– Энцо ведь этого не знает. К тому времени, как выяснит, Исайю уже заберут.
Я закрыла глаза. Она была права, но мне не хотелось усиливать ее страх.
– Если он придет за Исайей, в чем я сомневаюсь, просто скажите, что мальчик не унаследовал огонь отца. Скажите, что Ник сделал те записи на всякий случай, чтобы вас подготовить…
– Думаешь, он поверит? – в голосе ее звучало сомнение. – Мне пора идти, мальчики меня ищут. Пьетро ничего не знает. И что я была владелицей ячейки, тоже. Не его назначили адвокатом по этому делу, а одного из его партнеров. Представляешь… – Она смолкла. – Мне жаль, что ты оказалась втянутой во все это, Сэксони. Я просто подумала, что тебе следует знать. Будь осторожна, ладно? Если кто-нибудь постучит в дверь, не отзывайся.
Я открыла рот, собираясь подбодрить Эльду, но трубка замолчала. Я положила мобильник на стол, закусила губу и уставилась в пустоту. Энцо этого пока не знает, но Исайя ему не нужен. А вот я – вероятно, нужна.
Глава 27
Я вышла из-под навеса продуктовой лавки с двумя пакетами снеди в руках. Заморгала на ярком солнце, поставила пакеты на землю и надела темные очки.
Возвращаясь домой, я снова и снова проигрывала в голове разговор с Эльдой и слышала страх в ее голосе. Неужели Энцо и вправду это сделает? Теперь я начинала ценить уединенную жизнь в доме родителей. Меня воспитывали на классической и церковной музыке и учили не сквернословить. Конечно, в какой-то момент всем приходится повзрослеть и шагнуть в реальный мир. Но если в реальном мире есть страшные парни вроде Энцо, прячущиеся в тени, воздевшие над твоей головой, словно суковатую дубину, напоминание о долге, то я не уверена, что хочу взрослеть.
От мыслей меня отвлекла вспышка зеленого цвета – я подняла голову и увидела перед собой мужчину в зеленой футболке с двумя желтыми полосками на спине. Мужчина из табачной лавки, где случился пожар. Я пошла за ним, пакеты с продуктами шлепали меня по ногам, завернула за угол. Он почти исчез в дальнем конце улочки.
– Аспетта, пер фаворе![39] – крикнула я, прося его остановиться.
Голова мужчины снова появилась в моем поле зрения. Я вприпрыжку побежала по улочке. На лице у типа в зеленой футболке играла улыбка изумления.
– Парле инглезе? – я замедлила шаг.
– Покино[40]. – Грудь его качнулась, когда он выдохнул ответ. – Что случилось?
– Вы вломились в табачный магазин несколько недель назад, – выпалила я.
Приятная улыбка испарилась с его лица.
– Ба! – он махнул рукой и развернулся, чтобы уйти.
Я бросила на землю продукты и схватила его за руку. Огонь встрепенулся под ребрами.
– Я вас видела, – процедила я, прищурившись. Лицо мое зарделось от жара, а глаза стало жечь – я чувствовала, что они засветились красным.
Беспокойство на его лице сменилось ужасом. Он прокричал что-то на итальянском, вырвал руку из моих пальцев и побежал.
Я рванула за ним. Огонь лизал низ позвоночника, придавая силу ногам.
Мужчина споткнулся и растянулся на каменной мостовой, вскрикнул и перекатился на спину, опираясь о локти. Потом пополз назад, выставив вперед ладонь и бормоча католическую молитву. Я встала над ним, сжав кулаки.
– Вы чуть не убили трех человек, – прошипела я, сверкая глазами. – Среди них был маленький мальчик.
Я могла попытаться унять огонь, но мне доставлял удовольствие его страх. Я сократила дистанцию между нами, не давая ему пятиться дальше.
– Нет, нет, нет. – бормотал он. – Там не было детей.
– А, ну тогда все в порядке! – крикнула я, и эхо моего голоса разлетелось по всей улочке. Он только что признался в совершении преступления.
– Эй! – заорал сзади звучный мужской голос.
Я обернулась и увидела в конце улочки двух мужчин. Они что-то кричали по-итальянски. Просто обеспокоенные прохожие, решившие предотвратить драку? Они решительно двинулись в нашу сторону. Когда приблизились, их глаза округлились: они увидели мои зрачки.
– Мадонна, – прошептал один и схватил приятеля за локоть.
Я мысленно выругалась. В бок мне ударились мелкие камешки и отскочили на мостовую. Мужчина в зеленой футболке, шатаясь, поднялся на ноги. Отряхнул руки о брючину, оперся второй рукой о землю и рванул прочь, как заправский спринтер-олимпиец. Камешки не причинили мне вреда, только разозлили еще сильнее. Я помчалась за ним. Те двое остались на месте, решив больше не вмешиваться в это дело.
Мы неслись по узкой калле. «Зеленая футболка» расталкивал локтями прохожих, люди сердито вскрикивали, когда он пихал и отшвыривал их.
– Извините! Скуза, скуза! – вскрикивала я, следуя по проделанной им колее. Я прикрывала глаза руками, стараясь спрятать свечение раскалившихся зрачков. Это все добром не кончится.
Остановись, Сэксони.
Но я не могла. Преступник находился на расстоянии вытянутой руки. Разговор продолжился: два голоса сражались в моей голове.
Что ты сделаешь, поймав его?
Что? Ну, я собираюсь…
Что? Сжечь его?
