– Продолжим завтра? – предложила я. Я умирала от желания узнать больше, но уже не могла сосредоточиться.
Она кивнула.
– Ты уверена?
Я зевнула так, что челюсть чуть не треснула.
– Уверена.
– Хорошо. Проверю, как там Исайя. Сейчас… – она взглянула на часы. – Три тридцать.
Мы отнесли кружки в раковину на кухне, и я пошла вместе с ней в спальню мальчика. Войдя, мы увидели, что он спит глубоким сном и даже тихо похрапывает.
– Не верю, что он заговорил, – прошептала она, поглаживая волосы сына.
– Он выздоравливает, Эльда, – прошептала я.
Мы улыбнулись друг другу в темноте.
Ее улыбка погасла.
– Не знаю, как объяснить это Пьетро. Ведь его первым словом было твое имя.
– Не думаю, что это покажется странным. Мы ведь с ним много времени проводили вместе. И вы с самого начали видели, что я ему понравилась. Так что его это вряд ли удивит.
Она кивнула.
– Надеюсь, ты права.
Мы вышли из комнаты, и Эльда затворила дверь. Я направлялась к лестнице, когда она окликнула меня по имени. Я обернулась.
– Спасибо. Знаю, у тебя не было выбора, но ты вернула мне сына. И спасла ему жизнь. – Она взглянула на меня из глубины коридора, рука ее все еще лежала на ручке двери в спальню Исайи. Даже на таком расстоянии я чувствовала излучаемую ею благодарность.
Горло у меня сжалось, и я не смогла ничего ответить. Просто кивнула, и мы разошлись по своим комнатам.
Чувствуя себя совершенно вымотанной, я села на кровать. Взглянула на мобильник и увидела, что Данте прислал сообщение вскоре после того, как я столь поспешно скрылась от него: «Нам надо поговорить».
Нахмурившись, я выключила телефон.
Глава 22
Зайдя в душ, я включила прохладную воду. Было еще довольно раннее утро, но становилось уже жарко и душно. Несомненно, день будет самый знойный с момента моего приезда. Мне показалось, я слышу шипение воды, стекавшей по моему телу и тут же испарявшейся. Мне чудилось, что внутри пляшет целый костер, хотя снаружи все выглядело как обычно. Из-за жары на улице огонь внутри становился трудно переносимым. Я съела на завтрак три ломтика замороженных фруктов в надежде хоть чуть-чуть охладиться.
Прошло больше недели с момента, как Исайя заговорил. Ему с каждым днем становилось все лучше. Пьетро, вернувшийся из Лондона, был просто на седьмом небе от счастья: Исайя впервые сам прибежал поздороваться с ним. Мы с Эльдой обменялись счастливыми взглядами, увидев, как радуется ее муж, несмотря на стоявшую между ними мрачную тень, причину появления которой я теперь знала.
Исайя даже начал играть в футбол с Кристиано, пусть и всего по несколько минут. Тем утром я отвела мальчиков на урок плавания, радуясь, что они проведут день в бассейне, а не будут бегать под нещадно палящим солнцем.
Данте звонил и писал мне много раз на дню, умоляя о встрече. Я упорно игнорировала все его попытки пообщаться, не переставая благодарить судьбу за то, что не успела сказать ему, где живу и на какую семью работаю. Телефон чирикнул, и я нахмурилась, подумав, что это очередное послание от него.
Высунула голову из душа и посмотрела на экран. Волна удовольствия охватила меня: сообщение оказалось от Рафа: «Вернулся из Милана. Могу ли соблазнить тебя холодным напитком в Джардини сегодня днем?»
Я: «Ты произнес волшебные слова. В какое время? Мне нужно забрать мальчиков в два часа».
Раф: «Для меня чем раньше, тем лучше. Вечером работаю. Сможешь через полчаса?»
Я: «Заметано».
Я включила холодную воду и долго стояла под струей. Вышла из душа, размышляя о том, что скоро мне понадобятся ледяные ванны. Вытершись полотенцем, заколола мокрые волосы – сами высохнут. Натянула ярко-бирюзовое летнее платье и сунула ноги в шлепанцы. Широкополая шляпа защитит мое бледное лицо от солнца: я надвинула ее на лоб.
На улице я мгновенно ощутила волны жара, исходившие от камней мостовой. Воздух был неподвижен, но как только я направилась к Джардини и вышла на калле, идущую вдоль берега моря, появился ветерок. Я вошла в большой парк, расположенный за прибрежным рестораном. Там играли дети, а родители, потягивая ледяные напитки, чахли от жары на скамейках.
Я выбрала скамейку в тени у фонтана – здесь мы с Рафом условились встретиться – и воспользовалась возможностью отправить пару сообщений подругам. Лето близилось к середине, а я до сих пор не получила весточки от Акико. И в нашем чате она не появлялась. Вот черт!.. Тарга поставила подпись «Только друзья» под фотографией с симпатичным парнем, похожим на летчика или спортсмена, которому я от души пожелала приобрести более высокий статус – ради самой Тарги. Ей просто необходимо отчаянно влюбиться. Она с такой холодностью относилась к парням, что я иногда сомневалась в ее способности испытывать сексуальное влечение. А может, она родилась совсем безлибидной? Если такого слова нет, то его надо непременно добавить в Оксфордский словарь вместе с фотографией Тарги. Джорджи призналась, что больше времени проводит, копаясь в саду, а не за экраном компьютера. Да ладно?! Я попыталась представить ухоженную подругу с грязью под ногтями и в косынке на голове, и в голос расхохоталась. Ее приемный кузен Джашер, сначала нравившийся Джорджи не больше «клубка гадюк», теперь удостоился менее гадких прозвищ, что позволяло рассчитывать на благоприятный прогноз. Я хмыкнула: по крайней мере, хоть здесь все движется в нужном направлении.
