Тетя сказала, что Джашер намеревается устроить для нее мастерскую побольше – в рамках общего расширения оранжереи. На то были основания: тете удалось наладить связи с несколькими бутиками, которые делали ей небольшие заказы на эфирные масла. И да – на длинном низком столе рядом с ее стеллажом я разглядела компактный дистиллятор.
Внезапный шелест крыльев заставил меня поднять глаза.
– Здесь птица! – воскликнула я, следуя взглядом за воробышком, что прыгал с ветки на ветку и поглядывал на нас, слегка наклонив голову. – Как нам ее выпустить наружу?
Фейт, однако, ситуация не взволновала:
– Видишь швы в куполе, пересекающие его центр в форме креста?
Я посмотрела в указанном ею направлении.
– Ага, – я разглядела и швы, и систему шкивов, соединявшихся с катушкой и рукояткой, что была скрыта в листве примерно в метре от пола. Тарга все-таки была права. – Значит, купол открывается?
– Да. Смотри.
Фейт раздвинула листву и покрутила рукоятку. Купол действительно стал раскрываться, как цветок, встречающий рассвет. Наконец, «лепестки» сомкнулись снаружи и остановились. Воробей вспорхнул и вылетел через открывшийся проем.
Я ничего не смыслила в архитектуре и всяких механизмах и находилась под сильным впечатлением от увиденного. Джашер теперь казался мне настоящим волшебником. Жаль только, что он такой ворчун.
– Наверное, летом нет нужды укрывать все эти растения.
– Верно. Большую часть времени мы держим оранжерею открытой, иначе здесь было бы слишком жарко. К тому же для растений чистая дождевая вода как материнское молоко. Да и опылители цветов – пчелы, например, – легко залетают сюда через открытую крышу. Не бойся, надолго они не задерживаются, – добавила Фейт, увидев выражение моего лица. – Прилетают, делают свою работу и возвращаются в улей.
Затем она снова стала крутить рукоять, закрывая купол.
– Ты не оставишь его открытым? – я наблюдала, как огромный стеклянный цветок собирается в бутон.
– Не сегодня, – ответила тетя. – По прогнозу ночью ожидается довольно сильная буря. Мне совершенно не хотелось бы проснуться и обнаружить тут болото.
Фейт отправилась назад по тропинке, и я последовала за ней, хотя уходить мне не хотелось. Трудно описать свои ощущения, но это место определенно обладало каким-то магнетизмом, и мне хотелось там остаться.
Глава 10
Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю все происшедшие события, и мой первый сон видится мне таким же ясным, как кристально чистая вода в роднике. Сейчас я понимаю, что это было, скорее, видение, пришедшее ко мне в самый темный час ночи.
Помню ощущение, как парю в воздухе: мои ноги двигались, как при ходьбе, но ступни не соприкасались ни с какой поверхностью. Не знаю, где я находилась – вокруг клубился туман, а я шагала вперед, ни на что не обращая внимания. Чувствовала лишь мягкий хлопок пижамы, облегающей мое тело, движение ног и нежные прикосновения развевавшихся волос, словно целовавших мне щеки. И еще было твердое осознание, что впереди меня ждет что-то, настоятельно требовавшее моего внимания. Ожидавшее именно меня – Джорджейну Сатерленд. Только меня.
Затем в окружавшем сумраке и тумане возник книжный шкаф со стеклянными дверцами. Я устремилась к нему. Приблизившись, прикоснулась к ручкам створок и распахнула их. Слабый запах старой кожи разлился в воздухе. Я провела кончиками пальцев по необычайно высоким корешкам книг в кожаных переплетах. Ни на одной из них не было ни тисненного, ни печатного названия.
То же предчувствие, ведшее к чему-то, что требовало моего участия, подсказало, какую книгу выбрать. Я зацепилась пальцем за верхнюю часть одного потрепанного корешка и потянула его на себя. Книга поддалась и, оказавшись в моих руках, с хрустом раскрылась. На странице было изображение в цвете – яркий и роскошный, как витраж, портрет, в изысканном обрамлении разноцветного пейсли[18] и сусального золота. Миниатюрное лицо с утонченными чертами светилось жизнью, темные волосы элегантно ниспадали на плечи, за которыми поднимались изящные тонкие крылья. Нежные пальцы правой руки тянулись вверх, будто готовые сойти со страницы. В голове у меня, словно далекий звон колокольчика, прозвучало имя. Я услышала ветер, и ветер принес мне слова.
Назови ее имя.
– Ида, – прошептала я. Запахи мха и прелой земли окутали меня. Теплый ночной ветерок затрепетал в волосах, мягко сдувая их с лица и плеч. Кончиками пальцев я ощутила траву под ногами, хотя продолжала как бы парить над землей. И мне совсем не казалось странным, что этот книжный шкаф находился где-то снаружи, между небом и землей. Я перевернула страницу.
Еще один изумительный портрет. Теперь мужской, но тоже фейри, с широкими угловатыми крыльями и мускулистыми ногами. Я знала и его имя – оно возникло в моем сознании внезапно, словно его прислали откуда-то. Поразительно, что творит наш разум по ночам! И снова со мной заговорил ветер:
Назови его имя.
– По, – на этот раз произнесла я несколько громче. Теплый ветер вновь целовал мне лицо, щекотал реснички. Пальцы ног коснулись земли, словно я опустилась на еще одну ступень ниже.
