Он осушил чашку, я немедленно налила еще и поставила бутылку на пол, наблюдая, как Юдай поглощает суши. Мне было интересно, насытится ли он когда-нибудь.
– Значит, ты нашел меня не для того, чтобы помочь мне? – спросила я, зачерпывая палочками немного риса и отправляя его в рот.
Юдай закончил жевать, взглянул мне в глаза и ответил совершенно искренне:
– Я не в силах помочь тебе. Я бы обязательно попробовал, если бы мог. – Он сопроводил свои слова кивком и изрядной порцией щупалец осьминога с рисом.
– Почему не можешь? – Я налила ему еще одну чашку саке.
Он на мгновение перестал жевать.
– Ты действительно этого не знаешь?
Я покачала головой. Юдай проглотил прожеванное и запил его.
– Что с тобой случилось? Как ты потеряла свой тамаши?
Предупредив Юдая, что история длинная, я рассказала ему о своей семье, о том, как в тот день мы с Аими дурачились в лесу и наткнулись на Даичи, как он схватил мой тамаши и сделал меня своей рабыней.
Слова текли свободно – очевидно, запрет Даичи говорить на эти темы не действовал, когда моим слушателем являлся ханта. Как это было приятно – первый раз за долгие годы не давиться звуками, не врать, а излагать все четко и ясно! Я не захлебнулась в собственных эмоциях лишь потому, что изо всех сил старалась не привлекать к себе внимание персонала заведения, где мы ужинали.
Юдай, казалось, позабыл о еде. Он внимательно слушал, не отрывая глаз от моего лица. Его брови взлетели, когда я живописала, как Даичи проглотил мой тамаши.
– Интересно, зачем он это сделал? – пробормотал Юдай. – Чтобы удержать тебя в своей власти, этого совершенно не требовалось. Странная выходка.
– Думаю, он опасался, что я попробую сцепиться с ним и вернуть тамаши. Или выкрасть его потом.
– Ему было достаточно отдать мысленный приказ, и ты ничего бы не смогла сделать в любом случае. Хм… – Юдай почесал подбородок. – Продолжай.
Теперь пошла речь о долгих годах моего рабства – как Даичи доставил меня в Канаду, как я день и ночь сидела в клетке, как лет десять назад получила приказ обернуться девушкой и отправиться в школу, чтобы в совершенстве выучить английский язык и стать похитителю полезной.
Юдай, ужасаясь и испытывая искреннее недоумение, покачал головой.
– Не понимаю, какой смысл в такой бесконечно долгой жизни, если вся ее сомнительная ценность – гнить заживо в каком-то заштатном городке на бесконечно далеком от родины континенте, – подвел он итог своим размышлениям. – Теперь ему понадобился меч. И он обещал в обмен на него вернуть тебе тамаши, правильно?
Я кивнула.
– Он приказал, чтобы я использовала способности ханта только для достижения этой единственной цели.
– И ты даже сейчас, за тысячи километров от него, не можешь ослушаться?
Я снова кивнула.
– Это непреодолимо. Он владеет мной.
– Кошмар. Выходит, ты никогда не охотилась на демонов и не одолевала их? – Юдай вздохнул и снова принялся есть. Я посмотрела, как он набивает рот рисом, и грустно призналась:
– Никогда даже не слышала, как это делается. – Я наклонилась через стол. – Теперь ты понимаешь, с чего я решила, будто ты искал меня, чтобы помочь? Научить…
В этот момент к нашему столу подошла официантка, чтобы узнать не собираемся ли мы заказать что-нибудь еще. Юдай подъел почти все, но наши миски с рисом еще не опустели. Подумав, он попросил еще темаки и еще одну бутылку саке. Девушка поклонилась и исчезла.
Юдай вздохнул.
– Ты мало что знаешь о себе и своих способностях. Думаю, я сумею рассказать тебе кое-что весьма интересное. Но объяснять, как стать настоящей ханта, – уволь, пожалуйста. Это противоречит самой нашей природе, понимаешь?
Мое сердце упало. И я честно ответила:
– Нет. В чем противоречие?
– Наши действия основаны на вере. Мы исполняем свое предназначение, не обладая инструкциями и не имея доказательств. Даже если я покажу тебе, что и как делаю сам, повторить у тебя – у любого ханта, кто оказался бы на твоем месте, – не получится. Ты просто не сможешь этого сделать – все индивидуально. Но демонстрацией я искалечу тебя. Ты станешь неспособной обрести веру ханта. – Его брови страдальчески изогнулись, а уголки губ поехали вниз. Такого выражения на его лице я еще не видела за короткое время нашего знакомства. Вероятно, это было отражение суммы самых негативных эмоций Юдая. – Лучше быть мертвым, чем лишенным веры.
Ах вот, значит, как!.. Хорошо. Его отказ делиться информацией только усилил мою жажду весьма специфических знаний.
– А пару вопросов можно?.. Инаба рассказывал мне о встречах с тобой. Ты ему говорил, что не можешь убить они. Это странно: охотиться и не убивать. – Раз Юдай не готов поведать мне о том, как действуют ханта, почему бы ему не поделиться со мной сведениями о нашей законной добыче?
Он ухватил палочками изрядную порцию риса, переправил ее в рот, прожевал и покачал головой.
– Вовсе нет. Так все устроено.
– А кто их истребляет?
Юдай дернул плечом. Я научилась понимать это движение – дескать, не знаю.
– Ответ нужно искать в эфире. Но мы созданы не для того, чтобы их убивать.
