Солнце уже с полчаса как скрылось за горизонтом, но все еще было жарко и влажно. Сарафан прилип к моему телу. В воздухе висели клубы сигаретного дыма. Капельку прохлады приносил ленивый бриз, порой отклеивавший колечки волос с моего потного лба. Бо́льшую часть своих рыжих кудрей я заколола как можно выше, чтобы открыть шею.
Лодки и гондолы, сцепленные друг с другом, заполняли бухту Святого Марка. Они покачивались на волнах. Люди сновали по ним, как по громадному причалу. На лодках побольше даже танцевали, и те в такт движениям раскачивались, и вода плескала в их борта, а все вместе вплеталось в ритмы рока, доносившегося из кафе, где мы с Феди договорились встретиться.
– Сэксони, – снова услышала я и заметила тонкую розовую ладонь, помахавшую мне из-за старика в широкополой шляпе. Появилась Феди, лицо ее сияло от испарины и волнения. Она изящно протанцевала ко мне через толпу. Поцеловала сначала в правую щеку, потом в левую. Я обхватила ее за шею руками и притянула к себе.
– Ой, – восторженно пискнула она. Потом рассмеялась и слабо похлопала руками по моей спине.
– Так здороваются канадцы, – пояснила я, ослабив хватку. – Вы, итальянцы, мастера целоваться, но искусству обнимашек вам еще учиться и учиться.
Она взяла меня за руку.
– Прекрасно. Я представлю тебя кое-кому, им и покажешь. Мои друзья вон там, – она указала рукой на середину канала. – Ты купальник надела?
– Да, он под платьем.
– Прекрасно.
– Они говорят по-английски? Твои друзья? – спросила я, продираясь через толпу следом за Феди. – Если нет, мы далеко не уедем. Ой, вчера этого здесь не было. – Мы наткнулись на широкий мост, плавающий на черных бочках вместо опор.
– Да, его сооружают каждый год на время фестиваля, – пояснила Феди. – Он соединяет Венецию с Джудеккой. – Она указала рукой на остров, отделенный широким каналом. Гирлянды мерцали на крышах зданий на другой стороне. – И отвечая на твой вопрос: часть моих друзей говорит по-английски, но не все.
Я пошла вслед за подругой по понтонному мосту, огибая слоняющихся псов, детские коляски и компании курильщиков, решивших предаться пагубному занятию, перекрыв всем прочим дорогу. Вокруг болтали, смеялись и потели тысячи людей. Феди начала загибать пальцы.
– Данте, Джакопо, Карим и… – она назвала еще несколько имен. – У них беглый английский.
– Одни парни? – Мы дошли до небольшого причала.
– Да, а еще я, Сара и Розария, если не передумает. Но девочки почти не говорят по-английски. Здесь смотри под ноги. – Она взяла меня за руку и помогла залезть в пустую гондолу. Мы стали пробираться через океан качающихся лодок. Они все были украшены шариками, гирляндами и цветами.
– Карим на слух не итальянское имя. – Моя сандалия зацепилась за весло, и я чуть не упала.
– Осторожно. Нет. Карим родом из Египта, но он еще и канадец, как и ты. Самый высокий парень на свете. Правда, пижон.
– А владельцы не возражают, что их лодки используют в качестве островков для пикника? – Мы проходили мимо открытых рундуков и сумок-холодильников с банками пива, стопок сумок и рюкзаков, туфель и бутылок с водой.
– Нет, это все часть веселья. Скузи! – она улыбнулась трем девушкам, беззаботно распивавшим вино и заедавшим его брускеттами с деревянного подноса. Те улыбнулись в ответ и заговорили по-итальянски. Феди что-то сказала, и девушки засмеялись. Одна послала нам воздушный поцелуй, пока мы перебирались в следующую лодку. – Когда начнется фейерверк, в лодки набьется куча народу, – пояснила Феди.
Мы оказались в гондоле, где подростки – две девочки и мальчик – разлеглись на подушках. Мальчик вскочил. На вид ему было лет тринадцать. В одной руке он держал сигарету, а вторую подал нам, чтобы помочь. Он подмигнул и улыбнулся мне. Что-то спросил по-итальянски.
– Ми диспьяче[20], – извинилась я. – Нон парле итальяно.
– А-а! – протянул мальчик с явным удовольствием. – Американка?
– Вообще-то, канадка. – Я вытянула руки, стараясь сохранить равновесие в качающейся гондоле.
– А-а. – Он кивнул и затянулся сигаретой. Выдул два столбика дыма ноздрями. – Ты очень красивая. Приходи к нам попозже.
Я повернулась к Феди и увидела, что та смеется. Скорчила ей рожу, так чтобы мальчишка не видел, и шагнула дальше.
– Сколько ему, двенадцать? Какие они здесь ранние.
– Привыкай, – она шагнула в шаткую лодчонку, заваленную смятыми пластиковыми бутылками, бумажными упаковками от еды и пустыми пивными банками.
– Местная помойка. Смотри под ноги.
– Гадость, – я поморщилась от кислого запаха пива. Мы перелезли в следующую лодку, там курила и пила целая толпа людей. Один парень поднялся и уступил нам дорогу.
– Итак, что же получается, – подвела я итог нашему с Феди разговору. – Я смогу общаться с тобой и несколькими ребятами. Остальные по-английски не понимают?
– Ну, немного понимают все. Мы учили его в школе. Но если нет повода практиковаться, язык быстро забывается. Ты убедишься, что лучше всех говорю я, разумеется. – Она сделала эффектную паузу и слегка поклонилась. – Потом Карим и Данте. Данте невероятно умен. Говорит еще по-немецки, по-испански и по-французски.
