– Я хочу рассказать тебе одной.
Наверное, это как-то связано с огнем. Но что бы это ни было, это всего лишь сон.
– Твоя мама тебя любит, Исайя. И хочет, чтобы ты поправился.
– Это ты помогла мне поправиться, – сказал он приглушенным голосом, уткнувшись мне в грудь. – Ты забрала это у меня.
Брови Эльды нахмурились от замешательства и беспокойства.
– Забрала что? – выдохнула она.
Я обратилась к Исайе.
– Можешь рассказать, что случилось в твоем сне?
Он отодвинулся и зашмыгал носом.
– Во сне ты не забрала… не забрала это. И я… умер. – Крупные слезы потекли по его щекам.
Сердце мое заколотилось. Исайе снилось, что огонь убил его.
– Но ты ведь знаешь, что теперь ты в безопасности, правда? Ты не умрешь.
Он кивнул.
– Си.
Я укачивала Исайю, пока он не задремал. Эльда вышла и вернулась с сухой простыней и легким халатом длиной по колено. Она протянула халат мне, и я натянула его поверх мокрой одежды, пока Эльда укладывала мальчика.
Я пошла вслед за Эльдой на кухню. Плечи ее опустились. Глаза опухли от слез, а короткие волосы, обычно такие аккуратные, торчали во все стороны. Она не смотрела мне в глаза. Она обдумывала сказанное, я почти видела, как в ее голове вращаются тугие шестеренки.
– Вы выглядите уставшей. Хотите чаю? – я указала жестом на табурет.
Она убрала волосы с лица и кивнула, напряженно улыбнувшись.
– Спасибо.
Я пыталась придумать, как лучше поговорить с ней об огне Исайи. Я наполнила чайник водой и включила, потом вынула две кружки.
– Ромашка? Мята?
– С ромашкой, пожалуйста. Думаю, после сегодняшней ночи мне нужно что-то успокаивающее.
Я посмотрела ей прямо в глаза.
– Могу я кое-что у вас спросить?
Она взглянула на меня впервые после того, как мы вышли из спальни Исайи. На лице ее читался страх.
– Да, конечно, – медленно произнесла она.
– Вы когда-нибудь вызывали врача при приступах лихорадки? – я старалась, чтобы в голосе не звучали обвинительные интонации, но это оказалось трудно. – Не понимаю, почему такая любящая мать не зовет врача, когда у ее сына опасный для жизни жар. Особенно если подобное происходит регулярно.
Она вздохнула.
– Ни один врач не знает, как ему помочь. И что с ним не так…
– Как это?
Она оперлась локтями о стол и закрыла лоб ладонями. Подбородок ее затрясся. Уронив руки на стол, она посмотрела на меня глазами, полными слез.
– Его болезнь в конце концов убьет его. Он знает это, и я это знаю. А сейчас у него кошмары, связанные с тобой. Почему они связаны, мне еще предстоит понять.
Я поставила назад пачку чая.
– Пьетро знает?
Она покачала головой.
– О боже, – пробормотала она, резко вздохнув. И вытерла глаза.
– Эльда, этого не будет, – сказала я.
Она подняла на меня взгляд. Тревога исказила ее лицо.
– Чего не будет?
– Это его не убьет.
– Откуда тебе знать? – она почти завыла. Потом понизила голос и прошептала: – Ты этого не знаешь.
– Знаю, – я подняла руки. Ладони мои светились белым горячим светом, а пальцы сияли красным. – Потому что он передал это мне.
Глава 20
Она ахнула и рукой прикрыла рот. Свет от моих ладоней отразился на ее лице и засиял на веках, как вспышка мощного фотоаппарата. Она переводила взгляд с моих ладоней на лицо и назад.
Отведя руку ото рта, она прошептала сдавленным голосом:
– Как? Когда?
– Я все вам расскажу, – пообещала я. – Но хочу, чтобы вы сначала мне рассказали об этом. Вы ведь все знали. Что бы это ни было, вы знали, что внутри Исайи есть огонь. И теперь он у меня. Ваш сын не умрет, и это чудесно. Но мне надо знать теперь, как с этим жить. – Я зажгла в ладони голубое пламя. – Я едва его контролирую, Эльда. И он причиняет боль. – Надо было, чтоб она поняла, чего мне это стоило. – Мне больно каждую минуту каждого дня.
Она шмыгнула носом и достала бумажный платок из коробки на кухонной столешнице. Что-то пробормотала сквозь платок, но с таким придыханием, что я не разобрала слов.
– Простите? – я опустила руку и загасила пламя. Жар вернулся по моим рукам к позвоночнику и нырнул в живот.
Она откашлялась.
– Я знаю, – ответила она. – Знаю, что больно.
– Откуда?
– Знаю, потому что он мне рассказал. Объяснил все, после того как я забеременела. И знаю, потому что видела, как мой сын мучается с самого рождения.
– Он?
– Никодемо.
Я вздрогнула от удивления. Это имя прозвучало за ночь дважды в устах двух разных людей.
– Почему ему пришлось что-то объяснять вам, когда вы забеременели? Почему Пьетро не присутствовал при этом?
– Потому что не Пьетро отец Исайи, – прошептала она. Глаза ее устремились в конец коридора.
Наконец ко мне пришло понимание.
– Отец Исайи Никодемо? И Пьетро об этом не знает?
