много километров. – Юдай зажмурился, лицо его исказилось, отражая агонию, которую испытывали прозревшие люди. Потом глаза его распахнулись, и он одновременно раскрыл оба кулака, широко растопырив пальцы. Восторг и изумление читались теперь на лице ханта. – И тогда такие, как я и ты, способны прийти ему на помощь.
Я уставилась на Юдая, вжавшись в спинку кресла. Мурашки ползли по моей коже. Я слушала его как завороженная. Голос ханта понизился почти до шепота:
– И это означает – срок вышел, плод поспел. Нет ничего лучше, чем изгонять демонов. – Выражение его глаз стало мечтательным – как у любого профессионала, который любит свою работу.
– Я испытаю все это, когда обрету зрение ханта?
Он кивнул и стал прежним – спокойным и невозмутимым, больше никакой театральщины я не замечала.
– Более или менее. – Он цапнул забытый на блюде ролл суши палочками для еды и отправил его в рот.
– А еще вопрос про твой размах крыльев, – сказала я, мысленно возвращаясь к огромной тени, которая проплыла надо мной сегодня днем.
Он сглотнул, стукнул кулаком по груди и тихонько рыгнул.
– Извини. – Он поморщился и огляделся, стараясь убедиться, что не оскорбил чувства какого-нибудь посетителя. – Это привлекло твое внимание, да?
– А как иначе? – Я прикрыла рот рукой, чтобы не обидеть его своей улыбкой. – Как тебе удается достигать таких размеров? – Он хихикнул. – У тебя водоросли застряли. Вот там, – сказала я, указывая на своих зубах, где случилась неприятность.
– Спасибо. – Он слизнул зеленую ниточку и изобразил голливудскую улыбку, показав больше зубов, чем клавиш на пианино. – Так лучше?
– Прекрасно! – рассмеялась я. Чем больше времени я проводила с Юдаем, тем больше он мне нравился.
– Я вешу больше сотни килограммов. У птиц полые кости. Самый крупный пернатый хищник с размахом крыльев в три метра редко достигает пятнадцати. Если я использую всю свою массу… – он пожал плечами.
Я прикинула:
– Ты перекроешь футбольное поле в два, а то и в три раза. – Почему мне никогда не приходило в голову, что мой реальный вес и размах крыльев как-то связаны? Я всегда воспроизводила существующих в природе птиц, полагая, что так и должно быть. Однако вчера, чтобы управиться с вакидзаси, мне пришлось модифицировать принятый облик – не знаю, бывают ли такие крупные орлы этого вида… Но проанализировать, что я сама же предприняла, как-то не удосужилась. Хм, так каким же будет размах крыльев сорокакилограммового зяблика, если у птицы полые кости?..
Юдай закашлялся – все-таки вредно в таком темпе забрасывать в себя еду и вести беседу одновременно – и постучал себя кулаком по груди.
– Да побольше. – Он сказал это без всякой гордости, просто констатировал факт.
Я уставилась на него.
– Ты когда-нибудь измерял?
Он рассмеялся.
– Нет, зачем?
– А если бы пришлось для пользы дела?
– Километр тебя устроит? – И Юдай подмигнул мне.
– Вау!.. – Я приоткрыла рот от изумления и шепотом – мимо нашего столика прошла официантка – словно последняя дурочка переспросила: – Километровый размах крыльев?..
– Ага! А могу в облике колибри порхать от цветка к цветку. В этом преимущество ханта. – Он откинулся на спинку стула, кажется, вполне удовлетворенный ужином. Стол между нами выглядел весьма своеобразно: на моей половине было чисто и пусто, а перед Юдаем медленно высыхали капельки соусов, валялись зернышки риса и в случайном порядке стояли тарелочки и миски из-под супа со скомканными промокшими салфетками.
– Что, наелся, гранд-колибри? – не очень в это веря, поинтересовалась я.
Бросив тоскливый взгляд на пустую посуду, Юдай поднял глаза и с надеждой улыбнулся.
– Десерт?
Глава 21
– И куда ты теперь? – спросила я, когда мы вышли из ресторанчика. День угасал, тени сгустились. Меня внезапно охватила паника – а что, если Юдай сейчас распрощается и уйдет? Я удивилась сама себе – мне совершенно не хотелось с ним расставаться. Интересно, это потому, что он ханта, или совсем по другой причине…
– На вокзал. Я снял квартиру в Тоттори. А ты?
– Мне тоже туда надо, я поселилась в отеле «Гато», – сказала я.
И мы дружно зашагали к железнодорожной станции. Шли молча, со стороны выглядели, вероятно, очень забавно – высоченный парень лениво переставляет ноги, а рядом шустро семенит этакая пигалица.
Мы без проблем купили билеты, загрузились в поезд, и он повез нас к временным жилищам. Я ужасно нервничала и, пока деревья и горные пейзажи мелькали за окнами вагона, лихорадочно искала повод остаться с Юдаем подольше. Он был первым и единственным ханта, которого я видела в своей жизни. Он был добрым и веселым парнем. И я могла разговаривать с ним о чем угодно. Необходимость вернуться в свой маленький номер и сидеть там в полном одиночестве, терзаясь воспоминаниями и надеждой, в ожидании звонка Даичи, вызывала у меня ужас.
Мы благополучно доехали, вместе покинули вокзал Тоттори и пошли в сторону делового центра города.
