Мы прошли через двойные двери. Миссис Мак-Мертри коснулась выключателя у входа, и вокруг замигал тусклый флуоресцентный свет. Перед нами простирались метры металлических шкафов. Я покрылась испариной, и совсем не только от жары.
– Это наше хранилище микрофильмов. – Должно быть, она заметила панику на моем лице, потому что следом произнесла: – Дорогая, не волнуйтесь. У нас есть разные способы классификации. Если нужна информация о пропавших людях, то проще всего начать с каталога смертей. Какая фамилия у вашей родственницы?
Почему мне не приходило это в голову? Эта столетняя, с иголочки одетая библиотекарша знала толк в своем деле.
– Шихан.
– Хорошо. А в каком году она исчезла? – миссис Мак-Мертри кивнула на дневник, куда я убрала заметку. Но я помнила дату и так.
– В 1935-м. В марте.
– Хорошо.
Она направилась прямиком к определенному отсеку хранилища.
– Успокойтесь, мисс. Для начала у вас гораздо больше фактической информации, чем у большинства людей, что приходят сюда в поисках ответов.
Библиотекарь просмотрела печатные карточки, закрепленные на передней панели ящиков.
– Некоторые бедолаги проводят здесь годы, – пробормотала она. – Ищут иголку в стоге сена, уповая лишь на чудо. Ага, вот оно, – миссис Мак-Мертри положила руку на поверхность металлической тумбы. – Здесь каталог смертей, начиная с января 1935 года. Хронологический порядок начинается отсюда, – она провела рукой по направлению к двери, – все по алфавиту. Если обнаружилось, что ваша родственница умерла, ее имя можно будет найти в извещениях о смерти или некрологах после марта 1935-го. Вы умеете пользоваться читальным аппаратом?
– Думаю, да, – кивнула я.
Вряд ли они сильно отличаются от тех, что стоят в нашей школьной библиотеке. Я поблагодарила миссис Мак-Мертри, и она оставила меня с картотекой.
Не буду утомлять вас всеми подробностями своих поисковых работ. Достаточно сказать, что за те полтора часа, которые мне понадобились, я просмотрела множество некрологов. Был и досадный момент, когда мне вдруг вспомнилось, что Майлис должна быть зарегистрирована не просто как Шихан, а как Штибарт-Шихан. Пришлось начать заново, обращая внимание на сочетание «шт», а не «ши». Признаюсь, в процессе я нередко произносила «шт» в сочетании «Чтоб тебя!» или «ч» в слове «черт!». Моя история могла бы стать более занимательной, если б я сообщила, что несколько дней, превозмогая боль в спине и запястьях, без пищи и воды прочесывала архивы, но в действительности, благодаря прекрасной организации хранилища, созданной сотрудниками библиотеки Анакаллоу, я управилась со своей задачей менее чем за два часа.
6 апреля 1937 г. Дело о пропаже человека неофициально квалифицировано как самоубийство. Спустя два года после исчезновения мисс Майлис Штибарт-Шихан, поставившего в тупик Гарду[31], дело остается нераскрытым, а семья Шихан – неудовлетворенной разыскными работами. «Мисс Штибарт-Шихан пережила личную драму незадолго до своего исчезновения, – заявил инспектор полиции Мюррей О’Куинн. – Опираясь на несколько характерных сообщений о состоянии эмоциональной нестабильности мисс Штибарт, мы твердо убеждены, что она, по всей вероятности, покончила жизнь самоубийством. И хотя официально мы не можем объявить дело закрытым за отсутствием вещественных доказательств, предлагаем завершить расследование. Мы сделали всё, что могли, для нее и ее семьи. Пусть мисс Штибарт-Шихан покоится с миром». Члены семьи отказались от комментариев, отстаивая право на неприкосновенность частной жизни.
У меня было чувство, словно меня ударили по зубам. Минуло больше двух лет после исчезновения Майлис, и полицейские сдались. Личная драма. Самоубийство. Мое сердце разрывалось от боли. Она была влюблена и смятена. Эта история закончилась еще хуже, чем «Ромео и Джульетта» – те хотя бы в конечном итоге оказались вместе, пускай и в смерти. А бедная Майлис умерла одинокой.
К статье прилагалась размытая черно-белая фотография женщины. Мало того что само изображение четкостью не отличалось, так еще и половина лица женщины, а также ее волосы были скрыты чепцом. Лишь горбинка на переносице намекала на то, что это Майлис. Подписи под фото не было.
Не знаю, сколько я просидела там, откинувшись на спинку стула и подперев рукой подбородок. Я размышляла. К оттискам прошлого, что мне довелось увидеть, не прилагалась подпись с датой, но в дневнике Майлис все было отражено с предельной ясностью: последнюю запись она сделала явно незадолго до того, как ее объявили пропавшей без вести. Это не просто настораживало, это серьезно тревожило, и не в последнюю очередь из-за нашей с ней связи. Она стала Мудрой, и я становлюсь Мудрой. Я стояла на мосту рядом с Джашером, и там он меня поцеловал. А прежде это случилось с Майлис и Кормаком. Затем она исчезла. А я… я пока что здесь.
