Когда идет дождь, крыша домов в Метрополисе подстраивается таким образом, что вся вода, стекается в специальный бак в каждом доме.
Либеро мне показал два грота под Созерцающей башней, пробуренных специально для хранения воды и продуктов.
В первом колодце, глубиной три метра, шириной и длиной пять метров, собирается вода.
В другом таком же подвале находится склад для продуктов, который замораживается с помощью электричества.
Любая вода перед употреблением проходит через фильтр, который есть в каждом доме.
Водный резервуар под Созерцающей башней используется в дни засухи, которые случаются часто.
Я раньше рассказывал, но дополню. Представьте себе город, построенный на вершине квадратной горы. Город имеет круговую планировку.
В центре города возвышается Созерцающая башня. Вокруг башни раскинулась просторная площадь, где, вероятнее всего, проводятся собрания.
Далее, по кругу, следуют социальные объекты: медицинский пункт, пожарная часть, школа, детский сад, мастерская, ремесленная, библиотека, архив, а также здание, ведущее вниз, к резервуарам с водой и продовольствием.
Еще дальше проходит круговая улица, за которой располагаются жилые двух-трехэтажные дома. Они занимают две круговые улицы и половину пятой.
Почти на краю горы «рожденные летать» обустроили теплицы, где выращивают растения без использования почвы. На этой же улице находится крытый ботанический сад, который, пожалуй, является единственным местом для отдыха.
В этом городе, без сомнения, можно жить.
– Эд, – окликнул меня Либеро, когда я наклонился над цветком, вдыхая его аромат. – Пойдем.
Я неохотно вышел из ботанического сада, где селекционеры бережно хранили последние цветы ушедшей эпохи. Их усилиями эти цветы были спасены и возрождены. Здесь даже можно было увидеть птичек в клетке и бабочек. В следующую минуту мы уже были в зале заседания Созерцающей башни, где за круглым столом, как обычно, собрались члены Совета Нового времени.
– Эдмунд, садись, – произнес Реймонд.
Он, как всегда, сидел во главе стола, но сегодня спиной ко всем. Я занял свое место. В зале было душно, и я отчетливо слышал чье-то тяжелое, прерывистое дыхание. Казалось, среди нас был астматик. Мое размышление о том, кто это может быть, прервал Реймонд, повернувшись к присутствующим. Все ахнули, кроме Либеро и Ариэль. На лице верховного магистра красовался зияющий шрам, протянувшийся от правой ноздри к уху. Шрам был свежим, похоже, доктор уже над ним поработать.
– Я хотел сказать, Эд, – начал Реймонд, – ты принят в Совет Нового времени. Ты теперь магистр и член совета. Это означает, что как только мы вернем мир в Федерацию, ты займешь пост при новом правительстве. Нам будет нужна твоя помощь.
Было видно, что Реймонд испытывает дискомфорт. Его слова обрывались, и он был вынужден делать короткие паузы. Он то и дело норовил расчесать рану, его глаза часто нервно щурились, а потрескавшиеся губы дрожали. Помимо явных последствий передряги, организм Реймонда, видимо, получил изрядную долю радиации.
В этот момент к нему подошел человек в белом халате, тот самый, который спас меня в первый день моего пребывания в Метрополисе. Он наклонился к Реймонду и тихо шепнул ему что-то на ухо. Реймонд лишь нервно поднял руку, прося его остановиться. Он принял свою любимую позу, скрестив пальцы на подбородке, и снова заговорил:
– Похоже, я перестарался с дозой радиации. Я не знаю, сколько мне осталось жить. Доктор дает полгода…
Рей заверил, что это произошло случайно. Ночью он с двумя «рожденными летать» пробрался в столицу, чтобы встретиться с чиновниками правительства Алонума Висы. За ребятами завязалась погоня.
– В городе уже небезопасно, – поведал Рей. – Патруль на каждом шагу. Министерства под усиленной охраной. К тому же по всей улице они натянули веревки, что изрядно сократило скорость моего передвижения. И да, вот еще…
Он пошарил в карманах своего костюма, вытащил газетную вырезку и кинул ее на середину стола.
Ариэль, стоявшая рядом с нами, подошла к столу, но не стала газету. На мгновение мне показалось, что она хочет залезть на стол, но затем газета сама пошевелилась и устремилась в руки девушки. Я был ошеломлен. И, видимо, только я один. Все остальные устремили взгляд на Ариэль, но не для того, чтобы удивляться ее способности, а чтобы узнать, что написано в газете. Оказывается, Ариэль – телекинетик. Кто бы мог подумать?
Она осторожно взяла бумажку и развернула ее.
– «Сегодня Верховный Президент Алонум Виса подписал Указ «О преследовании «рожденных летать» и казни их без суда и следствия…», – дрожащим голосом прочитала Ариэль. Ее руки тряслись. Естественно, она, как и все члены Совета Нового времени, боялась. – «Смертная казнь также применима по отношению к тем, кто их укрывает…».
Нас проброла дрожь.
– Они объявили войну и знают про наши планы, – тихо подытожил Реймонд.
– Чем жестче методы борьбы наших противников, тем ближе мы к победе, – добавил Либеро. В этот момент мой названный старший брат как никогда раньше чувствовал, что действовать уже пора.
