– Вообще-то, да, – Карим посмотрел мне в глаза и кивнул так искренне, что я готова была в это поверить.
Мы дрейфовали по направлению к длинному пляжу, освещенному огнями. Небольшие вспышки фейерверков взмывали в небо, звучала музыка, и на воде встречались лодки с веселыми тусовщиками.
– Это Лидо, – пояснил Карим. – Туда, – сказал он Данте, указывая рукой на группу ребят возле большой палатки. Мы подплывали, музыка в стиле драм-н-бейс звучала все громче. Данте остановился в нескольких метрах от берега и нажал какую-то кнопку. Затарахтел, опускаясь, якорь. Потом лодку качнуло из стороны в сторону, и раздались два всплеска – подруги Феди прыгнули в воду с носа. Она сама снимала блузку.
– Сэксони, ты идешь? – Феди легко соскочила с борта лодки. Плюх!
– Разумеется. – Я встала, расстегнула сарафан, сняла его и застыла, держа в руках. Мы будем тусоваться на вечеринке в мокрых купальниках?
– Вот, держи. – Данте, словно прочитав мои мысли, протянул мне водонепроницаемую сумку. – Положи сюда. Я доставлю его на берег для тебя.
– Спасибо! Здорово придумано. А ты всегда так тщательно все планируешь? – я опустила сарафан в его сумку.
Он подмигнул мне, и лицо мое запылало. К счастью, было темно, и мой румянец остался незамеченным. Данте стянул с себя поло, обнажив рельефный живот. Я снова покраснела.
Раздались еще всплески: Джакопо и Марко тоже прыгнули в воду и поплыли к пляжу. Затылки их блестели, как у морских котиков.
Я нырнула и проплыла пару метров под водой, наслаждаясь прохладой, а потом перешла на неспешный брасс. Данте явно неслучайно оказался рядом. Когда наши ноги коснулись песка и мы направились к берегу, он взял меня за руку, обхватив мою ладонь своей так естественно, словно мы много месяцев встречаемся. Я с удивлением покосилась на него, но он смотрел прямо перед собой. За нашим прибытием наблюдало много глаз, послышались приветственные возгласы.
Феди разговаривала с каким-то незнакомцем, но, как я заметила, больше интересовалась не им, а пляжем. Заметив меня, она кивнула. Возможно, это было лишь игрой моего воображения, но мне показалось, что она слегка нервничает. Если ее и удивило, что Данте держит меня за руку, то виду она не подала.
Мы с Данте вместе подошли к костру. Там спиной к нам сидели двое мужчин. Они обернулись, когда Данте заговорил. Вскочили на ноги.
– Прего, – сказал один, жестом указывая на свой стул.
– Нет, грацие, – ответила я с пылающим лицом.
Но Данте положил руку мне на бедро и усадил.
– Оставлю здесь, – сказал он, ставя сумку с одеждой возле стула. – Захочешь – и нарядишься.
– Спасибо, Данте, – улыбнулась я ему. Еще одно очко в его пользу. В памяти промелькнуло лицо Рафа. Пока итальянские парни попадались мне милые и заботливые.
Данте сел подле меня на горячий песок, а девушка в красном бикини открыла холодильник и протянула ему пиво. Она указала на меня и спросила Данте на итальянском, что я буду пить. И пока я подбирала слова, Данте опередил меня и что-то сказал. Девушка протянула ему бутылку с оранжевым напитком.
– Попробуй, должно понравиться, – сказал он мне.
– Что это? – полюбопытствовала я, взяв бутылку и разглядывая этикетку в отблесках костра.
– Апероль спритц. Венецианский напиток. Ты влюбишься во все местное к концу лета. – Он отхлебнул из своей бутылки, не отрывая от меня глаз.
Я открыла бутылочку и сделала глоток. Напиток был сладкий с горьким послевкусием. Я отпила еще, мысленно давая себе обещание, что это последняя бутылка.
– А рядом есть туалет?
– Просто зайди в море, – ответил Данте, указывая горлышком пивной бутылки на воду.
Я не собиралась следовать его совету и от самих слов чуть не сгорела от стыда.
– Я покажу тебе туалеты, – предложила Федерика, подходя к костру. – Мне тоже надо сходить.
– Грацие. – Я поднялась и последовала за ней.
Она шла впереди, а я старалась не отстать, но на пляже собралось столько народу, что я чуть не потеряла подругу в толпе. Мы приблизились к колонкам, и звук басов гулко отозвался у меня в груди. Целая очередь девушек в бикини и крошечных платьицах выстроилась перед уличными туалетами.
Феди остановилась в конце очереди и повернулась ко мне. О, она и вправду нервничала, мне не показалось! Губы ее были плотно сжаты, а уголки рта опущены.
– Что-то стряслось, дорогая?
– Не думала, что он на тебя клюнет, – ответила она. – Не знала, что ему нравятся рыжие.
Я заморгала. Феди уверяла, что ей безразличен Данте. Но выходило, что она ревнует.
– Я просто… – Она переминалась с ноги на ногу. – Впрочем, неважно.
Она покачала головой и разочарованно вздохнула. Как раз тогда освободилась одна из уборных, и она юркнула туда, оставив меня в недоумении.
Когда я в свою очередь вышла из туалета, Феди уже убежала к костру. Я направилась прямиком к ней, но тут теплая ладонь легла мне на руку и ухватила за пальцы. Данте развернул меня к себе, и внезапно мы оказались нос к носу. Его миндалевидные глаза сверкали, глядя на меня сверху вниз. В животе у меня распускался бутон наслаждения.
