Процесс сложностью не отличался, хотя меня не оставляло ощущение, будто я через соломинку пытаюсь выпить густой суп. Живительные соки наполняли мое тело чудесной энергией – казалось, каждая клеточка радуется и танцует! Жжение ран и пульсация ушибов унялись. Я взглянула на руку и увидела, как разодранная кожа стягивается, словно ее штопали невидимыми ниткой с иголкой. Время от времени из нее вылетали и падали на траву мелкие камешки и песок.
Вычитав у Майлис, что корни растений обладают необычайной силой, я решила во что бы то ни стало к ним прикоснуться. Опустилась на колени и принялась копать. Мне не терпелось узнать, изменятся или усилятся мои ощущения, когда я дотронусь до них.
Впиваясь пальцами в почву и хватая комья земли ладонями, я вздрогнула, заметив краем глаза какое-то движение вдали. Не услышав никакого предупреждающего звука, я подняла глаза. Можете себе представить, как сжалось мое сердце, когда я увидела в конце дорожки, ведущей к Сараборну, два призрачных силуэта. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать Майлис – я привыкла видеть ее в платье с шевронным узором, но в тот раз она надела однотонное. Может, оно было темно-синим или коричневым, но мне показалось черным, так как оттиски прошлого всегда являются черно-белыми. Ее наряд украшал высокий кружевной воротник и оборки на груди в форме буквы V. Возникшее видение поразило меня до такой степени, что я не сразу разобралась, что там происходит. Похоже, Майлис и Кормак весьма эмоционально о чем-то спорили или ссорились. Сцена была словно из немого кино – полная драматизма и накала страстей, только в ней было гораздо больше достоверности, чем в любом фильме, что мне доводилось смотреть.
Наблюдая за разыгрывающейся пантомимой, я застыла на краю канавы, обратившись в статую «Девчонка, копошащаяся в грязи». Внезапно из-за моей спины вылетел призрачный всадник. Я вздрогнула и уставилась на него. Мужчина в темном пиджаке и черной шляпе, тень от полей которой скрывала лицо, ехал без седла и с уздечкой из обычной веревки. Похоже, он очень спешил – не сбавляя скорости, подскакал к Майлис и Кормаку и только тогда осадил лошадь. Животное вскинуло голову и встало на дыбы. Наездник – по тому, как он горбился, я поняла, что в тот день шел дождь, – не упал. Я присмотрелась к Майлис и Кормаку – их волосы чуть вились от влаги, а кожа блестела от капель дождя.
Всадник заговорил с Кормаком, а тот слушал, протянув руку Майлис. Она стояла рядом, обхватив его за локоть, с широко раскрытыми глазами, в которых читался испуг. Лицо Кормака, по мере того, как он слушал мужчину, ожесточалось, а Майлис в какой-то момент начала плакать. Ее сотрясали рыдания, когда Кормак, опершись на руку незнакомца, заскочил на лошадь. Та развернулась, раскидывая копытами комья грязи, и галопом понеслись в том направлении, откуда прибыл всадник. Майлис рухнула на колени. Ни один из мужчин не оглянулся. Вскоре они исчезли из виду.
Майлис закрыла лицо ладонями и прижалась лбом к земле. А потом раскинула перед собой руки и впилась пальцами в землю – не женщина, а олицетворение страдания. Даже искаженное от горя лицо не могло соперничать по выразительности с этим отчаянным жестом. Затем образ Майлис замерцал, и снова появились их с Кормаком силуэты – сцена пошла заново, и я смогла увидеть самое начало, которое пропустила.
Лица Кормака я не видела, но было понятно, что они разговаривают. Чем дольше они говорили, тем более расстроенной становилась Майлис – она то и дело мотала головой, уголки ее губ опустились. К моменту, когда показался всадник, она выглядела совершенно несчастной. Я пересмотрела всю сцену несколько раз; слезы текли у меня по щекам, пальцы все еще сжимали комья грязи, и я чувствовала себя полностью разбитой. Понять смысл увиденного было несложно. Кормак разбил сердце Майлис, как я и предполагала. Он буквально оставил ее в грязи – плачущую, сломленную, одинокую. Что они наговорили друг другу и какие новости привез всадник, я не знаю, но одно было ясно, как безоблачная ночь в полнолуние, – Майлис ужасно страдала. Неизвестно, сколько времени она пролежала на земле после того, как Кормак ее оставил, потому что сцена начинала воспроизводится до того, как это произошло. И все же до меня дошла очень важная часть всей этой загадочной истории.
Почему Кормак разбил сердце Майлис? Ведь его лицо светилось такой любовью в тот день, когда они поцеловались на мосту. В голову мне приходила лишь одна зацепка – имя девушки в дневнике Майлис. Кокетка Эйлин…
Когда я наконец поднялась на ноги и отряхнула руки и колени, решение было принято: вернусь в город. Надо задать еще один вопрос любезной даме из библиотеки. Видение прошлого исчезло, едва земля слетела с моих ладоней. Я вытащила на дорогу велосипед, к счастью, не сломавшийся, села на него и покатила в том же направлении, куда призрачная лошадь унесла Кормака и его спутника – обратно в Анакаллоу.
Глава 27
Если библиотекарь и удивилась моему скорому возвращению, то не показала этого. Вот это профессионал! Я подошла к ее столу – волосы растрепанные, руки все еще грязные от копания в земле, под ногтями чернота.
