[8]. Это мое любимое место в мире. Оно могло бы стать весьма популярным, если бы до него не было так трудно добраться – когда я одолела последнюю часть пути, ноги мои дрожали, грудь ходила ходуном, а по спине бежали ручейки пота. Тоши наконец настиг меня, подхватил на руки и закружил в солнечных лучах.
Потом мы стояли лицом к лицу, мох пружинил под нашими ногами, случайно задетые крошечные камешки отскакивали и летели вниз. Ветер играл нашими волосами, омывал прохладой лицо и шею.
Лицо Тоши было так близко к моему, его улыбка принадлежала только мне. Я думала, что просто взорвусь от наслаждения. Мои пальцы скользили по его широким плечам, по его вздымающейся потной груди. Мне никогда прежде не доводилось прикасаться ни к одному мужчине, но сейчас почему-то это казалось таким естественным. Его руки сомкнулись на моей спине, и он посмотрел на меня сверху вниз.
– Почему тебя так долго не было? – спросил он.
– Ну, – я откинула пряди с лица, – ты был хуже занозы в самом неподходящем месте, – я сглотнула, с трудом переводя дыхание, мое сердце испуганной птицей колотилось о ребра.
– Акико, – сказал он и прижался своим лбом к моему. Солнечный луч озарил один его глаз, превратив радужку в золотистый мед. Его руки стиснули мою талию. – Скажи мне, что ты знала.
– Знала?.. – я отстранилась и посмотрела на него, положив ладони на его руки.
– Скажи мне, что ты знала, что я люблю тебя. С того момента, когда я впервые стоял рядом с тобой, пьянея от твоего запаха, от твоего существа. Я полюбил тебя и люблю до сих пор.
Я нервно рассмеялась, хотя лицо его было серьезно.
– Мой запах?
Он наклонился, приблизил свое лицо к моему и мягко вдохнул. И мурашки пробежали по моему позвоночнику.
– Ты пахнешь как воздух после грозы. Только ты и никто больше.
Я закрыла глаза, растворяясь в этом мгновении. Моя мама пришла бы в ужас, увидев нас, наверно, она испытала бы стыд за непутевую дочь. Но мне было все равно. Я чувствовала себя такой живой! И к тому же никто никогда не увидит нас здесь. Это была моя вершина, моя и Аими, а теперь она принадлежала еще и Тоши.
– У меня не было другого способа приблизиться к тебе, кроме как подшучивать над тобой, – тихо сказал он, его дыхание касалось моей шеи. – Это был единственный способ заполучить твое внимание, твою улыбку.
– Я не помню, чтобы улыбалась тебе, скорее, проклинала, – усмехнулась я, отстраняясь.
– Ты улыбалась, – возразил он, взяв меня за руку. Мы подошли к краю скалы, внизу и впереди, до горизонта, простирался океан. – Даже когда я вел себя ужасно, ты все равно улыбалась мне. Скажи, что я смогу видеть эту улыбку до конца своих дней.
– Но родители… – вздохнула я.
– Да, я знаю. Мы должны получить их одобрение. Это будет несложно, Акико. Мы идеально подходим друг другу. И мой отец всегда говорил, что в девушках Сусуму есть что-то особенное. Вот увидишь. – Он притянул меня к себе, коснулся моего подбородка и чуть потянул вверх. – Скажи «да». Я положу жизнь, чтобы сделать тебя счастливой, чтобы ты всегда была в безопасности и ни в чем никогда не нуждалась.
Я думала, мое сердце выпрыгнет из груди и упадет ему в руки. Тоши был неотразим. Любила ли я его в детстве – не знаю, но в тот момент все мое существо заполняла любовь к нему. Отказать было невозможно. И я не отказала.
И там, на вершине скалы с видом на океан, под жарким летним солнцем, Тоши бережно повернул к себе мое лицо и коснулся своими губами моих.
Глава 5
В какой-то момент я осознала, что вижу яркий белый свет, и лениво, широкими кругами, опускаюсь к земле. Потом появилось нарастающее чувство голода. Вернулось зрение, а с ним – тревога и опасения, связанные с моей миссией. Птичий мозг невелик – проплывающие подо мной пейзажи, удивление по их поводу и мысли, которые они вызывали, забили его под завязку. Город, с его угловатыми тенями, искусственным освещением и разбитыми по квадратам парками, постепенно обретал свои очертания. Мне оставалось только надеяться, что это Киото. В эфир нельзя ввести координаты, как в GPS-навигатор.
Если это не Киото, меня ждет серьезное испытание. Пока я не доберусь до ячейки, которую арендовал Даичи, у меня не будет ни денег, ни телефона. В случае ошибки, что бы ни простиралось внизу – Токио или Хиросима, – мне придется установить правильное направление, а потом махать и махать крыльями, не используя больше эфир.
То, что предстало передо мной, разительно отличалось от Японии моего детства, малоэтажной и тихой, – город, ощетинившийся небоскребами, окутывал плотный звуковой туман, созданный шумом уличного движения и гулом человеческих голосов. В эфире я совершенно потеряла чувство времени. Оставалось верить, что я не опоздала и вакидзаси в синих ножнах уже выставлен на всеобщее обозрение и еще не отправлен в запасники музея.
