Свое призвание она обрела после того, как увидела объявление в газете, автор которого обещал щедрое вознаграждение любому, кто сможет отыскать потерянные в море ценные вещи. Пропали они – где бы вы думали? – в бухте Чертово Око. По городу ходили слухи, что их никогда не найдут, а любой, кто отправится на их поиски, непременно погибнет. Естественно, мама без труда отыскала на океанском дне чье-то сокровище и не забыла сообщить об этом прессе. Насколько я поняла, в то время она рассчитывала, что, узнав о ее смелости, к ней обратятся другие люди, которые тоже что-то оставили в морской пучине, и мы с ней будем жить на вырученные деньги. Но вскоре об этой истории узнал Саймон и предложил маме присоединиться к «Синим жилетам».
Поначалу все шло не слишком гладко: маме пришлось доказывать начальству, что она хорошо владеет азами подводного плавания, умеет обращаться с водолазным снаряжением и готова четко следовать инструкциям во время поисковых операций. В команде были одни мужчины, и маме с ними, поверьте, пришлось нелегко, особенно первые несколько лет. Но несмотря на все трудности, она прижилась. Мама у меня – крепкий орешек. Думаю, ни одна другая женщина не стала бы так держаться за эту работу. Я-то точно.
По правде говоря, я по-прежнему не понимаю, как маме это удается. Всякий раз, когда «Синие жилеты» приступают к очередному заданию, она как ни в чем не бывало надевает водолазный костюм и работает бок о бок с коллегами, играя выбранную роль. Хотя надо признать, этот бал-маскарад порой сводит ее с ума. Я не раз пыталась представить, что чувствует морская дева, вынужденная обременять себя человеческими ногами и водолазным снаряжением вместо привычных жабр и плавников. Но прежде всего секрет успеха «Синих жилетов» кроется в том, чем мама занимается втайне от начальства. Ныряя в океан под покровом ночи, она находит утерянные вещи и раскладывает их по всему окружающему пространству так, чтобы ее коллеги без труда могли их разыскать и при этом не заподозрить, что кто-то побывал здесь до них. Делает мама это с такой легкостью, что однажды я даже спросила, не хочет ли она открыть собственную компанию. В ответ она призналась, что деловая сторона вопроса ее просто убьет. Бизнес ей совершенно неинтересен, и работает она только для того, чтобы обеспечить нас всем необходимым. К тому же дайвинг дает ей возможность подольше побыть в океане.
Во время поисковых операций мама поначалу старалась держаться поодаль, позволяя мужчинам «случайно» найти побольше поглощенных морем вещей, которые она заботливо разложила для них по обломкам судна. Сама же она делала вид, что ничего не нашла. Но успех «Синих жилетов» был столь велик, что вызывать их стали все чаще и чаще. И мама, которой работать в водолазном костюме было и трудно, и неприятно, в конце концов перестала притворяться, что ничего не может отыскать, и принялась притаскивать артефакты пачками, лишь бы побыстрее избавиться от бесполезной для нее амуниции. Теперь коллеги считают, что она знает подводный мир как свои пять пальцев. В этом они, конечно, совершенно правы.
Благодаря своему мастерству мама быстро стала легендой. Место кораблекрушения, на котором она успела побывать, ей удается снова найти без труда, не прибегая к помощи навигатора, словно некий встроенный маячок указывает ей путь. Не понимая, откуда у нее этот «дар ясновидения», мужчины смотрят на маму с завистью и нередко относятся к ней с недоверием. Водолазное снаряжение по-прежнему раздражает ее, с каждым разом все больше и больше. Взять больничный мама не может, ведь размер ее заработка напрямую зависит от того, присутствует ли она на работе. Раньше ей удавалось чуть-чуть передохнуть зимой, поскольку «Синие жилеты» не брали иностранные заказы до тех пор, пока снег и лед не растают. Холодная вода русалке нипочем, и зима быстро стала маминым любимым временем года. Но по мере того как успех «Синих жилетов» набирал обороты, Саймон стал получать больше предложений из-за рубежа, а команда – чаще выезжать на Карибы и в другие места, откуда бы ни поступил заказ. В отличие от тех, чей заработок тоже зависит от объема работы, мама расстраивается всякий раз, когда вынуждена отправиться в тропики, ведь это означает, что ей вновь придется облачиться в ненавистный водолазный костюм, быть в разлуке со мной, да еще и закрывать глаза на зависть коллег.
Вообще-то отношения с прочими сотрудниками компании маму совершенно не волнуют. Когда я попросила ее быть к ним чуточку внимательнее, она ответила, что устроилась на работу не для того, чтобы завести друзей. Образ этакой одинокой волчицы в сочетании с врожденным обаянием сирены нередко вызывает у «Синих жилетов» смешанные чувства – мужчины просто не понимают, почему она кажется им чертовски привлекательной. Они и считают ее ниже себя, и страстно жаждут ее внимания. Всякий раз, когда я заглядывала в офис, чтобы посмотреть очередной акт этой нескончаемой пьесы, у меня возникало стойкое ощущение, что в маминых коллегах борются сразу два чувства: желание и презрение. А ведь от последнего до ненависти всего один шаг.