Глава 7. «Серая улица»
…Небо было хмурым. За долгое время впервые собирался дождь. Огромные тучи, словно грязный ватный ком, медленно плыли по небу к Метрополису. В столице Федерации невероятный переполох. Все «рожденные летать» спасались бегством, молниеносно скользя по тесным улицам по воздуху. С ними летел и я. Что интересно, летел самостоятельно. В этот момент мне казалось, что я умел летать всегда. Что это естественно. Мы преодолели основные улицы и устремились через тесные переулки окраин столицы Федерации Юга.
Неожиданно, я заметил, что летевшие вместе со мной братья по очереди начали натыкаться на невидимые препятствия и падать на землю. В один момент я даже увидел, как парень, летевший недалеко от меня, начал сбавлять скорость. На его лице застыло недоумение и страх. Внезапно у него отвалилась половина головы, и его тело с шумом рухнула на асфальт. Другие хватались кто за горло, руки, грудь и также с грохотом падали на землю. Они падали, рассеченные невидимым тонким и очень острым мечом.
Я сбавил ход, чтобы понять, что происходит, и сам наткнулся на это препятствие. Это была леска, почти невидимая и невероятно острая. Ее хаотично провели по всему маршруту Серой улицы. Она была повсюду, переплетена словно паутина. Я начал что есть мочи кричать «рожденным летать» снижать скорость. Многие меня услышали, многие нет. Они мчались на высокой скорости, подгоняемые выстрелами снизу преследовавшими их полиции порядка.
Это было ужасающее зрелище. С неба, словно вместо дождя, падали куски мертвых тел. Они грохотали о землю, разрубленные на части. Картина будто сошла с полотна древнего художника, изображавшего падших ангелов, сыплющихся на землю метеоритами.
Внезапно я услышал знакомый голос. «Эд, братишка, уходи, не стой», – восклицал Либеро. Я понял, что он летел за мной, и резко обернулся. С ужасом я увидел, что он направляется прямо к нам, и отчаянно замахал руками, крича, чтобы он не подходил. Но было уже поздно. Он пересек границу Серой улицы. Не долетев до меня, он застыл в воздухе. Его руки, раскинутые в стороны, внезапно отвалились. На его лице застыли недоумение и легкая улыбка. Он откинулся назад и полетел вниз. Его тело рухнуло на каменный тротуар. Кровь окрасила дорогу вокруг, а в открытых глазах отражались темные тучи.
Я подлетел к нему, потеряв всякую бдительность. Склонившись над ним, я заревел. Я рыдал так громко, будто от этого зависело, вернется ли Либеро к жизни.
Внезапно хлынул холодный ливень. Вся территория вокруг была усеяна трупами моих братьев. Их кровь смешивались с дождем и растекалась по земле. Зрелище было жутким. Настоящая картина апокалипсис, напоминающая о самых ужасных войнах.
Я промок до нитки, но не отходил от тела Либеро ни на секунду. Издалека послышались звуки сирены, которые с каждой минутой становились все громче. Полиция прибудет совсем скоро. Я не спешил уходить и, наверное, даже не хотел.
В этот момент меня начал трясти подошедший Реймонд. Он схватил меня за плечи. «Эдмунд! Надо уходить! Эдмунд!… Эдмунд! Вставай! Пора уже!».
…С трудом я открыл глаза и увидел напряженное лицо Либеро. Уже пять минут он тщетно пытался меня разбудить. Сон был жутким, но я спал, как убитый. Убедившись, что нахожусь в безопасности, в своем доме в Метрополисе, я закрыл глаза и продолжил храпеть. «О, нет!», – произнес Либеро, с разочарованием закрыв лицо руками. Он отошел от кровати и вышел из комнаты.
В комнате было душно. Кондиционер работал на полную мощность, но не справлялся. И я проснулся в поту. Осторожно встав с кровати, я медленно поплелся в ванную. Внизу, в гостиной, Ариэль и Либеро пили чай.
– Брат, поможешь? – попросил я, заходя в ванную. Либеро быстро подбежал ко мне и начал осторожно, небольшими порциями, лил воду мне на ладонь. Я умылся.
– Ты выглядишь неважно, – отметил Либеро.
Я лишь слабо улыбнулся:
– Меня мучают кошмары.
Мы сели за стол. Ариэль поставила перед нами свежие овощи, хлеб и чистую воду. Я взял в руки кусок хлеба и ощутил его мягкость. Он был словно сахарная вата, которую я пробовал в детстве, и мгновенно растаял на языке. Потом я отпил глоток воды. Она была прохладная и свежая. Этот завтрак быстро наполнил меня энергией и отогнал плохое настроение.
Я взглянул на Либеро. Он держался с аристократической манерой. Хозяева дома пользовались столовыми приборами искусно, как дирижеры оркестром. Дом наполнился позитивной энергией. Кажется, я нашел семью, о которой всегда мечтал.
Наблюдая за тихой картиной вкусного завтрака, я на мгновение подумал, что до этого момента был сиротой. Как будто в моей жизни не было ни отца, ни матери. Удивительно, что можно чувствовать, когда находишься «в своей тарелке», в своем окружении, рядом с родными.
Несмотря на свою интеллигентную манеру, Либеро вдруг начал есть очень быстро, будто куда-то опаздывал. Было видно, что он просто пытался казаться перед гостем немного глупее, изображая младшего в семье.