Он хмыкнул, повернул мою ладонь тыльной стороной вверх и погладил ее подушечкой большого пальца. Заглянул мне в глаза. Указательным пальцем другой руки бережно провел по моей скуле. От его прикосновений у меня участился пульс.
– А как насчет тебя, Джорджи? Чего хочешь ты? Для чего ты здесь?
Я не ожидала такого прямого вопроса. Быстро перевела дыхание и ответила:
– Просто так вышло, я не собиралась в Ирландию, – мой взгляд скользнул вниз, с его глаз на губы. – Но теперь мне кажется, так и должно было сложиться.
– Да, – подхватил Джашер, – это не случайность.
Он поцеловал меня в висок и обнял. Положив голову ему на плечо, я оплела его пальцы своими. Звуки ночи сомкнулись вокруг нас: стрекотание насекомых, крик совы. Мы разделили тайну, которой, насколько мы понимали, не могли поделиться ни с кем другим. Должно быть, вы думаете, это было идеальное время и место для поцелуя: Фейт уехала, мы были одни в доме посреди залитой лунным светом оранжереи, полной коконов фейри. Но мы не стали этого делать. Не тогда. Нас соединяли не бабочки в животе, а духовная близость. Прежде мне не приходило в голову, но в тот раз я осознала – некоторые моменты прекрасны сами по себе и не нуждаются в дополнении в виде поцелуя.
Глава 18
Смеркалось. Догоравший день был влажным, туманным и самым жарким с тех пор, как я приехала. Ужин был съеден, посуда вымыта, и в доме царила вечерняя тишина. Я только вышла из душа, замотав волосы полотенцем, как два имени фейри прозвучали у меня в голове. Тряхнув головой, я предположила, что мне показалось.
На лестнице послышались энергичные шаги.
– Джорджи, ты здесь? – позвал Джашер.
Я высунула голову из-за двери:
– В ванной. Что такое? – и опять несколько имен фейри проникли в мое сознание.
В тот же миг, когда Джашер ответил «начинается», до меня дошло, почему я слышу эти имена.
– Сейчас спущусь!
Я быстро оделась, лихорадочно натягивая одежду на еще влажную кожу, и так же стремительно, как поднимался Джашер, спустилась по лестнице. В мозгу не прекращался шепот, имена фейри приходили ко мне одно за другим – и я поняла, что мне не хватало этого.
Вытянув ноги, Джашер сидел на пороге оранжереи, на верхней ступеньке – как и в ту ночь, когда мы наблюдали появление лунных фейри.
– Не хочешь подойти поближе? – спросила я, присаживаясь рядом с ним.
Он покачал головой.
– Уверяю тебя, отсюда открывается лучший вид. Мы ничего не пропустим.
Джашер оказался прав. Сначала мы замечали мерцание – кое-где появлялись крошечные точки белого света. Но по мере того, как садилось солнце, вспышки становились все отчетливее, и мы уже могли различать их мягкие пастельные цвета.
В сгущавшихся сумерках оранжерея стала нашей личной Вселенной. И если поначалу огоньки появлялись довольно медленно, то чем дальше, тем больше их становилось, и быстрее появлялись новые, так что мы едва успевали их отслеживать. Имена фейри, тихо представлявшихся мне, превратились в сплошной поток шепота в моем сознании.
– Ты слышишь их? – обратилась я к Джашеру.
Он отрицательно мотнул головой.
– А ты?
Я кивнула, но ничего не сказала – зрелище вылупляющихся фейри, похожее на лазерное шоу, так ошеломило меня, что я едва ли была способна вести разговор. Вокруг мигали цветные искорки, и яркие лучи разбегались по оранжерее, будто маленький звездопад.
– Интересно, почему они не улетают, – удивился Джашер. – Обычно фейри всегда так делают.
Я поднялась и, войдя в оранжерею, устремилась к фейри. Я двигалась медленно, пытаясь синхронизироваться с необъяснимой вибрацией, гудевшей у меня под ногами. Оказавшись под куполом, открытым небу летней ночи, остановилась. Вокруг меня, то загораясь, то угасая, молниеносно проносились мерцающие огоньки. Джашер присоединился ко мне, и вот уже мы оба стояли и молча наблюдали. Внезапно мерцание и движение вспышек прекратилось, мы удивленно переглянулись.
Тысячи крошечных искорок ярко-ярко засветились и уже не гасли, словно кто-то включил диммер на полную мощность. Фейри, такие крошечные, что нельзя было различить ничего, кроме сияния света и едва заметного трепета крыльев, взмыли вверх и запорхали в воздухе. Затем они стали кружиться вокруг нас, сначала образовав искрящийся цилиндр, а потом преобразовав его в два сверкающих вихря, как бы двойную спираль. Зрелище было похоже на ожившую нить ДНК, которую я однажды видела в учебном видео на уроке биологии.
Мы с Джашером находились посреди двух подвижных спиралей света. Их энергия отдавалась вибрацией земли под нашими ногами. Эффект от происходящего был просто завораживающим – каждый, даже самый крошечный волосок на моем теле встал дыбом, откликаясь на мягкий ветер, созданный вращением фейри. Вибрация земли подо мной, свечение фейри вокруг, близость Джашера и лунный свет над головой – все это вместе будто перенесло меня в какую-то иную реальность.