За выдающиеся достижения Саймон не раз назначал маме премии, возвел ее на пьедестал и без конца ставил в пример другим сотрудникам, но ее успехов им, обычным людям, конечно, никогда не достичь. А еще он какое-то время пытался уговорить маму поделиться с командой секретами своего мастерства: предложил ей провести несколько тренингов и наглядно продемонстрировать приемы, которые она использует в работе. Это было просто ужасно: как обучить коллег тому, чего не в силах объяснить? К тому же маме жутко не нравилось быть в центре внимания. В конце концов она вняла моим советам и попросила Саймона перестать расхваливать ее перед сотрудниками, а также свести к минимуму внимание прессы. В общественном признании она больше не нуждалась. Шеф постарался повлиять на ситуацию, но журналисты – увы! – продолжали проявлять настойчивость. У профессионального дайвинга есть свои поклонники, а потому акулы пера всегда охотно пишут о «рок-звезде морских глубин». Так они называют маму, хотя в большинстве случаев ныряет она совсем не глубоко. Несколько лет назад какой-то телевизионный продюсер предложил «Синим жилетам» снять реалити-шоу с мамой в главной роли. Саймон, конечно, тотчас почуял запах больших денег, но мама пригрозила уволиться, если тот не уймется.
В кругах дайверов моя мама – живая легенда. Пресса обожает ее за то, что она прекрасна, грубовата и дает замечательные интервью. Публике мама кажется очень забавной, поскольку всегда ведет себя непринужденно, а на вопросы журналистов отвечает чересчур прямолинейно. Поклонники ее таланта все время гадают: она в самом деле такая или это всего лишь образ?
О папе и трудностях на работе мы с ней говорим не часто. Я знаю, что зов океана очень силен, но в перерывах между погружениями и другими неотложными делами маме так или иначе удается с ним совладать. Это ее демоны, и я понимаю, что сражаться с ними ей приходится каждый день.
А что до моих… Я так и не смогла признаться маме, что мне будет очень плохо, если она меня покинет. Больше всего на свете я боюсь, что однажды она уйдет и не вернется. Я не хочу, чтобы она оставляла меня одну, даже когда я вырасту. Без мамы мне не прожить ни дня.
Сирене подвластен целый океан, но ради меня маме приходится все время держаться неподалеку от берега, чтобы не опоздать на ужин. С тем же успехом можно посадить тигра на метровую цепь. Мне очень больно осознавать, что она вынуждена подавлять свою истинную природу. Я виню в этом себя. Если бы только я смогла превратиться в русалку, все было бы по-другому. Чувство вины преследует меня без конца. Я знаю, что подвела ее.
Короче говоря, у нее свои демоны, а у меня – свои. Порой мне кажется, что жизнь – это сплошная проверка на прочность. Так кто же из нас сломается первой?
Глава 6
Не успела я опомниться, как настало время уезжать. Накануне вечером мы погрузили чемоданы, сумки и ящики с водолазным снаряжением в мамин грузовик. Приехать на аэродром нужно было к половине пятого утра. Мартиниуш решил, что в Польшу мы полетим на частном реактивном самолете под управлением его личного пилота. Той ночью мне не спалось: я была слишком взволнована. Как ни странно, мама отправила меня в постель довольно рано, чего сроду не делала. Уставшая и встревоженная, она и сама решила лечь пораньше. В таком состоянии я видела ее не часто, но на то были свои причины: мама терпеть не может летать. Самолеты ее бесят. Она убеждена, что родилась, чтобы погружаться в морские глубины, а не рассекать небо в металлическом футляре для сигар на высоте девяти тысяч метров над землей. Меня, конечно, расстраивает, что перед каждым полетом она испытывает дикий стресс. Ну что же, по крайней мере я буду рядом.
Мне с огромным трудом удалось-таки подремать, но лишь только прозвенел будильник, сон как рукой сняло, и я тотчас вскочила с постели. На часах была половина четвертого. Не летала я с самого детства и даже представить себе не могла, каково это – отправиться в Польшу на частном реактивном самолете. Я заметила у мамы синяки под глазами. В сонной тишине она приготовила завтрак, а я сварила кофе. Она молча уставилась в окно. Там, снаружи, небо из просто черного постепенно становилось черным, готовым вот-вот окраситься в розовый.
Я внимательно смотрела, как мама медленно запихивает в себя овсяную кашу, слегка опустив глаза.
– Ты выспалась?
– Немного подремала, – неуверенно улыбнулась она. – Ты ведь знаешь, я никогда не любила летать. Если и есть на свете что-то способное высосать из меня все силы, так это чертовы самолеты.
– Я ведь полечу с тобой, мам, – я поднялась и обняла ее.
– И слава богу, – она обняла меня в ответ. – Не волнуйся. Все со мной будет хорошо, милая. Ворчу, как старая перечница. Только не переживай, если я буду спать всю дорогу.
– Для тебя это наилучший вариант.
Мы приехали на аэродром за полчаса до вылета. Сегодня с нами было одиннадцать «Синих жилетов», включая самого Саймона. Прибавьте к ним маму – единственную женщину в команде, – и получится ровно дюжина пловцов.