– Чтобы изгонять, верно?.. – Мой рис давно остыл, и есть его мне не хотелось. Саке приятно согревало кровь.
Пришла официантка с порцией темаки и бутылкой саке. Собрала пустые тарелки, стоявшие перед Юдаем. Мы поблагодарили ее и спросили еще сашими с тунцом. Она, уходя, окинула Юдая долгим взглядом, задержавшись на его лице и широких плечах, на его сильных руках. Он не заметил. Возможно, просто привык к пристальному вниманию к собственной персоне либо не придавал этому значения.
Я покрепче ухватила керамический кувшин в неизменной салфетке и, налив ему свежего саке, поставила ее возле стола.
– Там, на кладбище, ты сказал, что твое «дело еще не поспело». Может, пояснишь, мне ужасно любопытно.
Юдай удовлетворенно вздохнул – похоже, наконец утолил голод, – но все же внимательно осмотрел оставшиеся на столе тарелки. Схватил последний конус темаки и откусил половину. Я подавила смешок. То, как ел этот великолепный ханта, напомнило мне моих канадских одноклассников-спортсменов, отчаянно пытавшихся в перерывах между тренировками накидать все подряд в вечно пустой желудок.
– Ты как самая большая в мире колибри. Всегда в пяти минутах от голодной смерти, – не удержавшись, подначила его я.
Юдай улыбнулся, не переставая жевать.
– Это не так уж далеко от истины, – сказал он, покончив с темаки. – Попробуй снабдить топливом такое тело, как у меня, и посмотрим, сколько ты протянешь без еды.
– Хорошо сказано. – Честно говоря, я ела не больше, чем мои подруги, кроме Джорджейны, конечно, но при ее росте за метр восемьдесят это было оправданно. Юдай возвышался бы над Джорджи, вероятно, на добрых полголовы, и, вполне логично, ему требовалось поглотить тысячи калорий, чтобы прожить день.
– Ты, наверное, утратила вместе с тамаши и зрение ханта? – спросил Юдай, потянувшись к миске с супом мисо. Опустошив ее несколькими длинными глотками, он причмокнул, поставил миску прямо на поднос официантки и с вожделением уставился на блюдо с сашими из тунца, выложенными в форме цветка, которое та как раз ставила на наш стол.
– Трудно утратить то, чего не имел, – вздохнула я. – Аими уверяла меня, что оно появится, когда я немного повзрослею.
– Вот отстой! – Юдай нахмурил брови. – Этот твой старик забрал тамаши у ребенка! – Он сердито закинул в рот пять кусочков сашими и проглотил их почти не жуя. – Без зрения ханта ты не сможешь охотиться.
– Ты не ответил на мой вопрос…
Он кивнул, проглатывая очередной сашими.
– Это связано со зрением. Когда оно появится, а это непременно случится, уверяю тебя, ты поймешь, что я имел в виду. – Юдай перевел дух, глотнул саке и взглянул на меня. Его лицо стало серьезным. – Похоже, ты никогда не задумывалась о том, чего добиваются демоны. Да, они – злобные и нечестивые порождения хаоса, которые питаются кровью и страхом… – Кровь отхлынула от моего лица при этих его словах. – Но зло – неотъемлемая часть нашего мира. Свет не может существовать без тьмы, и люди по разным причинам порой выбирают темную сторону. И тогда они становятся уязвимы для демонов. Некоторые, те, кому здорово не повезло, кто стал жертвой чудовищного обмана, даже стремятся заручиться их поддержкой, видя в них избавителей от горя и бед!
Я поперхнулась.
– Невероятно! Как способно помочь хоть кому-то зло?
Юдай вскинул темную бровь и поднял палец:
– Не совершай ошибку, недооценивая силу демонов. Они, следуя путем обмана, могут влиять на события, происходящие в земном царстве. Оглянись! Тут и там гремят войны. Народы думают, что сражаются друг с другом, но это иллюзия. Их враги – не солдаты армии противника из плоти и крови, а демонические сущности, занимающие высокие посты. Когда-то роль акуна ханта была очень велика, и сейчас мы снова востребованы. Зло шествует по миру, и его распространению особенно способствуют люди, облеченные властью. Демоны поняли, что могут влиять на судьбы мира через его элиты, а те готовы на любые сделки.
– Потому что демоны делают их более могущественными?
– Именно, – кивнул Юдай. – Люди, которые заключили с ними сделку, вне нашей досягаемости. Но тем, кто ощутил желание освободиться, ханта обязаны помогать. Только это должно быть не мимолетное настроение. Если человек подчиняется демонам добровольно, в обмен на что-то вроде славы или богатства, и лишь порой подумывает, что это нехорошо, мы не в силах помочь. – Он покачал головой и налег на остывший рис, приправив его овощами.
– Это, выражаясь обиняками, «незрелые плоды», да?
Поспешно проглотив все, что было во рту, Юдай с энтузиазмом кивнул.
– Только тот, кто, едва не утратив себя, прошел через ад, кто стал одержим, кого призванный демон поставил на колени и надругался над его душой, может воззвать к нам и освободиться. – Он сглотнул, кадык на его шее дернулся. – Тогда прозревает сердце человека. И он не головой, а всем своим существом понимает фатальность заключенной сделки, видит духовными глазами, что, если демон и дарует какие-то земные блага, закончится всё только разрушением и смертью. – Юдай снова поднял палец. – И тогда человеком овладевает отчаяние, он горько сожалеет о своем поступке и жаждет только одного – освободиться. – Иллюстрируя эти слова, он сжал кулаки и ударил ими себя в грудь. – Дух его вопиет, и это слышно за