– Может, мне стоит написать письмо, – пробормотала я, размышляя вслух.
– Письмо? – переспросил он.
– Анонимное, в полицию. Попросить их провести проверку ее вменяемости.
Базиль помолчал пару секунд.
– Не лучшая идея. Даже если обратиться анонимно.
– Почему? Они никак не свяжут его со мной.
– А кто-то еще видел тебя там?
Черт. Я закрыла глаза.
– Да.
– Проклятье, Сэксони, – не сдержался он. И тут же: – Извини, но почему ты раньше не упомянула об этом досадном факте? Не посчитала его важным?
– Я собиралась рассказать. Просто еще не добралась до этой части истории. Я быстро перевела дыхание. – Вы не говорили мне, что двое новых студентов, приезжающих в «Арктурус» в этом году, тоже живут в Солтфорде.
В ответ тишина. Наконец он сказал:
– Ты, наверное, шутишь.
– Вовсе нет. Меня видел Райан.
– Что, черт возьми, он там делал? – с досадой проговорил Базиль. Я могла лишь представить, о чем он думает. О том, сколько хлопот доставят ему эти безответственные подростки, переступив порог его заведения.
– Он рассказал, что вы его крестный.
– Так и есть, – подтвердил Базиль без колебаний. – У нас с его отцом долгая история знакомства.
– А Гейджу вы тоже крестный?
– Гейдж тоже там был? – в голосе Базиля прозвучало явное недоверие.
– Нет. С Гейджем мы познакомились на футбольном матче еще до того, как я с вами впервые разговаривала по телефону. Забавное совпадение.
– Полагаю, вы трое уже выразили друг другу свое сочувствие.
– Вообще-то, нет. С Гейджем мы не виделись с момента моего отъезда в Англию, а с Райаном… Этот парень настоящий придурок.
Я ожидала взбучки за такие слова, но вместо этого услышала:
– Да, знаю. Он пошел в отца.
Я восторженно улыбнулась.
– Надо же, вы смогли вызвать во мне еще больше восхищения…
– Подобострастие излишне, Сэксони, – фыркнул Базиль. – Я стану твоим профессором, а любимчиков я не завожу.
Я захлопнула рот и сжала губы, все еще не переставая улыбаться. Я не была до конца уверена, что значит «подобострастие», но решила ткнуть пальцем наугад.
– Понимаю, сэр. – Я не пыталась купить место среди фаворитов, так как чувствовала привязанность Базиля ко мне. Но хотелось выказать ему уважение. – Но вам не кажется это странным? Что в моем маленьком городке живут целых четыре мага огня.
– Да, – признал он. – Это странно. И могу гарантировать, что это не совпадение. Я давно не верю, что в мире сверхъестественных случаются совпадения.
– Я тоже, – согласилась я.
– Но на сегодня достаточно, – заметил Базиль. – Тебе нужно сконцентрироваться на подготовке к возвращению сюда и на своей учебе.
– Да, сэр, – повторила я.
– Я хотя бы сумел успокоить тебя насчет того, что ты видела?
– Пожалуй, – ответила я. – Спасибо.
– Не за что.
– До свидания, Базиль.
– До скорого, – ответил он. – И еще, Сэксони…
– Да?
– Прошу тебя, ради всех святых, не разгуливай в огненном коконе. Не лезь разбираться с мелкими правонарушениями. И не пиши письма в полицию, они сами управятся. Пожалуйста, – взмолился он. – Не натвори дел.
Я не сдержала улыбки.
– Не натворю.
Глава 16
Через час я уже пила кофе за кухонным столом, разглядывая дымное облако, висевшее в парке над амбаром. Звук шагов на лестнице заставил меня обернуться. В комнату вошел Джек: волосы его торчали во все стороны, как пики.
Я улыбнулась брату.
– Доброе утро, Джек.
– Привет, – он застенчиво растянул уголки губ в стороны. Глаза его округлились, когда он увидел дымок над парком. Губы приоткрылись от изумления.
– Ее поймали, – сказала я. – В Солтфорде больше не будет пожаров. По крайней мере, по ее вине.
Брови его взметнулись вверх.
– Ты помогла? Что ты сделала?
– Долгая история, – ответила я. – Расскажу позже. Давай лучше поговорим о тебе. Сегодня ты улыбнулся мне впервые со дня моего возвращения из Венеции.
– Ага, – он обхватил запястье одной руки пальцами другой и стал нервно крутить его. – Хочешь прогуляться?
– С удовольствием. – Я поднялась и поставила кофейную чашку в раковину.
– Я так понимаю, твоя поездка в Англию прошла хорошо, – сказал Джек, выходя в прихожую.
– Да. Отец что-нибудь рассказывал? Извини, что не повидалась с тобой вчера. Я уснула сразу, как только добралась до дома.
Я надела на ноги балетки.
– Неудивительно, – пробормотал он, натягивая кеды.
Мы с Джеком вышли через парадную дверь и закрыли ее за собой. Брат шаркал ногами о край тротуара. На деревьях чирикали птички, а легкий ветерок трепал мне волосы. Мягкий свет зари занимался над кварталом, и фонари один за другим гасли.
– Так что с тобой происходит? – спросила я брата.
Джек набрал в грудь воздуха и сжал кулаки в карманах.
– Со мной не происходило таких невероятных вещей, как с тобой, но я этим летом тоже столкнулся с кое-какими изменениями.
Я вспомнила о том, что Раф рассказывал про свою тетку.
