Вильдер изумленно прислушивался к разговору. Бородатый вел себя очень странно. Да он сумасшедший! Вроде бы актером ранее не слыл, наоборот, врать вообще не умел. Несет всякий бред. Ну что ж, это даже к лучшему. Тогда он – не такая уж большая проблема, да и причин избавиться от него или поместить на карантин теперь много – вряд ли Немов согласится иметь у себя под боком психа с заряженным ружьем.
Тогда улика. И надо заняться ею немедленно, пока сталкеры не решили осмотреть бункер. Маловероятно, конечно, что они обратят на нее внимание, но так будет спокойнее.
– А ты его знаешь? – повернувшись к Вильдеру, спросил Немов.
– Знаю. Точнее, знал, он раньше другим совсем был, – и Сергей показал на голову.
– Каким?
– Да как все. Ничего особенного. Горевал он сильно по прошлому, да кто ж не горевал тогда. Он один из рабочих, которые оборудование из бывшей войсковой части увозили. Ну а в бункере молчаливым был, но за любую работу брался. Ни с кем так за то время и не сдружился.
– Ты же говорил, что один в живых остался.
– Как видишь, не совсем. Мы последние оставались, какое-то время вдвоем жили, а потом он исчез. Не знаю, где он обитал, но после того, как он пропал, я в бункере один еще недели три где-то прожил. Да и снаружи, во время вылазок, его не встречал.
– Безумный он, – вполголоса проговорил Данилов. – Я не врач, но это и невооруженным глазом видно. Ружьишко бы у него отобрать. А то палить вдруг еще начнет. Демоны померещатся.
Вильдер поспешил согласиться. Хорошо, что не он первый выдвинул эту идею, хотя она у каждого крутилась в голове, – ни к чему навлекать на себя лишние подозрения, и так суетится сильно.
– Только дипломатично надо, – заметил Немов. – В гостях все-таки.
– Я возьмусь, – быстро сказал Том и, прежде чем кто-то возразил, исчез в дверях.
Через пару минут вернулся – довольный и с ружьем в руках.
– С ним все в порядке? – озабоченно спросил Немов.
– В самом лучшем, – не переставая улыбаться, сказал Томилин.
– Что, просто так отдал?
– Выменял.
– На что?
– На одного из наших слонов, – Томилин негромко засмеялся.
– Ну ты даешь, – не удержался от улыбки и Немов. – А может, у него там целый арсенал?
– Ничего, у нас еще слоны есть.
Через десять минут подоспел чай. В дверях появился Пал Палыч с подносом в руках, на котором стоял большой чайник и шесть кружек. Придвинул ногой табурет и водрузил на него все, что принес.
«Так, кружек шесть, значит, сам тоже пить будет, из одного с нами чайника. Непохоже, чтобы отравить хотел», – подумал Немов.
Пал Палыч разлил чай по кружкам. Поднос был грязным, в остатках какой-то засохшей еды, и бородатый положил его на пол.
– Друг привез с Цейлона, – важно изрек сумасшедший и вдобавок поклонился, а затем устроился прямо на полу с дымящимся напитком в руках.
Сталкеры достали к чаю свои небогатые запасы.
Чай оказался безумно вкусным. Если не с Цейлона, то действительно тот, настоящий, с прошлых времен. Видать, остались еще в бункере запасы.
– Ну а как здесь очутились, помните? В этом вашем… мм… учреждении?
– Не помню ничего, – пожаловался Пал Палыч, – а когда пытаюсь вспомнить, головушка болит.
– Жаль, ваши знания могли бы быть полезными. А помните ли вы Сергея Вильдера, – и Немов неожиданно указал на побледневшего врача. – Он с вами долгое время жил, в бункере, потом, говорит, что вы пропали куда-то.
Бородатый очень внимательно посмотрел на Сергея, а затем отрицательно помотал головой.
– Первый раз вижу. Да и как я мог с ним жить, если я всегда был здесь один?
Вильдер чуть не подавился куском сушеного мяса. Он вдруг обнаружил, что стоит на самом краю пропасти. Эти несколько секунд между вопросом Олега и ответом Пал Палыча растянулись на целую вечность. Руки начали мелко подрагивать, и пришлось поставить кружку с чаем на табурет, чтобы не выдать волнения. Вот сейчас бородатый все вспомнит, и Сергею конец. Что он скажет в свое оправдание? Прозвучит ли это убедительно? Или придется во всем сознаться? Сознаваться страшно, ведь он старательно в мыслях избегает всего, что касается бункера.
Сергей с трудом смог скрыть вздох облегчения, когда услышал ответ Пал Палыча. «Еще пара подобных ситуаций, и я сам все расскажу. Невыносимо все переживать заново. Нам надо как можно скорее покинуть это место, а то события могут и повториться».
Мише все было в диковинку. За ночь и утро он повидал столько всего, что голова шла кругом. Эта экспедиция изменила его жизнь, и парень точно знал, что не сможет больше сидеть на станции и выполнять рутинную работу. Как минимум, он запишется в сталкеры и будет совершать ночные вылазки, и Василий Петрович не сможет ему в этом помешать. Ему не терпелось осмотреть бункер, и он быстро допил чай, вскочил и теперь бродил по комнате, ожидая, когда закончат с трапезой остальные. Его внимание привлекла зеленая тоненькая тетрадка на столе, и он, не колеблясь, взял ее и раскрыл. Кривоватым мелким и еле разборчивым почерком в ней описывались какие-то сумасшедшие приключения совсем уж нереальных существ.