Нет.
Почему не предоставить это дело полиции?
Потому что здесь сейчас я!
Учинишь самосуд?
Огонь сделал тебя безрассудной. Остановись.
Перепалка прекратилась, как только мужчина исчез за одной из дверей. Металлический лязг разлетелся по улочке. Через секунду мои пальцы вцепились в прутья ворот. Я заметила испуганный блеск глаз негодяя. Захлопнулась дверь внутри двора. Теперь мне его не достать. Грудь моя вздымалась. Жаркий гнев полыхал внутри. Я чуть было не поймала его.
Что ты собиралась с ним сделать, Сэксони? Избить? Сжечь на нем футболку?
Я ударила ладонями по воротам. Изумленные прохожие попятились. На секунду я опустила лоб на руки, стараясь унять жар в глазах. Потом вынула мобильник и сделала снимок двери и таблички с адресом.
Всю дорогу домой я стискивала зубы. И сдерживала себя: хотелось вернуться и расплавить огнем чертовы ворота.
Пока я удалялась от своей добычи, огонь внутри менял форму. Он лизнул заднюю часть моей шеи и покрутился в горле, обжигая, словно глоток дешевого виски. Потом вернулся вниз, в живот и бедра, обнял меня за талию и пощекотал спину. Затем превратился в жидкость и потек по моим икрам, словно лава. Добрался до подошв и сводов ступней. Проник в каждый палец ноги. Покружил в предплечьях, наполнил энергией каждый палец руки, до самых кончиков. Зашипел под кожей.
Я упустила негодяя. Огонь был разочарован, как и я.
Конечности продолжали наливаться силой, питаемые моим гневом. Я была натянута, словно гитарная струна. Завернув за угол, туда, где я оставила пакеты с продуктами, я не обнаружила ничего. С досады хлопнула рукой по ближайшей стене, чем привлекла несколько удивленных взглядов. Чего я ожидала? Что никто не подберет кучу свежей еды, оставленной плавиться на летнем солнце? Лицо мое запылало, глаза опять раскалились. Я пощупала макушку и, найдя солнечные очки, скрыла за ними зрачки.
Внезапно появилось жгучее желание побыть в одиночестве. Избавиться от энергии, бурлившей во мне и усиливавшейся с каждой гневной мыслью, с каждым вдохом. Конечности начали подергиваться, словно я выпила слишком много напитков с кофеином. Я осмотрелась в поисках выхода. Море.
Я понеслась зигзагами к воде. Энергия билась в конечностях, словно клубок ядовитых змей, готовых к атаке. Бег должен помочь. Я припустила вперед, увиливая от прохожих – огибая детские коляски, собак на поводках, туристов, делающих «селфи».
Уличный музыкант играл на скрипке на углу одного из двориков: рядом полукругом стояла публика. Музыка эхом разносилась среди каменных стен, наполняя дворик звуками Баха. Я миновала туристический район и пробежала по узким мостикам и тенистой улочке к кусочку голубого неба. Море. Я пересекла парк, где недавно разбила нос Данте.
Однако бег лишь придал мне еще больше энергии и сил. Я превратилась во взрывчатку, готовую сдетонировать в любой момент. Скорее в воду! Она поможет сбросить напряжение.
Гладь канала под аркой моста поманила меня темной тенью и уединением. Я помедлила еще секунду – скинула туфли и сунула их вместе с мобильником и бумажником под куст. Потом с разбегу сиганула прямо с тротуара в воду, ногами вниз. В ушах раздалось шипение влаги.
Я проплыла под мостом и нырнула поглубже, мои ступни коснулись камней. Открыла глаза: вокруг было темно и предметы расплывались. Я направила ладони в открытое море и выстрелила огненными шарами. Вода засветилась вокруг, вспышки возникали при каждом выстреле. Бах, бах, бах. Звук походил на серию небольших взрывов. Облегчение было осязаемым и росло с каждым залпом. Наконец напряжение исчезло окончательно.
Я оттолкнулась от дна и выплыла на поверхность, ловя ртом воздух. Выглянула из-под моста: увидела прогуливавшихся поблизости людей. Они не обращали внимания на странную девушку, качающуюся на воде в тени моста. Вообще-то купаться в каналах запрещено законом, так что следовало вылезти побыстрее. Несколько человек оглянулись на эксцентричную особу, бултыхавшуюся в грязной воде прямо в одежде. Но никто не сказал мне ни слова, даже не спросил, все ли в порядке.
Я доплыла до ближайшей лестницы и выкарабкалась на сушу, пару раз поскользнувшись на заросших мхом ступеньках.
Оказавшись наверху, я отдышалась, обрадованная тем, что больше не ощущаю необходимости что-нибудь взорвать. Впервые я почувствовала, что огонь контролирует мои действия.
– Похоже, на этот раз твоя взяла, – пробормотала я.
Огонь слегка потрескивал с притворной застенчивостью. Он явно был доволен.
Волна стыда накрыла меня, когда я вспомнила, как потакала его безрассудству. Интересно, завязавшие наркоманы после срыва испытывают нечто подобное? Я закрыла лицо ладонями, борясь со слезами. Неужели так ведут себя все маги огня? Повинуясь зову этой энергии внутри?
Я так жить не смогу.
Глава 28
Добравшись до дома, я первым делом позвонила офицеру Замбелли. Диспетчеры дважды переключали меня, и наконец им удалось нас соединить.