– Верно. – Она скомкала бумажный платок в руке. – Я никому не говорила. И не собиралась признаваться ни единой душе. Но тогда… – она махнула рукой в мою сторону. – Я такого не ожидала, и ты тоже, держу пари.
Я невесело рассмеялась.
– Скажите это еще раз.
Чайник вскипел. Я выключила его и налила две чашки чая.
Эльда обошла вокруг стола и обняла меня, что оказалось полной неожиданностью.
– Мне так жаль, Сэксони. Я разозлилась на тебя, обвинила в том, что ты подвергла моего сына опасности. Я была рассержена и напугана, а ведь все это не твоя вина. Я это прекрасно знаю.
– Спасибо, мне важно было это услышать, – тихо сказала я. И протянула ей кружку. – Мне нужно знать всю правду, Эльда. Понимаю, это ваше личное дело, и я сохраню ваш секрет, но теперь это касается и меня. Я об этом не просила, но мне точно понадобится помощь, чтобы понять, как с этим жить.
В голове у меня непрошено появилась картинка: я отдаю огонь в тело Данте так же, как мне передал его Исайя. Ведь он так этого хочет. Правда, я пока не понимала, как мальчик сделал это, не убив меня. Впрочем, я сразу отбросила эту мысль. Надо сперва узнать побольше. Данте у фонтана вел себя как настоящий псих. Страшно представить, что подобная сила может сотворить в дурных руках.
Эльда кивнула.
– Перейдем в гостиную.
Я последовала за ней к дивану, стоявшему под окном. Кружки мы поставили на кофейный столик. Я села, поджав под себя ноги.
Она вдохнула поглубже и начала свой рассказ.
– Семь лет назад мы с Пьетро переживали трудные времена. Я только начинала свой бизнес и испытывала финансовые трудности. Пришлось залезть в семейную копилку и истратить больше, чем мы ожидали изначально. Из-за этого Пьетро приходилось трудиться даже больше, чем сейчас.
Я ахнула.
– Не знаю, как это вообще возможно. Он пашет по двенадцать часов в сутки и летает в Лондон каждую неделю. Я почти не вижу его дома.
Она кивнула.
– Да, он и сейчас много работает, но тогда все было гораздо хуже. Теперь-то у него все хорошо, и не приходится уже так вкалывать. Ему просто это нравится, и он хочет заработать, пока молод, чтобы раньше уйти на покой. Раньше была просто беда. Тогда у него был важный клиент в Дубае. И он уезжал на целых шесть недель. Несколько раз.
– Так вам было одиноко.
– Да, но это не оправдание. Все куда сложнее. Во время одной из этих длительных командировок Кристиано похитили.
Я чуть не выпустила из рук кружку и выплеснула горячую жидкость себе на голую ногу. Выругалась про себя и поставила кружку на столик. Высушила ногу уголком халата. Горячий чай должен был обжечь меня, но не обжег.
– Ты как? – спросила Эльда.
– Да, простите. Это от неожиданности. Прошу, продолжайте. Кристиано похитили? Боже правый.
– Да, это было ужасно. Кто-то забрал его тайком со школьного двора. Он еще не ходил в школу, был слишком маленький. Просто играл там. И его увели буквально у меня из-под носа. Я сидела там с кучкой других мамаш и отвлеклась на глупые сплетни. – Она содрогнулась, вспоминая об этом. – Я была такой дурой. И пошла за помощью к могущественному человеку. Могущественному, но не очень доброму.
– А почему не обратились в полицию?
Она взглянула на меня с упреком – взгляд этот говорил, что я наивна и многого не понимаю.
– Пойти к Энцо Барберини и значило пойти в полицию.
– О, – я прикусила губу. – А Пьетро вы рассказали?
Она покачала головой.
– Пьетро никогда не согласился бы обратиться к Энцо. Но я знала, что это лучший способ вернуть Кристиано. Ничего не происходит в Венеции без ведома Энцо. Я пошла в тот же день, не обдумав альтернативные варианты. Мне казалось, других способов нет.
– Наверное, вы были как в туннеле, туннельное мышление.
Она рассмеялась.
– В туннеле? Это какой-то сленг?
– Вроде того, – я улыбнулась. – Что произошло потом?
– Через пару часов после моего возвращения домой в дверь постучали. Это был Никодемо, и он принес Кристиано. Сын был невредим, он просто спал. Я была так благодарна и счастлива и могла только плакать как ребенок. Никодемо не сказал мне, кто похитил моего сына и как его вернули, но знаю, что тела двух мужчин выловили из гавани в Кьодже две недели спустя. У обоих было выжжено горло.
– О боже. – Желудок мой сжался.
– Я тогда не связала найденные тела с Никодемо. В то время я о нем ничего не знала. Думала, он просто посыльный. Он был мил и вежлив и хорошо обращался с Кристиано.
– Он потом вернулся?
– Да, пришел нас проведать. Сначала он просто был добр ко мне. Он знал, что Пьетро уехал из города. Думаю, он понимал, что мне нужно опереться на кого-то сильного. И он мог мне дать то, в чем я нуждалась. А потом, потом… мы влюбились.
Наступила тишина.
– А затем вы забеременели?
Она кивнула.
– Так что же огонь?
– Я не знала, что Никодемо маг, пока не забеременела. И если бы не Исайя, ничего бы не узнала. Наш с Ником роман завершился до возвращения Пьетро. Но оказалось уже слишком поздно. Когда я сказала Нику о беременности, о