Опустившись до уровня крыши самого высокого здания, я превратилась в серого голубя, маленького и ничем не примечательного. Шелковый халат сразу стал для меня изрядным обременением – он давил на шею и касался крыльев, заметно усложняя полет. Я снижалась, испытывая недостаток кислорода, – моим крошечным легким было тяжело работать из-за ухудшения качества воздуха. Сейчас в первую очередь требовалось найти место, где я могла бы переодеться, не привлекая к себе внимания.
Заметив торговый центр под открытым небом, я опустилась на стропила полукрыши. Множество птиц, оглашая пространство криками и песнями, летали между балками или сидели на них, я, в своем странном шелковом шарфе, стала одним из элементов этой пернатой толпы. Я прыгала по балке, то одним глазом, то другим рассматривая происходящее внизу. Мое внимание привлек магазин, торгующий одеждой по бросовым ценам. Там имелись длинные столы, заваленные кучами несочетаемого барахла, и четыре занавешенные примерочные кабинки. Бинго.
Я пролетела над кабинками: три заняты, одна свободна. Быстро, как молния, прежде чем кто-либо заметит голубя с черным шелковым шарфом на шее, я спикировала в пустую раздевалку и встала уже на человеческие ноги. Обращение показалось мне не слишком приятным – казалось, кто-то взорвал внутри моего тела фейерверк. Я быстро задернула шторку, расправила халатик, надела его и надежно стянула поясом на талии. Материал, конечно, слишком тонкий, но я прикрыта от шеи до колен, и сидит просто отлично – с туфлями на каблуках получился бы оригинальный вечерний наряд. Я извлекла из кармашка тапочки. Они, конечно, из нежнейшего шелка и ступни не защитят, но, по крайней мере, это куда лучше, чем разгуливать босиком, – привлекает меньше внимания.
Я вздохнула и открыла занавеску, молясь, чтобы никто не заметил, что у меня нет никакой одежды для примерки. Я медленно бродила вдоль столов, делая вид, что выбираю вещи, и всматривалась во все вывески, которые попадались на глаза. Ничто не давало мне ни малейшего представления о том, где я нахожусь.
Я отошла от столов со штанами и майками и непринужденно зашагала по торговому центру, стараясь выглядеть уверенно и спокойно. На меня почти не обращали внимания, хотя я и поймала на себе несколько удивленных и обеспокоенных взглядов – так смотрели в основном пожилые женщины, недоумевающие, что понадобилось в торговом центре подобного рода молоденькой девушке в тонком черном кимоно. Мои ноги стыли на холодном мраморном полу, потом я и сама начала замерзать. Внезапно со стыдом осознав, что на мне нет нижнего белья, я скрестила руки на груди. Ситуация окончательно перестала мне нравиться. Нужно добраться до арендованной Даичи ячейки, и побыстрее.
Я заметила женщину с нежными мягкими щеками, сидящую на скамейке в полном одиночестве и рассматривающую что-то в своем телефоне.
– Извините, – произнесла я.
Она подняла глаза и скользнула по мне взглядом. Нахмурилась, явно испытывая тревогу и опасение.
– Я не попрошайка, – сразу отмела я ее невысказанное предположение, легко взмахнув рукой, – и не стану вам надоедать. Мне просто любопытно, – я заправила выбившуюся прядь за ухо, – я в Киото?
От удивления брови женщины взлетели на лоб.
– Ты не знаешь, где находишься? Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, извините, я просто неточно выразилась. Видите ли, мне нужно в хранилище за городским почтовым отделением. Вроде район Хаяси. Вы не знаете, далеко это отсюда?
– Я не знаю ни тот, ни этот район, но ты точно в Киото, – она вздохнула. Потом, чуть подавшись ко мне, втянула воздух через нос. Неужели уловила мой запах? Тот странный запах, который очаровал Тоши?
– Спасибо, – ответила я и отвернулась, намереваясь уйти.
– Подожди, – остановила меня женщина, – хочешь, я пробью интересующий тебя адрес по GPS?
Мое сердце подпрыгнуло от радости. Я снова повернулась к женщине на скамейке – выражение ее лица радикально переменилось: тревогу сменил искренний интерес и желание помочь.
– Если вас это не затруднит, – я едва не расплакалась от благодарности.
– Ничуть, – ответила женщина, чуть сдвинувшись и похлопав ладонью по скамейке.
Я села, назвала адрес и, взглянув на экран ее телефона, заметила дату: 5 июля. Невероятно! Я провела в эфире добрую дюжину дней. Мне, умирающей от голода и жажды, полагалось бы еле таскать ноги, но я была бодра и полна энергии. Всякое ли пребывание в эфире приносит такие замечательные плоды? Или это как-то связано со сроком выполнения моей миссии? Как я хотела бы получить ответы на эти вопросы, только кому их задать?..
– Ты вот здесь. А надо тебе вон туда, – сказала женщина, держа телефон так, чтобы я хорошо видела экран. Обе точки на карте соединяла синяя линия, сообщалось также, что расстояние между ними менее десяти километров. – Похоже, можно доехать на автобусе, – она прокрутила карту, – о, даже есть выбор: три разных маршрута.
– Не могли бы вы уменьшить масштаб? – попросила я. Женщина легонько ущипнула экран, и передо мной предстал план города. Хотя все еще слишком крупный. – А еще чуть-чуть, пожалуйста? – Теперь показалась гавань Киото. Отлично! – Спасибо, вы мне очень помогли, – сказала я. Информации, позволяющей мне достичь цели, было достаточно.