Майлис радовалась жизни, собиралась замуж, была влюблена по уши, фейри одарили ее мудростью. Может, в газетах ошиблись и она просто окончательно стала тем, кем должна была стать (как и я)? Ведь тела так и не нашли. Вдруг она превратилась в фейри и растворилась в земле? Я вздохнула, не особо веря в эту версию. Да и финал не слишком-то радостный…
Меня начало мутить. Если смотреть со стороны, кажется, что стать мудрой – настоящее благословение. У тебя появляется возможность получать целительные силы природы и направлять их в нужное русло. Здорово же! Но к чему это приводит? Откровения приходят постоянно, каждое новое еще поразительнее предыдущего. Но я будто оказалась верхом на коне без седла, поводьев и уздечки. Остается только гадать, что он выкинет, когда и где пожелает остановиться.
Пальцы мои похолодели, сердце затрепыхалось в груди голодной птахой. Страх сковал все мое существо, но я поблагодарила библиотекаря за помощь и дотащилась до велика. Какая судьба ждет меня там, за поворотом?
Глава 26
Дождь наконец закончился. Все вокруг было мокрым, отовсюду капало. Я протерла сиденье велосипеда, перекинула через раму ногу и покатила в сторону Сараборна.
В животе у меня урчало, а глаза будто налились свинцом. Мозг прокручивал мысли о том, что происходящее со мной, скорее всего, не прекратится, а наоборот – продолжится с большей интенсивностью и в новом качестве. Но вероятность того, что переживавшая подобное Майлис покончила с собой, не укладывалась в голове.
Крутя педали, я не заметила, как пропустила поворот на велосипедную дорожку к дому. Осознав это, пожала плечами и поехала дальше по большой дороге. Холодный ветер шелестел листьями дубов, выстроившихся вдоль дороги, и развевал мои волосы, то и дело попадавшие в рот. Я прибавила скорость, следя за собиравшимися на горизонте тучами. Похоже, это антракт в пьесе «Непогода». Скоро снова польет. Как раз самое время запастись попкорном и лакрицей, пока не началось представление. В глубине далеких облаков несколько раз мелькнули вспышки света. Впереди показался последний холм перед нашей подъездной дорогой, я привстала, надавив на педали, чтобы ускориться.
Как там говорят: большинство происшествий случается рядом с домом? В тот день со мной так и произошло. Я как раз взбиралась на тот последний холм, когда с другой его стороны из тумана вдруг резко вылетел фермерский грузовик (мчавшийся так, словно это была машина скорой помощи, летевшая на вызов, а не шаткая колымага, груженная овцами). Вид несущейся навстречу машины так круто вернул меня из раздумий к реальности, что я испытала настоящий шок. Эхом на мой крик отозвался гудок грузовика, и я стремительно свернула в кювет. От промчавшейся мимо машины всколыхнулся не только воздух, но и вся грязь, что была на дороге, – она целиком облепила меня. Велик покачнулся, и я поняла, что сейчас упаду. Забавно: момент осознания того, что сейчас произойдет, пугает куда больше, чем само происшествие. Я пыталась приоткрыть глаза, но куда там – дрянь с дороги оказалась удивительно липкой, и ничего не вышло. Руль повело в сторону, переднее колесо на что-то наскочило, меня швырнуло через раму, и я полетела куда-то клубком из плоти и металла. А затем еще и прокатилась по гравию, потеряв при этом несколько сантиметров кожи.
Водитель грузовика прокричал что-то на гэльском, но не остановился. Я лежала на животе, слезящиеся глаза щипало. Предплечье, колено и челюсть с правой стороны, а также обе ладони горели, будто кто-то подпалил их зажигалкой. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смогла привстать. «Черт подери!» Ладно, может, мои ругательства были и похуже. Мне понадобилось несколько минут, чтобы подняться на ноги, обрести равновесие и отряхнуться, а затем я захромала в сторону дома. Вся правая сторона тела ныла, ссадины жгло. От прилива адреналина ноги стали слабыми, а руки тряслись. Боль была отвратительной, какой она всегда и бывает. Не буду продолжать описывать свое состояние, просто добавлю, что у меня шла кровь. Может, чтобы найти ответы на свои вопросы, мне было просто необходимо серьезно пораниться? Не так ли всегда происходит в жизни?.. Я была очень расстроена, только не знаю, чем больше: предполагаемым самоубийством Майлис или собственным падением.
В относительный порядок меня привели растения. Именно они помогли мне исцелиться, очистить мысли и увидеть то, что имело значение, – еще один оттиск прошлого.
Ковыляя вдоль заросшей буйной зеленью канавы, я ощутила необъяснимое желание прикоснуться к траве, что и проделала. И мгновенно обрела знание – там росли арника, способная снимать воспаления и лечить гематомы, а также окопник, который восстанавливал целостность кожи и помогал срастаться сломанным костям.
Растения затрепетали под моими пальцами – с этого мгновения оторваться от них, как, минутами раньше, предотвратить свое падение, я не могла – в меня вливалась целительная сила трав. Сложные химические вещества, названия которых мелькали в моем мозгу, конденсировались и проникали в кровоток, многократно усиливая друг друга.