– Да, милочка? – Она окинула меня беглым взглядом. На ее лице не было ни тени осуждения, равно как и тревоги. Должно быть, когда тебе столько лет, грязных рук для беспокойства маловато.
– Я кое-что забыла уточнить, – ответила я. – Но на этот раз мне нужна картотека по свадьбам.
Хотя я была измотана физически и эмоционально, любопытство крепко держало меня на крючке. Да я и не собиралась останавливаться, когда от этого могла зависеть моя судьба.
– Понятно, – сняв свои бифокальные очки, миссис Мак-Мертри водрузила их на голову и встала из-за стола. Я последовала за ней на лестницу. – Чья свадьба вас интересует?
– Эйлин О’Салливан. Простите, это английский вариант – я не знаю, как произнести фамилию по-гэльски.
Схватившись за перила, я осознала, что у меня трясутся руки – то ли от голода, то ли от шока. Возможно, от того и другого.
Остановившись на очередной ступеньке, библиотекарь обернулась ко мне, при этом рот ее округлился.
– О’Суиллебхайн? – предположила она. – В каком году была свадьба?
Я нахмурилась, размышляя.
– В 1935-м?
– Моя дорогая, – миссис Мак-Мертри положила свою высохшую руку мне на плечо, – Эйлин О’Суиллебхайн еще жива. Из нее песок сыпется, но голова работает как надо – заткнет за пояс любого студента колледжа. Если вам нужны подробности этой истории, то лучше всего получить их из первых уст, так сказать. Она живет в доме престарелых, и он практически всегда открыт для посещений.
Кровь отхлынула от моего лица. Я открыла было рот, чтобы возразить, но не нашла слов. Как отказаться? Дескать, невозможно, чтобы то была та самая Эйлин? И я не знаю, как и что ей сказать? Что это неправильно – беспокоить столь древнюю старушку? Я ведь могла бы придушить ее, если она признается, что увела Кормака! В памяти всплыло измученное лицо Майлис, то, как она рухнула на землю, словно марионетка с оборванными нитями, ее напряженные пальцы, которыми она впилась в дорожную грязь…
– Сходите туда, милая. Я не слишком хорошо знакома с Эйлин О’Суиллебхайн, но знаю, что она добрая женщина. Возможно, визит такой любознательной девушки, как вы, станет главным событием ее дня. К тому же, – добавила миссис Мак-Мертри, посмотрев на часы, – мы скоро закрываемся. «Солнечная долина» находится всего в трех кварталах к востоку отсюда.
Не успела я опомниться, как меня бесцеремонно, но по-доброму проводили через фойе к выходу. Когда я снова обрела дар речи, то уже стояла снаружи, глядя в том направлении, куда следовало идти.
– В «Солнечной долине» туалетная комната сразу на входе, – добавила на прощание миссис Мак-Мертри. – Возможно, вам стоит слегка умыться перед тем, как идти здороваться.
С этими словами старушка скрылась за дверями библиотеки. А я направилась в дом престарелых, с каждым шагом становясь все ближе к одной из современниц Майлис. Велик оставила на парковке, чтобы срезать путь по пешеходной дорожке, по которой ездить нельзя. Снова заморосил дождь. Я накинула капюшон и склонила голову, защищаясь от капель.
«Солнечная долина» представляла собой приземистое здание из желтого кирпича с пандусом для инвалидных колясок. Откинув мокрый капюшон, я прошла через вращающиеся двери и попала в холл, где сразу заметила медсестру.
– Чем могу помочь? – спросила она, склонив голову и прижимая к груди планшет. – Вы не похожи ни на одного из наших постоянных посетителей.
– Нет, я просто ищу Эйлин О’Салливан. Ничего, если я загляну к ней на минутку?
– А, вы, должно быть, пришли поздравить ее с днем рождения, – улыбнулась медсестра. – Сегодня у нас много посетителей. Но Эйлин сейчас празднует в кафе «Критерий». Мероприятие открытое, так что не стесняйтесь, заходите, там вы ее обязательно найдете.
«Критерий» находился в восьми кварталах от дома престарелых, а мои силы были на исходе. Но раз уж я так далеко зашла, то не могла позволить себе остановиться на полпути. Поблагодарив медсестру, я побрела в кафе.
Едва спустившись с пандуса на боковую дорожку, я услышала телефонный звонок. Достав мобильник из сумки, машинально ответила, даже не взглянув на экран.
– Алло?
– Детка?
Лиз была последним человеком, с кем мне хотелось говорить в этот момент. Я была уставшей, раздраженной и напуганной, вся в грязи и почти на пределе своих сил.
– Привет, Лиз, – сказала я, и от звука собственного голоса у меня пробежал холодок.
– У тебя странный голос.
Мое раздражение усилилось.
– У тебя тоже, – бросила я резко. На самом деле я была так поглощена своими мыслями, что не обратила особого внимания на ее интонацию. – Сейчас не самое подходящее время для разговора, Лиз.
Дождь брызнул мне на лицо, и я снова натянула капюшон.
– Ты и в прошлый раз так говорила, – произнесла Лиз.
Мне было сложно объяснить маме, что вообще происходит, поэтому я решила сменить тактику.