– А как ты думаешь, Акико? Мы сделали это для тебя. Мы искали тебя, ждали тебя. Мы не знали другого способа помочь тебе.
Я вгляделась в маленькое лисье личико Аими, и осознание, чем она пожертвовала ради меня, чем они оба пожертвовали ради меня, обрушилось на меня, как локомотив. Я прижалась лбом к ее лбу и разрыдалась. Стыд жег меня изнутри – я думала, сестра обрадовалась моему исчезновению и прибрала Тоши к рукам. Какая я ханта, дитя эфира, если могла помыслить о ней такое?! Аими все эти долгие годы поддерживала жизнь Тоши, лишившись всего – свободы воли, молодости, женской красоты.
Тоши опустился рядом со мной на колени. Я ощутила его тепло и вскинула голову. Он зажимал свою рану рубашкой.
– Все эти годы, все это время ты меня ждал, – всхлипывая, прошептала я.
Тоши вздохнул.
– У меня так много вопросов и так мало времени на ответы. Скажи, куда ты исчезла, кто похитил тебя? Мы выследили его до порта Китакюсю, а там потеряли твой след. И решили просто ждать. – Он переплел свои пальцы с моими. Должно быть, я выглядела настолько несчастной, что он заправил выбившуюся прядь мне за ухо и сказал: – Не печалься понапрасну. Время для человека с тамаши идет иначе.
Солнце стояло высоко в небе, и дневное тепло согревало нас троих. Мы с Тоши сидели на утесе, где когда-то признались друг другу в своей любви, и я рассказывала свою историю. Аими, свернувшись калачиком у меня под боком, слушала, и я гладила ее мордочку, спинку и уши. Перед тем как приняться изливать душу, я хотела перевязать Тоши рану, но он попросил меня не отвлекаться.
Я начала с того, что вспомнила, как Даичи унес меня из леса и потом вез на корабле – мы плыли, казалось, целую вечность, останавливаясь на короткое время неизвестно где. Как я, по его произволу, неизвестно сколько лет провела в облике птицы и как удивилась, когда он позволил мне снова стать человеком, что нахожусь в какой-то Канаде. Как мы с ним приноравливались к жизни в огромной стране с удивительной нетронутой дикой природой и жестоко холодными зимами, и Даичи, обнаружив, что в облике девушки я гораздо ему полезней, разрешил мне все дольше и дольше оставаться человеком. Он нанял мне репетитора, чтобы я освоила английский язык, хотя сам он никогда не стремился выучить его. Потом записал меня в среднюю школу, и я кое-как прошла курс обучения. Он приказал мне врать одноклассникам о моей семье – дескать, родители умерли в Японии от заразной болезни, которая пронеслась через нашу деревню, и мы вернулись в Канаду, потому что мой покойный отец уроженец этой страны. Ложь, созданная Даичи, обрекала меня на одиночество. Я стала его посредником в нашей североамериканской жизни. Мне не разрешалось задавать вопросы и высказывать свое мнение. Даичи овладел современными технологиями, и с годами проводил все больше времени за ноутбуком, никогда не посвящая меня в свои дела. Потом он вновь отправил меня в среднюю школу, и там у меня появились первые подруги. Их не интересовало мое прошлое – вымышленное или настоящее – их интересовала я. Тарга, Джорджейна и Сэксони стали для меня лучиками счастья, но мне разрешалось видеть их, когда это было удобно Даичи.
Солнце шествовало над нами, моя история лилась и лилась, но в конце концов закончились и эмоции, и слова. Мы сидели втроем – Тоши обхватил меня за плечи, Аими подлезла под руку – и молчали. Длилось это долго или не очень, трудно сказать. Но вот Тоши вздохнул, и я, леденея от ужаса, поняла, что сейчас будет сказано.
– Пришло время вернуть это Аими, правда? – Тоши вынул из-за пояса красный шелковый мешочек с ее тамаши. Я посмотрела на него, и слезы, крупные и горькие, покатились по моим щекам, намочив мои колени и мех Аими. Она взглянула на нас, навострив уши, а потом положила голову мне на колени.
Я вызвала свой тамаши, и когда он звездой засиял на моей правой ладони, протянула ее Тоши и посмотрела на него.
– Пожалуйста, – сказала я, ломким, как льдинки, голосом. – Ты только что вернулся ко мне. Останься со мной.
Лицо Тоши таяло от любви, но он покачал головой.
– Я никогда не отниму у тебя свободу, Акико. Просто не смогу. – Он стиснул мои пальцы вокруг тамаши, и сияющий шарик проник под мою кожу.
Мы крепко обнялись, и он поцеловал меня. Смахнул мои слезы и сжал мое лицо в своих ладонях.
– Иногда мы с самого раннего детства знаем, для чего рождены. Даже когда я мальчишкой засовывал тебе в волосы жуков, я понимал, что создан оберегать тебя.
Я подавила рыдание, когда Тоши развязал красный шелковый мешочек. Желтое сияние выплеснулось наружу, заиграло на его лице. Аими, перешагнув через меня, перебралась на колени Тоши и принялась облизывать его лицо.
Он засмеялся.
– Прощай, моя верная спутница. Наша задача выполнена, и я желаю тебе вечного счастья. – Тоши закрыл глаза и прижал желтый сверкающий шар к мохнатому лбу лисы. Крошечная звезда, впитываясь в плоть моей сестры, постепенно потускнела и исчезла. Аими кашлянула и отпрыгнула.
