В декабре 1481 года, когда конвой отплыл к побережью Мины, внимание к деталям, проявленное при планировании персонала и поставок, говорило о важности миссии для Португалии; Эльмина прошла очень долгий путь с тех пор, как между короной и Гомешем был заключен первый королевский контракт на торговлю здесь за сущие гроши. Всего было десять каравелл, на которых находилось пятьсот военных, а также еще сто каменщиков и других специалистов по различным строительным специальностям. Два более тяжелых и медленных транспортных корабля были отправлены за несколько недель до этого с указанием ожидать основной контингент в заранее назначенной точке далеко от африканского побережья. Эти грузовые суда везли не только известь, кирпич, гвозди и древесину, но и основные части фундамента и краеугольные камни для форта, которые были заранее заготовлены и тщательно промаркированы. Ничто не было оставлено без внимания, включая оборону сооружения, для которой на борту также были установлены пушки и многочисленные боеприпасы .
Экспедиция Диогу де Азамбужа достигла вод современной Ганы в середине января. До сих пор большая часть португальской торговли золотом была сосредоточена вокруг Шамы, но эта деревня была признана неподходящим портом для больших кораблей, к тому же в ней не было доступных запасов пресной воды и крупных камней, необходимых для кладки настоящего форта. Поздно вечером 19 января, проплыв еще двадцать пять миль на восток, конвой достиг Деревни Двух Частей - поселения, которое было рассечено надвое узкой рекой с медленным течением. С вершины холма, с которого открывается вид на Эльмину, привлекательность этого места вряд ли может быть более очевидной. При подходе с запада неровная, усыпанная валунами береговая линия переходит в дугу широкой бухты, которая так хорошо укрыта, что на ее извилистый песчаный пляж накатывают лишь самые слабые волны. Здесь, на безопасном расстоянии от берега, португальский конвой мог бы спокойно стоять на якоре, не опасаясь ни нападения местных жителей, ни посадки на мель. Более того, устье реки, которая, как они узнали, называется Беня, было судоходным на небольшом расстоянии от ее устья, что давало возможность сразу же попасть в оживленную рыбацкую деревушку и на красочный рынок, которые и сегодня заполонили берега реки.
Когда в тот день в начале 1482 года Азамбужа привел свой корабль в устье Беньи, он и его люди, вероятно, были удивлены, обнаружив, что парусник, принадлежащий несанкционированному португальскому торговцу , уже стоит на якоре, так сказать, перед флагом. Благодаря длительному пребыванию или неоднократным визитам капитан этого судна, Жуан Фернандо, уже провел достаточно времени в этом районе, чтобы достаточно хорошо общаться на местном языке фанте. Поэтому Азамбужа, , попросил своего соотечественника на рассвете следующего утра отправить местному королю сообщение о том, что с ним желает встретиться руководитель крупной португальской экспедиции.
Азамбуха и его люди немедленно приступили к организации десанта, уделяя особое внимание тому, чтобы создать надлежащий театр трепета для ожидаемой встречи с королем. Ставки были высоки, но в их действиях можно найти завершение того перехода к дипломатии в противовес набегам, о котором мы говорили ранее. Португальцы прибыли не ради быстрой и грязной торговли, а ради неслыханной ранее идеи построить постоянный форпост в этой богатой золотом стране, чего до сих пор не пытался сделать ни один чужак. Команда, высадившаяся на берег на следующее утро, включала в себя отряд людей, вооруженных аркебузами и мечами, тщательно спрятанными под одеждой, чтобы избежать провокаций, но, несмотря на эту предосторожность, явная надежда была на то, что их не придется применять.
Стоит подчеркнуть, что в пересказе этих событий, как и многих других в эту эпоху, мы ограничиваемся рассказами португальских хронистов. Однако в оставленных ими рассказах говорится, что Азамбужа ждал местного короля рядом с местом, которое тот выбрал для строительства своего форта. Это было на косе земли, возвышающейся над западным берегом Беньи, недалеко от того места, где скалистый берег уступает место спокойному заливу. тридцать пушек, которые они привезли сПортугальцы знали, что если они построят на этом месте свой гарнизон, то , включая шесть больших орудий, способных метать 14-килограммовые камни на расстояние не менее шестисот ярдов, смогут легко расправиться с любыми вражескими кораблями, которые попытаются войти в бухту. В то утро иностранцы первым делом отслужили мессу на выбранном ими месте и подняли королевское знамя Жуана II на высокой ветке большого одинокого дерева. После этого Азамбужа, одетый в лучшие европейские одежды того времени, включая " жилет из парчи , с золотым воротником из драгоценных камней", сел в большое кресло на наспех возведенном эшафоте и стал ожидать короля в окружении своих офицеров.
