Я подняла бровь:
– Выходит, ирландские подростки более ответственны, чем канадские, если они способны после вечеринки убрать за собой даже кусты.
– В противном случае они потеряют шанс повеселиться без присмотра.
Джашер открыл дверцу грузовичка и вылез наружу. Через каменную стену до меня донеслись звуки рок-музыки. Закрыв машину со своей стороны, кузен подошел ко мне.
– Полагаю, пока что они вполне справляются со своими обязательствами.
– Ты приезжаешь сюда каждый год?
Я выскочила из кабины, захлопнула свою дверцу и застегнула молнию ветровки. С собой у меня был пакет чипсов для общего стола и парочка бутылок с напитками: для Джашера – алкоголь, для меня, благодаря Фейт, – дурацкая газировка. В Ирландии можно пить в общественных местах, но только если вам уже стукнуло восемнадцать. Любопытно, насколько строго это соблюдается. И каков, интересно, Джашер, когда немного выпьет?
– Боже, нет, – он, наконец, ответил на мой вопрос, пока мы шли к воротам. – Одного раза мне было достаточно. Я не был в Эйне с шестнадцати лет.
Я остановилась как раз перед самыми воротами.
– Что? – Сникнув, я уставилась на Джашера. – Значит, тебе не хочется сюда идти? Тогда зачем мы приехали?
Развернувшись, я направилась обратно к грузовику.
Джашер схватил меня за руку, смеясь.
– Не надо, Джорджи. Всё в порядке. Будет весело.
Обернувшись, я с сомнением взглянула на кузена.
– Мы уже здесь, – сказал он, – пойдем. Ты не можешь вернуться в Канаду, не побывав на ирландской вечеринке.
Поддавшись уговорам, я прошла с ним через ворота, хотя все еще хмурая и готовая протестовать. Но тут музыка стала громче, до нас донесся добродушный смех.
– Вау! – выдохнула я, когда мы вышли из рощи и передо мной открылась сцена.
– Видишь, – подбодрил меня Джашер, – это того стоило.
В центре черного парка сияла маленькая, но яркая галактика. Справа и слева ее обрамляли высокие деревья, их тени зловеще колыхались. Гирлянды, напоминавшие наши рождественские, хаотично мигали по всему периметру каменной площадки размером примерно с плавательный бассейн. Огни сходились во множестве направлений в произвольном порядке, освещая танцующих и беседующих внизу людей. За пультом на низкой деревянной сцене стоял диджей, а позади него на большом экране транслировалась психоделическая анимация.
Но больше всего меня поразил фон, на котором происходило действо, – я даже временно утратила дар речи. За спинами веселящегося народа возвышались грозные и массивные очертания руин замка. Две огромные башни склонились, словно пьяные, друг к другу, как два черных суровых великана, стоявших на страже вечернего неба.
– Это и есть Эйне? – спросила я, переварив впечатление.
– Ага. Хм, вообще-то запрещено заходить за эту ограду, – Джашер указал на мощную линию цепи сразу за каменной площадью. – Здесь всегда есть шпион из деревни, возможно, даже не один. Никто не знает, кто именно. Каждый год это кто-то другой.
Мы шли по гравийной дорожке через кущи деревьев. Камушки хрустели у нас под ногами, погружаясь во влажную почву. Слабый запах пива ударил мне в нос.
– Сколько лет всем этим ребятам?
– Думаю, примерно до двадцати пяти, – ответил Джашер. – Скоро ты сможешь сама разобраться, какие тут компании.
Он был прав. Я пригляделась повнимательнее и выяснила, что на танцполе тусовались не знакомые с бритвой парни и девушки с нежными детскими щечками; мужчины разной степени бородатости и женщины, выглядевшие на несколько лет старше меня, размещались в некотором отдалении.
– Джаш? – позвал голос из той части толпы, что находилась дальше всего от диджея. Наше внимание привлек парень с медно-рыжей копной волос, который шагал в нашу сторону с удивленной улыбкой. Несколько человек за его спиной смотрели на нас и переговаривались.
– Колин! – поприветствовал знакомого Джашер, и они обменялись крепкими рукопожатиями.
– Не ожидал увидеть тебя здесь. Давненько ты не был в Эйне, – сказал Колин и перевел взгляд на меня. – Кто это?
– Моя ку… подруга из Канады, – ответил Джашер. Умышленное изменение слова, которым он представил меня, не ускользнуло от моего внимания.
– Джорджейна. Я пришла с дарами, – назвалась я и потрясла пакетом с чипсами.
Колин от души рассмеялся и закинул руку мне на плечо.
– Добро пожаловать в Ирландию! – сказал он, дыхнув пивным ароматом и протягивая другую руку для рукопожатия. – Не правда ли, ты всегда мечтала о таком вечере?
Я изобразила лучший ирландский акцент, на который была способна:
– Ага, отличное местечко, чтобы всласть покутить. Если б только я могла заставить этого парня, – тут я кивнула на Джашера, – немножко расслабиться.
«Кутить»[20] означало веселиться, дружески болтать и всячески развлекаться в компании, и это был практически максимум моих познаний в специфических ирландских словечках.
Я подмигнула Джашеру, он мотнул головой мне в ответ.