Я настрочила в наш чатик, что понизила одного симпатичного итальянца до ранга «ниже плинтуса», дав ему «пинка под зад», и похихикала, получив в ответ от Джорджи блюющий смайлик. Потом сообщила, что дала надежду другому симпатичному итальянцу. Убрала телефон, сняла шляпу и наслаждалась ветерком, трепавшим мои влажные волосы. Скинув шлепанцы, я вытянула ноги, растопырив пальцы и подставив их прохладному бризу.
На среднем пальце моей левой ступни виднелось грязное пятнышко. Странно, я же только что принимала душ. Я наклонилась и потерла его, но пятно не исчезло. Это была она. Родинка. Еще меньше, чем у Никодемо. И коричневая, как самая обычная родинка. Закругленная с одной стороны и с завитками пламени с другой.
Мой знак мага.
Я сглотнула комок, в горле пересохло. Каким-то образом эта маленькая отметка на пальце левой ступни сделала все произошедшее реальным. Итак, свершилось – я маг огня. Хотя чему удивляться, ведь боль в животе стала моей постоянной спутницей? Но этот знак… Я еще раз потрогала пальцем маленькую родинку в форме пламени, затаив дыхание.
– Умираешь от жажды? – спросил теплый, ласковый голос.
Я подняла глаза и увидела улыбавшегося Рафа. Две славные ямочки проступили у него на щеках. Выглядел он еще лучше, чем в моих воспоминаниях: глаза сияли, а волосы курчавились от влажного воздуха. Широкие плечи Рафа заслоняли меня от солнца. Он протянул мне бутылку холодного лимонада.
– Ты прочел мои мысли, – усмехнулась я, вставая. Он наклонился и поцеловал меня в обе щеки, положив руку мне на поясницу. Я обвила руками его шею и нежно обняла его. Тут же между нами прокатилась горячая волна.
– Мне нравится такое приветствие, – сказал он, стискивая меня покрепче. – Даже в такую жару. Не пойму, почему итальянцы его до сих пор не переняли. – Он прислонил бутылку холодного лимонада к моему плечу, вероятно, ожидая, что я взвизгну. Но я вздохнула от удовольствия, почувствовав прохладу.
Мы разлепили объятия, и я отпила глоток лимонада. Всего глоток. Но моему разгоряченному горлу стало легче.
Мы сели на скамейку.
– Добро пожаловать назад, – сказала я. – Как Милан?
– Было скучно. Одна работа, и никакого веселья. И ни одной красивой канадки, чтобы составить мне компанию. Чем ты тут занималась, пока я был в отъезде? Насладилась феста дель Реденторе? – Он развернулся ко мне, положив руку на сиденье скамейки.
– Было изумительно. Феди представила меня друзьям, и мы любовались фейерверком с лодки. Потом отправились на пляжную вечеринку в Лидо и танцевали у костра.
– Правда? Надеюсь, ты не встретила никого слишком интересного, – шутливо сказал Раф.
Я раздумывала, что ответить, как вдруг сзади послышался голос:
– В самом деле, Сэксони. Ты встретила кого-нибудь интересного?
Мы с Рафом обернулись и увидели Данте. Он шел к нам прямо по газону. Сердце мое подскочило и застряло в горле. Руки он засунул в карманы и шагал так небрежно, словно ему ни до чего не было дела в этом мире. Миндалевидные глаза, казавшиеся мне раньше невероятно сексуальными, впились в мое лицо. Почему я прежде не замечала в них этот жесткий блеск?
Я покосилась на Рафа. Тот переводил взгляд с Данте на меня.
– Похоже, встретила, – тихо заметил Раф. Радость исчезла с его лица и сменилась тревогой. И похоже, не ревность была тому причиной, но он словно окаменел. Я почувствовала это, потому что мы сидели совсем рядом.
– Ты мной пренебрегаешь, – сказал Данте так же тихо, как до этого Раф. В голосе не звучало угрозы, он просто констатировал факт, словно говорил о погоде.
Мой взгляд скользнул вниз к его ладоням, они по-прежнему были засунуты в карманы. Интересно, не сжаты ли они в кулаки?
Он обошел скамейку и остановился прямо перед нами. Взглянул на Рафа. И я поняла, что они знакомы. Конечно, Данте ведь говорил, что знает в Венеции всех, кто чего-то стоит.
– Не возражаешь? – спросил он Рафа и перевел взгляд на меня. – Нам нужно кое-что обсудить.
– Я сейчас слегка занята, – раздраженно заметила я. – Почему бы не поговорить завтра?
– Мы оба знаем, что этого не произойдет. Поэтому вынужден настаивать, – заметил Данте, и снова в голосе не прозвучало ни угрозы, ни нетерпения. Он говорил с тихой уверенностью, что все будет как он хочет, так или иначе.
– Я никуда не уйду, – рука Рафа обхватила мои плечи. – Дама не хочет с тобой разговаривать, Данте.
Я ощутила вспышку гнева Данте – казалось, взметнулись и опали языки огня.
– Вы знаете друг друга? – спросила я.