– Ты видишь какие-то вещи, связанные с другими людьми?
Он рассмеялся.
– Это весьма мягко сказано. Все, что я ощущаю, находясь в паре метров от тебя, – это огонь и еще раз огонь. Горячий, яркий и шумный. – Он покачал головой из стороны в сторону. – И я чувствовал, что ты что-то скрываешь, но не знал, что именно. А те пожары начались, как только ты вернулась домой. И тогда это показалось мне ответом. Ты поджигательница.
Ум мой уловил самую необычную часть его признания.
– Ух ты. Мой огонь шумный?
– Да, когда я стою рядом, это напоминает туннель, где гуляет ветер. Отвлекает, как и ощущение жара. Я был уверен, что ты поджигательница. Ощущение огня и чувство, что ты что-то скрываешь от всех, утвердили меня в этой мысли. – Он слегка пожал печами. – Никогда бы не догадался, что ты…
– Маг огня?
– Да, или как там это называется.
– А когда ты впервые заметил, что видишь в других особенные вещи? – Мы свернули на траву и направились к качелям.
– Вообще-то, незадолго до твоего отъезда в Венецию.
Он сел на качели, я устроилась рядом. Петли скрипели, пока мы раскачивались взад-вперед, отталкиваясь ногами от земли.
– Тогда ощущения не были такими сильными, – продолжал он. – Но одна из причин, по которой я убедил маму с папой отпустить тебя в Венецию – то, что я на себе испытал глубину твоего сожаления. И тебе посочувствовал.
Я посмотрела вниз на утрамбованную землю под ногами. Укол вины и стыда пронзил меня при воспоминании о том, что я сделала. Я так сердилась на Джека в тот вечер, что выволокла его из комнаты. Я не хотела, чтобы он поскользнулся и ударился о дверной косяк, но это случилось. Он поранил лицо и лишился кусочка зуба. Никогда не прощу себя за это.
– Не стоит так себя казнить, – тихо сказал Джек.
Я изумленно уставилась на него.
– Ты что, и мысли читаешь?
– Нет, этого я не умею. Но я чувствую то же, что и ты. И ты все еще винишь себя. Я этого не хочу. – Он поерзал на качелях, словно под ним торчали колючки. – Может, мне бы это нравилось, не ощущай я, что творится у тебя на сердце. Нам обычно хочется, чтобы люди сожалели, причинив нам вред. Но это… – он пытался найти правильные слова. Лицо его выглядело таким юным в свете фонарей, и я вспомнила, что ему всего пятнадцать.
– Несоразмерно? – спросила я.
Он энергично закивал.
– Ты поняла меня. И от твоих чувств мне становится только хуже.
– Но ведь это ты пострадал. Тебе не должно быть хуже от моих сожалений.
– Знаю, звучит бессмысленно. Но я ощущаю, как сильно ты себя казнишь, как на себя злишься. И мне это не нравится.
Я обдумала его слова.
– А трудно тебе жить с этой новой способностью?
– Чертовски раздражает, – с чувством произнес он. И яростно потер лицо, так что щеки его порозовели.
– Тебе не кажется странным, что у нас обоих появились неординарные способности? – спросила я. – С учетом соотношения сверхъестественных существ к обычным людям в мире, вероятность того, что два из них живут в одной семье, стремится к нулю.
– Считаешь мою способность сверхъестественной? – заморгал Джек. Эта мысль, похоже, раньше не приходила ему в голову.
– Конечно. Много ты знаешь людей, способных по-настоящему чувствовать чужие эмоции? – Существуют эмпаты, более восприимчивые, чем другие, но насколько я поняла, Джек чувствовал мой жар и мог слышать мой огонь, и это явно отличало его от нормальных людей.
– Да, но что в этом толку? Я не могу создавать пламя, как ты. – Он криво ухмыльнулся.
Я рассмеялась.
– Думаю, на более длительном отрезке времени твоя способность окажется куда полезнее моей.
– Сомневаюсь, – пробормотал он. Потом обхватил руками цепи качелей и сжал их. – Трудно отличить, где заканчиваются мои собственные эмоции и начинаются чужие. Поэтому я и ушел из-за стола в тот вечер, когда ты рассказала о том, что случилось в Венеции. Я чувствовал, как подавлена мама. Как удивлен Эр Джей. Он считает, что это круто, между прочим. – Джек искоса бросил на меня взгляд. – И даже завидует.
– Правда? – Но мои мысли вернулись к другим его словам. – Ты сказал, мама была подавлена?
– Конечно! – удивился он моей недогадливости. – Ты больше не ее малышка. Ей кажется, что у тебя украли будущее. В каком-то смысле ей кажется, что ты умерла. Отец сердится. Вернее, сердился до поездки в Англию. Вернулся он уже в лучшем настроении. И у него были жестокие намерения по отношению к Данте: если бы тот появился здесь, ему бы не поздоровилось.
Он резко прервался, заметив ужас на моем лице.
– Извини, Сэксони.
Сердце мое колотилось, и я крепко сжимала холодные цепи. Дыхание участилось. Я прикрыла глаза и вдохнула поглубже.
– Не стоило мне всего этого говорить. Прости.
– Ничего, все в порядке, – заверила я. – Лучше знать правду. Думаешь, мама согласится отпустить меня в Англию?
Он кивнул.
– Да. Отец ее уже убедил. Они вчера допоздна не спали. Я чувствовал, как конфликт между ними разгорается словно пожар и наполняет дом. И не смог заснуть, пока они не пришли к согласию.