– Ага, – Колин стиснул мое плечо и, указывая бутылкой с пивом на Джашера, притянул меня к себе, а потом заговорщицки шепнул на ухо: – Этот парень никогда не играл с нами в «Гром и молнии», когда мы были детьми. Все думали, что он немного с приветом. Но я-то знаю, – тут он прижал бутылку к груди, – Джашер – крепкий орешек. Надежный. Он дал мне работу, когда я был на мели, да, он такой.
Затем Колин поочередно назвал по именам своих друзей, указывая на каждого горлышком бутылки. Большинство из них говорили с таким сильным акцентом и пересыпали свою речь таким количеством сленговых выражений, что порой мне было очень сложно их понять. Я изо всех сил старалась разобрать наиболее смешные фразы, но чаще всего мне это не удавалось.
Джашер тем временем болтал со знакомыми парнями, облокотившись на низкий каменный выступ, и сам начал говорить с большим акцентом. Приятно было видеть, что он наконец смог расслабиться.
Потягивая свой сидр и слушая музыку, я неторопливо разглядывала руины замка.
– Потрясающе, скажи? – раздался женский голос где-то в районе моего локтя.
Я обернулась и увидела светловолосую девушку с короткой стрижкой. Она была мне по подбородок.
– Би… – попыталась я назвать ее по имени и осеклась, понимая, что ошибаюсь.
– Эмили, – улыбнулась она.
Мы вместе подошли ближе к руинам, и моя новая знакомая сказала:
– Я делала проект об Эйне в начальной школе. Просто помешалась на этой теме. Видишь вон ту бронзовую табличку?
Я заметила то, о чем она говорила: это была мемориальная доска с надписью, выгравированной на металлической поверхности.
– Тогда я запомнила каждое имя, начертанное здесь, и все то, что произошло здесь в 1556 году.
– А что здесь произошло?
Мой взгляд остановился на двух полуразрушенных башнях.
– Осада, – произнесла она с какой-то завораживающей интонацией. – Эти башни были крепостями. Когда-то они достигали около восьмидесяти пяти футов в высоту. И их было больше – четыре. Но две обращены в руины.
– А кто вел осаду?
Луна тем временем стала почти полной и уже поднималась над руинами, заливая растрескавшиеся камни холодным голубым светом.
– Кто же еще? Англичане. Осада длилась всего два дня. Крепость защищали около пятидесяти ирландцев и дюжина испанцев. С ними были также женщины и дети.
– А сколько было англичан?
– Шесть сотен.
Мы стояли прямо у массивной оградительной цепи, за которой находился мемориал.
– Вряд ли это был честный бой. Но ведь ирландцы победили, да?
Я ожидала героической истории о подвиге более слабой стороны, но Эмили отрицательно покачала головой.
– Нет. В истории все иначе, чем в кино. Каждый день в течение шести часов Эйне обстреливали из пушек. Это были дульнозарядные орудия, они могут пробивать даже толстый камень, если их правильно направить. Англичане приставляли к стенам штурмовые лестницы, испанцы откидывали их, а ирландцы в это время сбрасывали вниз булыжники и палили из ружей. Рассказывают, что ров вокруг крепости был полон обломков и человеческих тел, а стены залиты кровью.
У меня побежали мурашки. Я вообразила, что слышу гром пушечной пальбы, крики женщин и грохот осыпающихся камней.
– На второй день две башни треснули, и огромная стена между ними рухнула, раздавив десятки людей и разрушив защиту. Оставшиеся в живых пытались откупиться деньгами, но были застрелены или преданы мечу.
– И женщины с детьми тоже? – спросила я в ужасе.
– Нет, – Эмили покачала головой и повернулась лицом ко мне в лунном свете, – их повесили.
Я сглотнула.
– Чудесная история для праздничного вечера.
– Ага, не очень веселая. Но если мы не будем помнить о них, то кто? Вот поэтому я и выучила имена всех погибших.
Она взглянула на луну и начала перечислять старинные гэльские имена, загибая пальцы:
– О’Куинн, Мак-Домнейл, О’Баоилл, Де Паор, Мак-Катайн, О’Кионг, О’Руарк… Я могу продолжить.
– Пожалуй, не стоит. Нужно вернуться к Джашеру. Спасибо за урок истории. Теперь мне довольно жутко.
Эмили рассмеялась.
– Прости. Я правда сильно увлечена нашим прошлым. И это не просто история осады, в шестнадцатом веке здесь был крайне важный стратегический пункт.
Мы развернулись и вместе пошли к танцполу.
– Почему такой важный? – спросила я, выискивая Джашера.
– Как только англичане освоили тактику прорыва крепостной обороны, они повторяли этот трюк снова и снова. Гарнизоны Ньюкасла, Раткила, Баллидаффа и другие пали таким же образом. А потом началась партизанская война.
– Потрясающе, – бросила я, но уже совсем не слушала. Я заметила Джашера и вся похолодела. Что-то пошло не так. Его лицо было бледным, а взгляд метался по сторонам, различая нечто такое, чего я видеть не могла.
Продираясь сквозь толпу к Джашеру, на ходу я шепотом ругалась:
– Дура. Мы просто идиоты!
Ускоряя шаг, я сказала своей спутнице:
– Эмили, прости, мне стоит поторопиться.