– Мне туда, – вскоре сказал Юдай, обозначая большим пальцем направление – прямо противоположное тому, которое требовалось мне.
Не осмеливаясь попросить его не оставлять меня одну, я судорожно сглотнула и промямлила:
– Хорошо.
– Пошли со мной, – предложил Юдай. – Только по пути мороженое купим.
Мое сердце подпрыгнуло от радости. Да я и от тараканов не отказалась бы, лишь бы побыть еще немного с Юдаем.
– Неплохая идея.
– Никакого давления, – сказал он, вскидывая руку. – Только если ты не против.
– Я за, – заверила его я.
Мы с Юдаем взяли несколько стаканчиков мороженого в маленьком магазинчике в центре города и, потихоньку его подъедая, миновав пару кварталов, оказались у высокого многоквартирного дома. Перед его фасадом шелестели яркой листвой увитые лианами деревья, а с балконов свисали гирлянды цветов. Я прислушалась к себе – удивительное дело: иду в гости на ночь глядя к едва знакомому парню, и не испытываю при этом и тени тревоги за свою безопасность! Но Юдай не человек. Он ханта. А если один охотник не сможет доверять другому охотнику, то кому вообще тогда доверять?
С ложкой во рту Юдай отпер дверь квартиры и широко распахнул ее, приглашая меня войти первой. Мне его съемное жилище сразу понравилось – просторно и чисто. Балконная дверь была открыта, и ветер, надувая парусами белые занавески, шевелил листья декоративного растения, установленного в керамическом горшке посреди стола. А основным предметом меблировки была аккуратно застеленная белыми простынями исполинская кровать, изголовьем упиравшаяся в стену.
– Как тебе удалось снять жилье с этаким ложем? – воскликнула я. – Мне кажется, все кровати в Японии делают под мой рост.
– Это было нелегко, поверь. Ребята из арендной конторы расстарались. – Юдай с мороженым в руке закрыл дверь, в два шага пересек комнату и опустился на узкую кушетку у изножья кровати. – Я неприхотлив, но ненавижу, когда ноги свисают! – Он внезапно смутился и покраснел. – Скажешь, избалованный, да?
Я рассмеялась и села в кресло напротив него.
– А откуда у ханта деньги на все это?
– Бизнес жены, – сказал он, подцепляя ложкой мороженое.
Моя улыбка растаяла, словно снег на солнце, и я ничего не могла с этим поделать.
– Так ты женат! – Вот уж ни за что бы не подумала. У меня сложилось стойкое впечатление, что Юдай настолько поглощен своей миссией ханта, что на человеческие дела и заботы его просто не хватит. И выглядел он холостяком, обручальное кольцо не носил, как, впрочем, и какие-либо иные украшения.
– Был, – пояснил он, – она оставила меня лет шесть назад. Мне не в чем ее винить. Земным женщинам нужны мужья, которые всегда будут рядом, а я часто отсутствовал. На самом деле это было неизбежно.
– И теперь она оплачивает твои расходы?
– Нет, что ты. Мы, когда разошлись, разделили все имущество поровну. Расстались по-дружески. Она владела медиакомпанией – сама ее основала несколько десятилетий назад, и только недавно продала. Выручила целое состояние. Я был партнером в инженерной фирме в Токио, тоже преуспевал. – Он грустно посмотрел в свой пустой стаканчик из-под мороженого, а затем поставил его на журнальный столик. – После развода я вложил почти все, что у меня было, в акции – они приносят неплохой доход, – уволился с работы и сосредоточился на своем предназначении. Планировал посвятить этому пару лет, но прошло уже шесть и… – он откинулся назад и широко раскинул руки, как бы говоря: «И посмотри на меня».
– Ясно. – Растаявшие остатки моего мороженого плескались на дне стаканчика. Доедать их не хотелось. Я приткнула свой стаканчик рядом с Юдаевым.
– А ты что собираешься делать, когда получишь назад свой тамаши? – Юдай, подавшись вперед, поставил локти на колени и сцепил пальцы.
У меня голова пошла кругом.
– Что? – Я села прямее.
– Ты снова обретешь свой тамаши. Что ты будешь делать тогда? – терпеливо произнес он, перефразируя свой вопрос.
У меня перехватило дыхание. Я не позволяла себе и помыслить об этом. Но на самом деле совсем скоро, через пару дней или часов, Даичи получит вожделенный вакидзаси в синих ножнах, а я – свой тамаши. Но я так долго была рабыней, что ничего другого и представить себе не могла.
– Не знаю, – пробормотала я.
Юдай озабоченно вскинул брови.
– Как это не знаешь?
Я покачала головой. Перед моими глазами промелькнуло лицо Тоши – как он смотрит на меня сверху вниз влюбленными глазами.
– Долгие годы только желание вернуться к жениху заставляло меня просыпаться по утрам. Но в какой-то момент я поняла, что его, наверно, давно похоронили, и просыпалась просто по инерции. Люди столько не живут… – Я запнулась.
Юдай пристально смотрел на меня.
– Ты была помолвлена?
Я кивнула.
– Давным-давно. Годы и годы назад… – Груз украденных у меня лет висел на моих плечах, словно куртка с набитыми свинцом карманами. Слезы второй раз за день подступили к глазам. Мне казалось, я смирилась с утратой, но нет, стоило вернуться домой, как бы сильно ни изменилось все вокруг, и боль вновь полоснула по сердцу истертым ножом.