Джашер шагнул ближе и обнял меня. Мы стояли, прижавшись друг к другу. Меня окутывало его тепло. Я смотрела на Джашера, краем глаза замечая сверкающий вихрь фейри. Он наклонил голову и поцеловал меня, и это казалось самой естественной вещью в мире. Его мягкие губы коснулись моих, и все мое тело словно растаяло в нем. Это не был глубокий, страстный поцелуй, а, скорее, сладкий и нежный. Я не закрывала глаза – не хотела пропустить карнавал мерцающих звезд. Его глаза тоже были открыты, в их темных радужках отражались огни фейри. Я вглядывалась в эту вселенную падающих звезд, и мне хотелось нырнуть и раствориться в ней.
Джашер, прервав поцелуй раньше меня, отстранился и нежно коснулся моего лица.
– Это ты, – сказал он так тихо, что я едва расслышала, и прижал меня к себе.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала я.
Тогда он отпустил меня и отступил на шаг. Парящие фейри расступились перед ним, а затем опять сомкнулись вокруг меня. Казалось, их кружение в мерцающей двойной спирали никогда не закончится. Я не знала, что делать, как поприветствовать их, и просто подняла руки ладонями вверх – словно пугало. Тогда огоньки стали садиться на меня, покидая спиральный вихрь. Волна тепла накрыла меня, сердце забилось вдвое быстрее. Я стала задыхаться под тысячами легких, как перышки, прикосновений. Фейри кружили у самого лица и тоже садились на него, мигая перед глазами и затуманивая зрение.
– Джашер, – позвала я, набрав воздуха и глядя в его сторону. Но у меня едва получалось что-либо разглядеть – из-за мерцающих огней у самых моих глаз его силуэт казался темным и расплывчатым.
– Джорджи, – откликнулся Джашер, и в его голосе слышалось благоговение.
Я вытянула перед собой руки: казалось, они покрыты рождественскими миниатюрными огоньками. Чувствительная кожа головы, все еще влажная после душа, улавливала тончайшее трепетание крыльев, порхавших надо мной. Оглядев себя, я увидела, что все мое тело облепили фейри. Я была человеком, как бы сотканным из их света. Мне едва хватало смелости дышать.
– Почему? – робко выдохнула я.
– Спроси их, – посоветовал Джашер. – Раша назвала тебе свое имя, может, они скажут тебе и то, что им нужно.
– Я могу вам чем-то помочь? – задала я вопрос, глядя на облепившие меня огоньки.
Словно тысяча крошечных колокольчиков зазвенела у меня в голове, и все они шептали одно и то же слово.
– Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая.
– Что они сказали?
Я подняла глаза, озадаченная:
– Ничего, что имело бы хоть какой-то смысл.
А потом огоньки вспорхнули и снова принялись кружиться, но на этот раз их сияющая спираль поднялась вверх к открытому куполу и исчезла в ночном небе.
Волшебство завершилось так неожиданно, что меня охватило острое чувство потери – я пожалела, как мало уделила внимания всему происшедшему. Не так ли внезапно приходят и исчезают самые драгоценные моменты нашей жизни? Они заканчиваются в одночасье, оставляя нам лишь головокружение, когда мы, едва дыша, молим об одном: «Мгновенье, стой! Не уходи!»
Каждое имя, что я услышала в тот вечер, врезалось в мою память. Я могла бы записать их все, ни единого не пропустив.
Глава 19
Я вышла из библиотеки Анакаллоу и начала спускаться по широкой каменной лестнице на оживленную улицу. После вылупления фейри мои поиски объяснений стали еще интенсивнее. Я начала настоящее исследование, пытаясь обнаружить ключ к загадке: почему волшебные создания выбрали именно меня и почему в ответ на мой вопрос сказали «мудрая». Но это был день бесплодного чтения; я нашла кое-какие красивые картинки – некоторые, возможно, сделанные художниками, действительно знавшими, как выглядят фейри, но в основном это были иллюстрации к чисто мифологическим сюжетам.
Из-за угла здания вывернул какой-то мужчина. Почему-то я уставилась на него во все глаза – точно видела раньше, но узнала не сразу. Наконец, до меня дошло – это же Брендан, грубиян, который едва не сбил с ног меня и тетю Фейт на улице возле рынка в день моего приезда. Я прищурилась: он двигался как человек, замеченный мной в ночь кошмарной вечеринки, и на голове его красовалась похожая кепка. Выглядел он ужасно, гораздо хуже, чем в нашу первую встречу: похудел, под глазами набрякли темные мешки, клочковатая борода отросла и стала похожа на веник. Вдобавок он казался ужасно злым – прямо не человек, а какой-то изможденный и взбешенный медведь, только что проснувшийся и обнаруживший, что проспал все на свете и теперь помирает с голоду.
На долю секунды сочащийся ненавистью взгляд Брендана остановился на мне, но я хладнокровно проигнорировала его. Во всем облике этого человека сквозило безумие. Он прошел мимо, скаля зубы и шаркая, словно отшиб крестец и теперь ему сложно поднимать ноги. Насколько я помнила, в прошлую нашу встречу у него была нормальная походка. Я замерла на ступеньке, опасаясь чем-то заинтересовать и растревожить этого медведя. Прищурившись, краем глаза следила за ним. Да, скорее всего, именно Брендана я приметила в свете фонаря в ночь вечеринки.