– Похоже, он славный мальчик.
– Это так. Куда лучше, чем я.
– Уверена, вы слишком строги к себе.
– Чего уж хорошего, если я не в состоянии контролировать свой гнев и причиняю вред другим людям?
– Что ж, Джек вас простил. И родители, по всей видимости, тоже. Так что теперь стоит простить саму себя. Начать с чистого листа и попытаться этим летом в себе разобраться. Вы теперь няня. Прекрасная возможность поучиться терпению и самоконтролю, не так ли?
– Верно. – «Но только в теории», – добавила я про себя.
– Оставьте прошлое в прошлом. Сделайте выводы и двигайтесь вперед. Все совершают ошибки. Просто примите решение стать лучше.
Желудок мой сжался при воспоминании об окровавленном лице Джека. Я скрестила руки и выдохнула.
– Я стану.
Глава 2
Шестилетние мальчишки не должны выглядеть так, будто им четыре. Не должны смотреть на мир глазами, полными боли. У них не бывает сухой бледной кожи, редеющих волос и залысин, остро выступающего позвоночника. Они не прихрамывают. И под глазами у них нет фиолетовых теней.
Исайя выглядел именно так. Я не специалист, но могу отличить по виду больного ребенка от здорового. Этот мальчик точно был болен.
Мой желудок еще не успокоился, а в глаза словно песку насыпали. Но последствия смены часовых поясов забылись, как только появился Исайя, которого, словно малыша, принес на руках отец. Я мысленно пробежалась по отправленному мне приветственному письму с описанием принявшей меня к себе семьи и их сыновей. «Кристиано Басседжио – 9 лет, поклонник футбола, имеет талант к математике. Исайя Басседжио – 6 лет, тихий милый ребенок, любит сказки на ночь и „Лего“». Никакого упоминания болезни. Почему мне никто не сказал, что один из ребят, вверенных моему попечению этим летом, сущий доходяга?
Мое негодование растаяло как дым, когда Исайя повернулся. Дыхание мое прервалось, как только наши взгляды пересеклись. Глаза у него были черные словно уголь, и впились они в меня с такой же яростью и отчаянием, как его пальцы вцепились в воротник отца.
Голова Пьетро наклонилась к Исайе, и он поцеловал проплешинку на светлой макушке сына. Нежная любовь отца трогала сердце своей красотой.
– Милый, поздороваешься с новой няней? – мать мальчика, Эльда, присела рядом со мной на диван. У нее был нежный акцент, еще более нежный голос и усталый взгляд.
Исайя, не отрывая от меня глаз, потянул ко мне ладошки, свешиваясь с рук отца.
– Матерь божья, – пробормотал на это Пьетро.
Я рефлекторно выставила руки, и мальчик наклонился так сильно, что его отцу ничего не оставалось, как передать ребенка мне. Исайя опустил голову мне на плечо так же, как чуть раньше на плечо Пьетро – нет, сначала он коснулся моей щеки маленькой ладошкой, потом сунул ее себе под скулу и только тогда положил голову. И обмяк, повис, точно мешок с косточками.
Сердце мое заколотилось.
– Привет, Исайя, – сказала я тихо, но внутри меня все бурлило. Вопросы бешеным потоком проносились в мозгу, но не выскакивали у меня изо рта, а застревали за стиснутыми зубами. По рукам поползли мурашки. Исайя был очень горячий.
Лица Эльды и Пьетро вытянулись, на них читалось явное потрясение. Вдобавок Эльда прижала ладони к вискам, а глаза ее округлились так, что сверху показались белки.
Я перевела взгляд с нее на ее мужа и обратно.
– Исайя со всеми такой?
– Напротив, – ответила Эльда. – Он никому не разрешает прикасаться к себе, кроме родных. – Она заговорила с мужем на итальянском – я улавливала нотки благоговейного трепета. Пьетро, пододвинув к дивану табурет и устроившись возле жены, отвечал в таком же духе.
Исайя посмотрел на меня, и страдание, отраженное в его черных глазах, тисками сдавило мне сердце. Мое горло сжалось. Что мучает этого мальчика? Почему он потянулся ко мне, к незнакомке? И что он со мной сделал – никогда раньше я не привязывалась к ребенку так быстро. Я тщательно скрывала захлестнувшие меня эмоции под вежливо-заинтересованной миной.
Возможно, усталость и смена часовых поясов дали о себе знать, отсюда такая бурная реакция. Я почувствовала, что Эльда и Пьетро не отрывают от меня глаз. Тишина в комнате становилась гнетущей.
– Думаю, мы прекрасно поладим, так ведь? – спросила я Исайю.
Эльда смущенно закашлялась, и я подняла на нее глаза.
– Исайя не разговаривает, – пояснил Пьетро.
– О! – Я не сумела скрыть удивление. Так мальчик – немой? Еще один существенный факт, который забыли упомянуть. Мне пришла в голову мысль: я ведь могу пожаловаться в агентство по подбору на то, что меня ввели в заблуждение. Но Исайя растекался по мне своим горячим тельцем, и, глядя на его смущенных родителей, я отбросила эту мысль как недостойную.
– Вернее, больше не разговаривает, – добавил Пьетро.
Эльда опустила глаза.
– Так раньше он говорил? – Ситуация становилась все более странной и запутанной. – Что-то случилось?
Пьетро почесал затылок.