– Потанцуй со мной, – прошептал он мне в ухо. Голос его был бархатным и теплым. Данте мягко, но настойчиво тянул меня на танцпол.
Мысли о Феди из моей головы, ясное дело, испарились. Руки Данте обхватили мою талию и прижали меня к нему, музыка окутала нас. Его мягкие губы коснулись изгиба моего уха, и я вздрогнула от удовольствия. Мелодия куда-то вела, и я, закрыв глаза, растворилась в своих ощущениях.
Глава 10
Проснулась я от призывного писка телефона. С трудом открыла один глаз. Яркое солнце било в окно с разноцветными стеклами – кружево занавесок ничуть ему не препятствовало, – превращая простыню, под которой я спала, в пестрое лоскутное одеяло. Дрыгнув ногой, я сбросила ее – жарко, даже жарче, чем вчера, и я уже вся мокрая. Голова тяжелая. Зевнув, я приложила ладонь к виску – под пальцами медленно билась жилка. И сердце тяжело бухало в груди. Сколько же я выпила вчера? Я покосилась на тумбочку, обнаружила на ней наполненный водой стакан, поблагодарила себя за предусмотрительность и потянулась к нему. Пришлось оторвать голову от подушки. В два глотка осушив стакан, я схватила мобильник. На экране высветилось время – почти одиннадцать – и прямоугольник сообщения, которое расплывалось перед глазами. Я прищурилась.
Феди: «Буонджорно. Как самочувствие?»
Я потерла глаза и, сконцентрировавшись, напечатала ответ: «Кто-то превратил мой мозг в болтунью. А ты как себя чувствуешь?»
Феди: «Сонно. Хорошо, что воскресенье. Повеселилась вчера?»
Я: «Классно провела время. Спасибо, что пригласила».
Она не отвечала несколько минут. Потом прислала: «Пожалуйста».
А следующее сообщение пришло не от Фреди. От Эльды: «Ты проснулась? Мне нужна помощь. Прости, знаю, у тебя выходной, но у меня форс-мажор на работе. Кристиано ушел к другу, и за Исайей присмотреть, кроме тебя, некому. Всего пару часов?»
Я застонала и уронила голову на подушку. Как бы я ни любила Исайю, сидеть с ним сегодня – последнее, что мне хотелось бы делать. Но отказываться из-за примитивного похмелья – фу!
«Конечно. Спущусь через 15 минут, хорошо?»
Эльда: «Спасибо огромное. Я в долгу не останусь».
Я хмуро кивнула мобильнику, села в кровати и уставилась на собственное отражение в большом настенном зеркале. Поморщилась. Тушь оставила жирные разводы под глазами, волосы превратились в растрепанную метелку. После ночного купания я не соизволила принять душ, и теперь ощущала соль на коже и волосах.
Я сползла с кровати, дотащилась до ванной и принялась приводить себя в порядок. Потом распутала и расчесала тщательно вымытые волосы и завязала их в низкий пучок. Короткие завитки тут же выскочили из прически и упали на лоб. Мама часто говорила, что волосы отражают мою сущность – по ее мнению, я была бунтаркой и не поддавалась контролю.
Вчерашний сарафан валялся на полу у кровати, я подняла его, учуяла массу неприятных запахов и бросила в корзину для грязного белья. Надела чистое платье и спустилась вниз.
Хмурая Эльда сидела на мраморных ступеньках возле двери, застегивая пряжки на туфлях.
– Что случилось? – спросила я.
– Один из моих клерков крупно облажался. Есть риск потерять чуть не половину бизнеса, если не принять срочные меры. – Она покачала головой. – Это моя вина: не стоило настолько полагаться на добросовестность контрагента, но это большая сетевая компания, и мы не могли им отказать. Честно – не знаю, когда освобожусь, но постараюсь поскорее. Когда что-то прояснится, позвоню. Отведи сына поесть мороженого, он любит. Я оставила на столике немного денег.
Эльда еще раз извинилась и наконец закрыла за собой дверь.
Я обнаружила Исайю в его комнате: он рисовал какие-то каракули в альбоме. Рядом с ним на полу стоял стакан воды со льдом.
– Привет, милый. Похоже, нам с тобой придется потусоваться вместе пару часов. – Я села рядом и поцеловала его в макушку. – Что рисуешь?
Он повернул альбом ко мне – страница была покрыта изображениями огненных шаров одинаковой формы.
– Ух ты, Исайя. Как красиво. – Я чуть было не высказалась иронично насчет его тяги ко всему огненному, но вовремя передумала. – Знаешь что? Твоя мама разрешила нам сходить поесть мороженого. Что на это скажешь?
Мальчик улыбнулся и кивнул, и это было самой оживленной реакцией, на какую я могла рассчитывать. Я обильно намазала нас обоих солнцезащитным кремом и нашла нам по панаме. Потом налила воды в большую бутылку и сунула ее в сумку. Мы вышли из комфорта кондиционированного помещения в душную жару итальянского летнего дня.
С помощью телефона я нашла ближайшую джелатерию и вбила адрес в навигатор. Взяла Исайю за руку, и мы пошагали туда молча, стараясь держаться в тени. От мыслей о Данте щекотало в животе, я снова и снова вспоминала вчерашний вечер. И не обратила внимание, что улицы были по большей части пустынны. Я почти чувствовала теплую руку Данте на моей талии и дыхание на шее. И не могла сдержать улыбку, вспоминая, как он разрезал резинку у меня на волосах, как его глаза блуждали по моим кудрям, рассыпавшимся по плечам. Он был дерзок, без сомнения. Даже, пожалуй, чересчур дерзок. Но эта «химия» между нами… притяжение было неодолимым. Многое можно простить, когда оно возникает.