– Что это? – не удержался от вопроса Миша, показывая тетрадку Пал Палычу.
– Миш, – неодобрительно покачал головой Немов, – нехорошо в чужих вещах рыться. Вы его извините, он просто любопытный очень, – обращаясь уже к бородатому, сказал сталкер.
– Сказки пишу. Мрачные, – сказал Пал Палыч, забирая из рук Миши исписанную тетрадь.
– О чем сказки?
– О том, что люди однажды забыли, как улыбаться. Отражения украли их улыбки.
Миша вспомнил байку коменданта про зеркало. Неужели те самые отражения? Вот и еще один человек, который про них знает. Надо будет потом подробнее расспросить.
Мишу совсем не пугал бородатый, пусть он и «слегка» не в себе, но угрозы парень не чувствовал. В отличие от Вильдера. Начинающий сталкер заметил напряжение Сергея, хотя, возможно оно было связано с тем, что тот прожил столько лет в бункере войсковой части. Миша был далек от каких-либо подозрений, да и причин сомневаться в Вильдере не имелось.
«А мужик-то здесь припеваючи живет, в тепле и с электричеством. Захочет ли он делиться с нами?»
После угощения сталкеров Пал Палыч слегка повеселел. Да и неожиданные посетители, свалившиеся на голову, показались ему отличными слушателями.
Немов с трудом внимал ему, поскольку все, что говорил бородатый, являлось бредом. Но из вежливости приходилось поддерживать разговор. Командир сталкеров уже понял, что от Пал Палыча он вряд ли добьется чего-то разумного. А мужик все говорил и говорил:
– За все годы наблюдатели так и не обнаружили себя. Но я знаю, они неотступно следят за всем, что здесь происходит. А вы их не видели? А вдруг вы с проверкой от них? Нет? Ну я, в принципе, и не особо верил. Какие-то вы недальновидные немного, извините, обидеть не хотел.
Темы бородатый менял с поразительной скоростью.
– Распогодится, и по грибы пойдем, – говорил он. – Там как, все так же тучками небо затянуто?
Или вдруг неожиданно начинал цитировать странные стишки без рифмы. Кажется, такие назывались раньше хокку, но Немов не был до конца в этом уверен.
– Замри. Кто знает,
Когда внезапно оборвет
Свой крик кукушка?
А потом ни с того ни сего заявлял, не обращаясь ни к кому:
– Это у вас там из-за пазухи не топорик ли торчит? Мне бы одолжить, я б сосенку им завалил бы, дровишек нарубил, костерок бы запалили.
Разговор начинал утомлять. Да и поспать после тяжелой ночи не мешало бы.
– Слушай, Пал Палыч, сделаем перерыв? Нам бы с дороги отдохнуть.
– Конечно-конечно, – засуетился мужик. – Чего ж молчите-то? Пойдемте, размещу вас. Далеко ходить не надо, здесь же, на первом уровне. На второй я редко хожу, только если починить что-то в генераторной да фильтры почистить. Ну, еще за консервами в продзону – мне много не надо. Опасно на том уровне.
– Что за опасность? – напрягся Немов.
– Голова начинает болеть, точно так, когда я пытаюсь о прошлом думать.
«Пренебрегать его словами не стоит, хоть он и сумасшедший», – подумал командир.
– Хорошо, веди, – решил Немов.
– Я попозже присоединюсь, – сказал Вильдер и поспешно, боясь, что ему возразят, вышел из комнаты под долгим испытующим взглядом Данилова.
– Ну пусть идет, – пожал плечами Немов. – Ностальгия, столько лет прожил здесь. Только осторожнее, – крикнул он вдогонку.
Они проследовали мимо нескольких распахнутых дверей дальше по коридору. Немов заметил пункт связи со стальными коробами аппаратуры и экранами, за ним – медчасть со шкафчиками, в которых пылились разные упаковки и баночки. В конце коридора налево уходила лестница вниз, на второй уровень. Справа же находились спальни для личного состава – несколько десятков коек в довольно просторном помещении.
– Устраивайтесь, – обвел комнату рукой бородатый. – Выбирайте любую на ваш вкус. Хоть у стеночки, хоть посередке. Не с видом на море или горы, конечно. Но клопов нет, – и заулыбался, приглаживая бороду.
Комната подозрений не вызывала. Более того, на двери была внушительная щеколда, которую нельзя открыть снаружи. Этот факт обрадовал Немова, хотя дежурить по одному все равно придется, на всякий случай.
Немов занял койку поближе к двери. Сон у него чуткий, если кто-то станет ломиться, он сразу услышит. Да и в Томилине, дежурившем первым, он не сомневался. Этот не уснет на посту. Надежный товарищ.
В дверях Пал Палыч обернулся и сказал:
– Знаете, что случилось с моим псом? Говорят, он ушел куда-то на север. В край холодов и стужи. Он, видите ли, хотел вечно оставаться молодым. Так, наверное, и гоняет пингвинов по сей день. А тем и разлетаться некуда.
– Да уж, – вздохнул Немов, а затем добавил: – И где там носит Сергея?