоть что-то знакомое, но тщетно. Ничего не сохранилось с той поры, когда мы с родителями жили в Фурано. И вообще, не привиделось ли мне мое детство?..
Коттеджи и многоквартирные дома, с узкими проездами между ними квартал за кварталом тянулись вдаль, насколько хватало глаз. Заметив за домами скопление деревьев, видимо, парк – первое зеленое пятно во всем городе, – я свернула с тротуара. В парке было устроено футбольное поле и разбит детский городок. Мальчишки увлеченно пинали мяч под выкрики и аплодисменты зрителей примерно того же возраста, разместившихся на трибунах. Малыши играли на качелях и каруселях. Я поднялась на трибуну, села на нагретую солнцем деревянную скамейку и рассеянно уставилась на футбольное поле.
И в этот момент на аккуратно подстриженную траву упала огромная тень. Она была такой большой, что я, вскидывая голову, ожидала увидеть низко летящий дирижабль или большое облако, хотя для облака тень была слишком плотной, ее края – слишком четко очерченными, а скорость – просто запредельной. Но небо оказалось совершенно чистым. Я перевела взгляд на поле – тень была на месте и продолжала двигаться!
Я насторожилась, вскочила на ноги и быстро поднялась на самый последний ряд трибун. Дети, мимо которых я шла, казалось, не замечали ничего странного. Я развернулась и, прищурившись, уставилась на скользившую по футбольному полю тень. У меня перехватило дыхание – ее отбрасывала громадная птица! Я взглянула в небо – ничего. Волосы на моей голове шевельнулись, мурашки пробежали по рукам. Невидимая птица улетала вдаль, и я, с большего расстояния, сумела оценить размах ее крыльев. Их кончики скользили по домам и верхушкам деревьев, высаженным вдоль границ парка, обнимавшего со всех сторон футбольное поле. Невероятно! Тень неслась все дальше и дальше и наконец скрылась из виду.