– Вот черт. Догадываюсь, что он также забавный, симпатичный и, разумеется, занят.
– И да, и нет, – засмеялась она. – Он свободен. Но нравится многим девушкам. Очень многим.
– Но не тебе?
– Ха! Вот уж нет. Я знаю Данте с тех пор, как родилась. К тому же он… – она запнулась, и я не расслышала слов.
– Извини, что ты сказала?
Она обернулась ко мне.
– Он немного… опасный тип.
Пока мы продолжали шагать по лодкам, я представляла себе темноволосого парня, похожего на рок-звезду. Вероятно, испещренного татуировками. Я уже собиралась сказать Феди, как интригующе подействовали на меня ее слова о Данте, но тут она замахала руками и закричала, повернувшись к моторной лодке, дрейфовавшей в море.
– Они там, – пояснила она мне.
Ее друзья стали махать и кричать в ответ.
– Не думаю, что мы способны прыгнуть так далеко, – пошутила я, разглядывая темную воду перед нами.
Феди усмехнулась.
– Если только ты не мечтаешь поплавать, они подъедут забрать нас. Мы сможем полюбоваться фейерверком вдали от толпы. Это чудесно, вот увидишь.
– Чья это лодка? – у меня свело живот от предвкушения.
– Данте.
Опасного типа.
Изящная лодка повернулась к нам носом и тихо заскользила по воде, и все стоявшие на привязи гондолы, катера и прочие плавсредства показались мне приклеенными друг к другу палочками от леденцов. Музыка сменилась хип-хоп-ремиксом мелодии «Исцеление сексом» Марвина Гэя. Две девушки, сидевшие в передней части лодки, взвизгнули и вскочили танцевать. Они призывно протягивали руки к Феди. Обе были стройные и загорелые. Одна, блондинка, щеголяла в бикини и мини-юбке, другая – в крошечном обтягивающем платье. И обе оказались возмутительно красивы. «Прямо украшения на капоте», – я тут же устыдилась этой мысли. Я ведь совсем не знала этих девушек.
Лодка стала медленно разворачиваться, как сонное морское чудище. Она подплыла к нам боком, и Феди ухватилась за край. Музыка стала тише.
Двое друзей Феди стояли наготове, чтобы помочь нам взобраться. Блондин в белой широкополой шляпе, стройный как соломинка, и верзила с пышной черной бородой и собранными в пучок волосами.
Первой взошла на борт Феди, следом я.
– Ты, вероятно, Сэксони? – спросил блондин, протягивая руку. – Я Джакопо.
– Да, она самая, – подтвердила я, ухватившись за его руку, он притянул меня поближе к себе и поцеловал в правую щеку, а затем в левую.
– Пьячере[21], – пробормотала я.
– И я рад знакомству, садись.
Я села, и лодка отчалила от импровизированного моста. Мы рассекали воду, словно хищная рыба. Джакопо сел подле меня с полупустой бутылкой пива в руке.
Феди уже сжимала в ладонях стакан с какой-то розовой жидкостью.
– Знакомьтесь, это Сэксони.
Ее друзья почти одновременно подняли свои напитки, приветствуя меня. Все, кроме капитана, стоявшего к нам спиной.
Я усмехнулась.
– Чао всем.
– Хочешь выпить? – спросил Джакопо. Он поднял одно сиденье, под ним обнаружился холодильник. – Есть пиво, а Стефания может приготовить спритц. Вот еще какой-то холодный чай… – Он вытащил одну банку и стал рассматривать. Выглядел Джакопо старше остальных друзей Феди: загорелый до черноты и с заметными морщинами на лбу.
– Холодный чай подойдет, спасибо, – я взяла у него из рук холодную банку.
– Феди сказала, ты канадка, – он заговорил громче, перекрикивая усилившийся звук музыки. Остальные ребята в задней части лодки тоже слушали наш разговор.
– Да, я из восточной части Канады. Сюда приехала на лето. А ты, я полагаю, из Венеции? – я открыла банку и сделала глоток. Напиток был сладкий и явно с алкоголем.
Он засмеялся.
– Нет, мало кто из нас из Венеции. Я родом из Неаполя. Марко из Рима. – Он кивнул другу. – Я переехал сюда работать несколько лет назад. Управляю двумя гостиницами в Венеции и одной в Вероне.
Я моргнула. Друзья Феди были вовсе не школьники.
– Ух ты. Звучит очень по-деловому. А как ты выбрал такую работу?
Я слушала его и изучала Венецию со стороны лагуны. Уличные фонари, выстроившиеся вдоль набережной возле площади, волнистыми линиями освещали воду. Люди заполнили каждую пядь острова, даже на крышах сидели. Когда мы отплыли подальше, они стали похожи на муравьев. Лодка замедлилась, вырулив на открытое пространство. Капитан выключил двигатель, и вибрация исчезла. Он единственный еще не поздоровался со мной и даже ни разу не взглянул. Должно быть, это и есть Данте. Я с любопытством разглядывала его спину. Не слишком высок, но широк в плечах и узок в бедрах. Одет в бледно-розовую рубашку поло с белыми и желтыми горизонтальными полосами, светло-голубые хлопковые шорты и белые кожаные шлепанцы. Я подумала, что Феди преувеличила, назвав его опасным типом. Из-за смеси пастельных оттенков он походил на сладкую вату.