– Мы не знаем. Врачи не могут объяснить. Мы показывали его трем разным специалистам. – Он выразительно пожал плечами. – Сын с рождения слабенький, но с речью проблем не было. А потом однажды… – Пьетро щелкнул пальцами и отрывисто цокнул. – Просто замолчал.
Эльда не отрывала глаз от пола. Интересно, чьего взгляда она так старательно избегала – моего или собственного мужа?
– Когда это случилось? – я положила ладонь на спину Исайи и почувствовала под рукой горячие выступы позвоночника.
– Кажется, ему уже исполнилось три? – Пьетро обернулся к жене за подтверждением.
– Три с половиной, – ответила Эльда. Взгляд ее метнулся в мою сторону, но обошел мужа. У меня возникло странное ощущение, что она знает о состоянии сына куда больше, чем известно ее супругу. Я отмахнулась от нелепой мысли: только приехала, а уже строю предположения о порядках в чужой семье.
– Для него большое значение имеет вода, – веско добавила Эльда, пронзая меня взглядом карих глаз, – надо пить побольше. Его организм быстро обезвоживается. Это самое важное, что вам надо усвоить. В остальном с ним будет мало хлопот. Меньше, чем можно ожидать, судя по его виду. – Кажется, по ее лицу скользнуло извиняющееся выражение.
Я кивнула.
– Хорошо. Много воды. Понятно.
Пьетро взглянул на часы.
– Давайте обсудим все остальное позже – мне надо отвезти мальчиков в школу и возвращаться в офис. – Он поднялся и кликнул второго моего подопечного, Кристиано.
В холле раздалось гулкое топанье, и подвижный загорелый мальчик примчался с маленьким футбольным мячом под мышкой. Он затараторил по-итальянски, обращаясь к отцу, а тот так же быстро отвечал.
– Кристиано, познакомься со своей няней, – представила меня Эльда.
Мы поздоровались, и уголки моего рта сами собой поехали вверх – такой заразительной была его широкая улыбка. Я залюбовалась ямочками на щеках мальчика, его огромными, как у коровы, карими глазами с роскошными ресницами. Ровные зубы блестели словно фарфоровые. Кристиано был красив, гибок и излучал кипучую энергию. Двигался быстро и резко. У него были темные волосы и смуглая кожа. Мальчик напомнил мне шоколадное печенье. Он являл собой точную копию отца, только глаза у Пьетро были голубые. От Кристиано веяло здоровьем, и в этом он представлял полную противоположность младшему брату.
Я решила, что именно Кристиано, скорее всего, повинен в урагане, видимо, регулярно проносящемся по этому дому. Вилла была просторная и красивая, но выглядела как после стихийного бедствия. Повсюду валялись игрушки, цветные карандаши и маркеры, машинки и элементы футбольной экипировки. Игрушек хватило бы на десятерых мальчишек, не то что на двоих.
– Это Сэксони. С ней тебе придется разговаривать по-английски, договорились? – обратилась Эльда к Кристиано.
Тот кивнул, слегка махнул мне рукой и снова поздоровался.
– Привет. – Голос его заполнил весь дом, добираясь до самых потаенных уголков. Кристиано бросил на пол футбольный мяч и пнул его через всю прихожую. Еще раз мельком взглянул на меня, развернулся и бросился вслед за мячом.
– Прихвати свой рюкзак, пожалуйста! – крикнула сыну вдогонку Эльда. – Отец отвезет вас в школу через десять минут.
– В школу? – удивилась я. – Разве летом они не на каникулах? – Больше всего меня поразило, что Исайя проводил время не только в постели.
– Осталось всего несколько дней, – пояснила Эльда. – Они посещают частную школу. Расписание там отличается от государственных заведений.
– Андьямо[1], – Пьетро протянул Исайе руку.
В первый раз с того момента, как он устроился у меня на коленях, Исайя пошевелился и стал слезать. И вновь меня поразила хрупкость его крошечной фигурки. Мальчик посмотрел мне в глаза, и сердце мое упало. Взгляд у него был такой… затравленный. Он пересек комнату и взял отца за руку. Тут примчался Кристиано. Теперь я могла сравнить Исайю с братом: они встали бок о бок. Трудно было поверить, что они близкие родственники. Кристиано, рассеянно поглаживая Исайю по макушке, поболтал о чем-то с отцом. Эльда поднялась и попрощалась с мальчиками. Поцеловала обоих, потом опустилась на колени возле Исайи и что-то сказала ему успокаивающим тоном. Тот кивнул в ответ.
Перед тем как мальчики скрылись из виду под лестницей, Исайя еще раз оглянулся на меня. Косой солнечный луч, проникший через окно, осветил его правый глаз, и мне почудилось в нем какое-то красное мерцание – всего на долю секунды. Я удивленно моргнула. Причудливая игра света – конечно, тут ведь солнце не как в Канаде.
Когда мальчики ушли, Эльда повернулась ко мне.
– Вы, должно быть, умираете от усталости.
– Есть немного, по правде говоря, я готова была рухнуть прямо там, на ковер у дивана.
– Сейчас покажу вам ваши апартаменты.
Они оказались совсем крошечными, но милыми. Там имелась собственная кухня и чудесный вид на канал. Мы с Эльдой договорились обсудить расписание и привычки мальчиков позже вечером. Она попрощалась и предоставила меня самой себе.