Тоши мгновенно стал пепельно-серым изваянием. Я еще видела улыбку, играющую на его губах, когда поднялся ветерок, закружил его прах вокруг нас по спирали и унес в небо. Одежда Тоши лежала кучкой рядом со мной. Я коснулась мягкой ткани, оболочки, которая соприкасалась секунду назад с его теплым живым телом. Кровь, запятнавшая переднюю часть рубашки, потемнела, как будто пролилась десятилетия назад. Я аккуратно вытряхнула ее, штаны и пояс и освободила останки Тоши.
– Прощай, любовь моя, – прошептала я, глядя, как ветерок уносит последние частички его праха.
Звук быстро смолкших шагов заставил меня обернуться. За моей спиной стояла Аими в наброшенном на голое тело пиджаке Райдена. Ее длинные, стройные ноги сияли загаром, а волосы, снова черные и блестящие, развевались на ветру.
– Привет, сестра, – сказала она.
Глава 26
Я уже поднялась на ноги, собираясь вместе с Аими покинуть вершину утеса, когда тысячи невидимых колючек впились мне в левый бок. Я нахмурилась и принялась растирать кожу, пытаясь избавиться от неприятного ощущения – хуже, чем отсидеть ногу! Однако ощущение не только усилилось, но и распространилось на все тело. И одновременно голову наполнил жужжание, похожее на то, что издает рой рассерженных пчел, только очень крупных и невероятно свирепых. Я скорчила гримасу и прижала ладони к вискам.
– Что это? – Голос Аими доносился откуда-то издалека и звучал будто при замедленном воспроизведении кассеты.
– Подожди, – сказала я, качая головой. Мой взгляд метнулся к неподвижному Райдену. Я совсем забыла и о нем, и о его трупе! Гудение в моей голове усилилось, я стиснула зубы, подавив нарастающую тошноту. Как акула чует жертву по запаху крови в воде, так и я чувствовала рядом гниющее сернистое присутствие зла. Они.
– Давайте, вылезайте! – Я, задыхаясь от предвкушения, едва узнавала собственный голос. Инстинктивно я превратилась в сокола, быстро выбралась из-под одежды и по странным видениям поняла, что отныне обладаю зрением ханта. Передо мной открылось недоступное мне прежде измерение – оно отслаивалось, как тонкая луковая чешуйка, от привычного, знакомого человеку. Завеса между материальным измерением и тем, которое я теперь могла видеть, была хрупкой и в то же время прочной, как паутина.
Гудение усилилось и превратилось в долгий, низкий нескончаемый гул. Лица они стали растягиваться и выгибаться, будто были нарисованы на пластиковой пленке, а не вытатуированы на коже Райдена, и скрывали гнездо змей. Бушующие под поверхностью демоны, все шесть, – темные аморфные сгустки духа – прорывали дыры в искаженных изображениях, стремясь, извиваясь, растягиваясь и отпихивая друг друга, вырваться из гробницы плоти и найти нового хозяина.
Зрелище было отвратительное, и я отвлеклась. Вдалеке, куда бы я ни посмотрела, виднелись тонкие колонны пляшущего света, тянущиеся от земли к небу и исчезающие где-то в неизмеримой высоте. Жаль, сейчас не время разбираться с этими колоннами. Иначе от меня ускользнет добыча.
Я расправила крылья и взмыла в небо. Оттуда, с высоты, отлично просматривались очертания они, непрерывно увеличивающихся в размерах. Я издала пронзительный крик и преобразовала всю свою массу в размах крыльев – он увеличился кратно. Я обогнула утес, с любопытством рассматривая собственную огромную тень. Заметила Аими, которая, закинув голову и прикрыв ладонью глаза от солнца, глядела на меня. Я стала птицей из плоти и крови, огромной, наделенной невероятно громким голосом, что подтвердил мой пронзительный оглушающий крик. Правда, моя добыча не из плоти и крови. Как я стану ее ловить?
Первый они вырвался из тела Райдена и устремился ввысь по дуге, меняя форму и обличие. Сначала я видела его злобное оскаленное лицо, затем комплект острых изогнутых когтей, а после аморфную тень.
С криком я бросилась на него, вытянув массивные когти – еще мгновение, и я сцеплюсь с первым в своей жизни они. Тело мое внезапно замерцало, и по нему разлилось тепло. Мои плоть и кровь трансформировались, переходя в иное, предназначенное для духов измерение. И я поняла, что имел в виду Юдай, когда сказал, что в основе охоты ханты лежит вера. Я приняла нынешний непостижимый облик именно тогда, когда в том нуждалась. Теперь мои когти представляли опасность для демона, и они впились в его изменчивое тело, он извивался и боролся, и вопил от бессильной ярости. И в моем сознании раздавался этот потусторонний крик.
Я видела, как расширились глаза Аими, когда громадная птица над ее головой пропала, как она поворачивает голову, пытаясь ее отыскать. Я слышала, как она зовет меня по имени. Но я была по другую сторону завесы. Они отчаянно дергался, стремясь вырваться из когтей ханта. И завывал, словно стая призраков, от чего у меня начала болеть голова.
Еще один демон вырвался из своей гробницы и, обратившись в длинного, тонкого червя, пополз вниз по вертикальной скале к пляжу, где рыбаки привязывали лодку со скудным уловом. Я бросилась к утесу и, протянув свободный палец с впечатляющим когтем, подцепила им