Следующая страница. Снова портрет. Еще одно имя. И вновь шепот, и вновь дуновение ветра. И раз за разом мои ступни все больше соприкасались с почвой и травой.
– Тера. Гана. Джал. Мехда.
Я перелистывала страницы все быстрее, понимая, что должна произнести каждое имя вслух. И с каждым новым именем теплый ветер, игравший моими волосами, становился сильнее. Но ткань пижамы оставалась неподвижной, несмотря на все эти порывы. Вдруг раздался долгий протяжный звук «ха-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а» – словно глубокий теплый и влажный выдох. А я все продолжала называть имена.
– Ока. Айри. Болэй. Венн.
Я вдохнула теплый землистый ветер, и он наполнил мои легкие, напоил меня энергией. Почувствовала, как тяжесть моего тела полностью вернулась ко мне и хлынула к ногам.
Теперь всё – я закончила. Моя работа была завершена. По крайней мере, на данный момент.
Я вернула книгу на место и закрыла стеклянные дверцы шкафа. Облако тумана сомкнулось вокруг меня.
Глава 11
Меня разбудил отдаленный раскат грома. Я подняла голову, пытаясь узнать, который час, но было еще слишком темно, а часы на ночном столике – не электронные, а старомодные, со стрелками, так что разглядеть циферблат у меня не получилось. Но внезапная вспышка молнии удачно осветила комнату, и я обнаружила, что сейчас 5:45. Затем меня вновь окутала тьма.
Я припомнила, что мне снилось нечто странное – ветер, мои ступни и запах земли после дождя, но остальные детали ускользали. Закрыв глаза, я ломала голову, что же еще было в том сне, но всплывали только какие-то туманные обрывки образов, оставлявшие лишь чувство неудовлетворенного любопытства.
Я откинула одеяло. Дождь усилился, застучал по крыше и карнизам. Я всегда любила грозу: мне нравилось слушать и смотреть, как тяжелые капли барабанят по окнам и стекают по стеклу и весь окружающий мир будто уходит под воду; мне нравились раскаты грома и ослепительные вспышки, с причудливой ясностью озарявшие небо и облака.
Я выглянула в окно, выходящее во двор, но не смогла ничего разглядеть через завесу дождя, кроме смутных очертаний беседки. В поисках лучшего вида, накинув халат, я решила пойти в кухню. В доме стояла тишина. Я решила, что Джашер и Фейт сладко спят.
Кухню осветила вспышка молнии, когда я в нее вошла, и передо мной со всей ясностью открылся вид на задний двор: блестящие от воды глицинии и мебель на террасе.
Я рассудила, что оранжерея – отличное место для того, чтобы насладиться объемным звучанием дождя, бьющего в стекла, и молниями, озаряющими диковинные растения.
Ведущая в оранжерею раздвижная дверь оказалась распахнута, а вдалеке виднелся небольшой и неясный источник света. Я заглянула внутрь: купол, по которому лупил дождь, был закрыт, а прямо под ним, на полу, скрестив ноги на маленьком коврике, сидел Джашер, склонившийся над чем-то, лежащим у него на коленях. Лампа на длинной ножке освещала его. Я собиралась уйти, чтобы не мешать его уединению, но потом, подумав, замерла в дверях. Сейчас был подходящий момент для еще одной попытки подружиться, так сказать, пустить пробный шар.
– Доброе утро. Похоже, нас посетили сходные мысли. Тоже любишь грозу?
Я ступила тапочками на резиновый коврик, укрывавший земляной пол. Нервничала, как обычно в присутствии Джашера. При звуке моего голоса он захлопнул книгу и поднял на меня глаза. Неужели тоже засмущался?
– Да, люблю, – произнес Джашер, прищурившись. – Надеюсь, ты не принесла сюда свой мобильный телефон?
Он пристально посмотрел на карман моего халата.
– Это после той взбучки, что ты мне устроил? – ответила я холодно. – Теперь я знаю, что этого не стоит делать, хотя по-прежнему не понимаю почему.
Из чувства приличия Джашер застенчиво взглянул на меня, но его ненадолго хватило – он прижал книгу к груди, словно желая спрятать ее название, и замер. Неловкая пауза. Ненавижу такое. Но мне было интересно, сделает кузен что-нибудь, чтобы разрядить обстановку, или нет, и потому я терпеливо хранила молчание. Он не шевелился. И очевидно не собирался мне сообщать, что именно читал. Я боролась с острым желанием закатить глаза, демонстрируя свою досаду. Да только так ведут себя мелкие девчонки!
Пора плюнуть на всё и уйти. Но Джашер наконец разомкнул уста:
– Хорошо спала?
– Как убитая, – пробормотала я в ответ. И сна уже нет ни в одном глазу. – А ты?
Джашер пожал плечами. Вновь воцарилось тягостное молчание. Я шевельнула губами, намереваясь подключить голосовые связки и распрощаться – сделать третью попытку убраться восвояси, как он неожиданно поинтересовался:
– Фейт показывала тебе коконы бабочек?
Я покачала головой:
– Нет. У вас тут где-то живут бабочки?
– Ага! – ответил Джашер с чуть большим энтузиазмом, чем предполагал сам вопрос. Я была благодарна кузену за эту попытку наладить диалог, хотя она и не показалась мне искренней.