В то время никто не мог в полной мере осознать, что именно тогда начинается совершенно новая эра в отношениях Европы с Африкой, да и со всем миром в целом. Опыт, который африканцы и европейцы получили друг от друга на этой земле, станет грозным столпом современности: он имеет огромное значение, но сегодня практически не признается и даже не вспоминается. Здесь начался новый, во многом импровизированный и весьма неуверенный эксперимент империализма - строительство постоянного укрепленного гарнизона в африканских тропиках, которые пока оставались единственным и неповторимым Новым Светом Европы. Благодаря этому проекту европейцы должны были открыть для себя как возможности, так и пределы своего могущества и принять участие в формировании новых самобытных идентичностей, в том числе и для самих себя. Пока все это происходило, и в то время как африканское золото обеспечивало подъем Лиссабона, начало крупной атлантической торговли рабами, выросшее из опыта Португалии здесь, вскоре сделало возможной грядущую революцию в плантационном сельском хозяйстве, а также совершенно преобразующее новое богатство, которое оно произвело в Северной Атлантике.
Более того, это была эпоха, когда гостям пришлось смириться с тем, что на западном побережье континента одно за другим возникали сложные общества с полностью разработанной политикой и протоколами, а также со средствами надежной самозащиты. Португальцам предстояло открыть то, на что они так надеялись: новое африканское царство, наделенное огромными богатствами, далеко за пределами земель мавров. Но многим африканцам, с которыми они столкнулись, было не в новинку представление о богатом разнообразии мира за пределами их непосредственных горизонтов. Например, золото из этих регионов, контролируемых аканами, уже продавалось в Европу через мусульманские сети в Судане, и в течение столетия или более эти же сети отправляли на юг все большее количество неафриканских товаров в обмен. В результате, когда португальцы начали продвигаться в Эльмине, , жители не были ни удивлены , ни даже потрясены.
Первые признаки этого появились с появлением сквозь чащу деревьев Квамена Анса, местного короля, или оманехена, чье имя португальцы запишут как Караманса. Не чуждый театру власти, он подошел к назначенному месту встречи в сопровождении королевского маршевого оркестра, в котором использовались барабаны kettle , трубы и многие другие инструменты. По словам европейцев, которые наверняка никогда не видели ничего подобного, музыка была " скорее оглушительной, чем приятной для слуха ." Далее шли члены его двора, включая оруженосцев и тому подобное, также одетые в лучшие наряды своей культуры, поддерживаемые людьми с оружием, ничуть не скрываемым. " В общем, все они были вооружены на свой манер: одни с короткими копьями и щитами, другие с луками и ножнами со стрелами", - писал Жуан де Баррос, член партии Азамбухи. Его рассказ продолжается: "Посреди них появился их король Караманса, ноги и руки которого были покрыты золотыми браслетами и кольцами; на шее у него было ожерелье, с которого свисало несколько маленьких колокольчиков, а в косичке бороды - несколько золотых полосок, которые таким образом удерживали его волосы, ставшие от скручивания гладкими". Из описания этой первой "официальной" встречи становится ясно, что для короля золото было не просто средством обмена, но и важным маркером политической и духовной власти.
Когда Анса приблизился к португальцам, стоявшим вокруг своего капитана, Азамбуха поднялся со своего кресла и подошел к нему с почтением, подобающим королю или вождю. Анса ненадолго взял его за руку, отпустил ее, чтобы " коснуться пальцев, а затем щелкнул один с другим, говоря на своем языке: "Бере, бере", что на нашем означает "Мир, мир"". Как может подтвердить любой посетитель Западной Африки, это рукопожатие со щелчком пальцев сохранилось в качестве выразительной формы приветствия и сегодня. После этих первых приветственных формальностей последовал обмен приветствиями и подарками. Затем Азамбуджа перешел к делу, объявив, что царь поручил ему построить в этом районе постоянный торговый центр, или "крепкий дом", для установления регулярных торговых связей. Видя, что Анса не проявляет решимости, португальский капитан неоднократно подчеркивал богатство и новые блага, которые достанутся африканскому вождю и его народу. К ним, по словам визитеров, относилось обращение в христианство и крещение, что, по их словам, сделает его "братом" и союзником короля Португалии.
Анса уже знал о предполагаемых выгодах и, по крайней мере, некоторых неудобствах торговли с европейцами, которые появлялись в этих краях по каплям уже около десяти лет, и все искали свое состояние в западноафриканском золоте, и он не был впечатлен. " Христиане, которые приезжали сюда до сих пор, были очень немногочисленны, грязны и низменны, - сказал он резко. Можно представить, что только безмятежно уверенный в себе африканский лидер мог бы произнести такие слова. Тем не менее, это можно расценить и как комплимент в виде сравнения. Анса, похоже, хотел сказать, что не представлял себе, что европейцы могут быть настолько цивилизованными, насколько причудливо наряженными оказались представители Жуана II. То ли польщенный, то ли просто неустрашимый, Азамбужа продолжал настаивать на своем, и тогда Анса выдал притчу, которая до сих пор так любима среди аканов и многих других народов Западной Африки. " Люди, которые встречаются время от времени , остаются более дружелюбными, чем соседи, в силу природы человеческого сердца", - ответил он. Азамбуха преодолел этот кажущийся срыв обещаниями выгодных торговых возможностей, но когда Анса наконец согласился на предложение капитана, его разрешение сопровождалось предупреждением: португальцы будут строго придерживаться всех своих обязательств, а в случае неприятностей люди короля просто покинут эти места, оставив португальцев не с кем торговать.