Надежды Португалии на золотую наживу в Верхней Гвинее так и не оправдались. Но, став плацдармом для работорговли, Острова Зеленого Мыса и Верхняя Гвинея будут отвечать целому ряду совпадающих интересов Лиссабона. Первым из них была отчаянная потребность в людях в самой Португалии, которая в эту эпоху все еще оправлялась от серьезного приступа Черной смерти за столетие до этого. К началу XVI века население Лиссабона, насчитывавшее около 100 000 человек , на 10 % состояло из чернокожих, в то время как в Португалии в целом насчитывалось 40 000 человек африканского происхождения. Николя Кленар, бельгийский путешественник, побывавший в стране в ту эпоху, писал: " В Эворе словноя попал в адский город: так часто я встречал негров, расу, которую я ненавижу". В 1472 году португальский парламент направил петицию королю Афонсу V, "Африканцу", призывая его запретить вывоз порабощенных негров из королевства в другие страны, и в первую очередь в Испанию, где был столь же алчный рынок для африканцев. * Обоснование этого гласило: " потому что, сэр, [рабы] составляют большую часть населения в ваших королевствах и отвечают за создание новых земель, расчищая леса, открывая болота и принося другую пользу. И эти люди Африки сдались [Португалии], и будет лучше, если они сдадутся вашему королевству, чем иностранцы воспользуются [землями Гвинеи], которые не проливали кровь, чтобы найти их."
Самой насущной и постоянной проблемой для короны в эту эпоху был вопрос о том, как сохранить контроль над бизнесом, приносящим столь прибыльные доходы. Для этого Лиссабон вводил все более ограничительные законы и кодексы, направленные на регулирование бизнеса на африканском материке. Вскоре поездка на континент без разрешения стала считаться смертным преступлением, согласно закону, который гласил: " ни один человек, независимо от рангане или положения, должен под страхом смерти бросаться к неграм".
В начале XVI века португальский исследователь и торговец Дуарте Пашеко Перейра сообщил, что 3500 рабов ежегодно покупались на побережье Верхней Гвинеи. Всего несколькими годами ранее, в 1497 году, после посещения Колумбом Кабо-Верде, он писал католическим монархам Испании Фердинанду и Изабелле: " в последние дни, когда я ездил на Кабо-Верде, где жители ведут большую торговлю рабами и постоянно посылают корабли за ними и получают их в порту, я видел, что даже самые дешевые рабы в самом плохом состоянии продавались за 8000 мараведи".
По причинам, которые португальцы, вероятно, не до конца понимали в то время и уж точно не могли предвидеть, регион Верхней Гвинеи был весьма благоприятной почвой для основания трансконтинентального бизнеса по продаже рабов. Это объясняется тем, что за два предыдущих столетия он уже стал своего рода "зоной разлома"; это произошло, когда Каабу, империя малинке, расширилась на запад и юг от своего центра на территории современного юго-западного Мали и столкнулась с другими королевствами, лежавшими на ее пути, создав " mêlée of peoples ," по выражению историка Уолтера Родни. " Действительно, вся Верхняя Гвинея предоставляла широкие возможности для конфликтов между этническими группами, локальные войны велись специально для добычи рабов на экспорт". Расширение конфликтов часто означало расширение рынков сбыта рабов - торговли, которая долгое время традиционно направлялась в этом регионе на исламские рынки, чьи крупнейшие рынки сбыта находились на далеком севере пустыни Сахара и на Ближнем Востоке. И вполне разумно предположить, что африканцы, уже имевшие долгую историю продажи членов конкурирующих групп в рабство через подобные схемы, просто охотно продавали бы их новоприбывшим из Европы.
По мере того как другие европейские страны втягивались в торговлю африканскими рабами, жесткая конкуренция, а также другие факторы, которые мы еще рассмотрим, заставляли португальцев продвигаться все дальше и дальше по африканскому побережью, пока они не достигли региона Конго и Анголы, где вскоре начали приобретать рабов в гораздо больших количествах, чем когда-либо прежде. Тем временем другие, особенно голландцы и англичане, сосредоточились на Эльмине и участке побережья, простирающемся на восток до современной Нигерии, которая сама переживала огромный бум в работорговле.
* При общей численности населения чуть более 85 000 человек, перепись 1565 года в городе Севилья насчитала 6327 рабов, большинство из которых были выходцами из Африки к югу от Сахары.
23
.
NEGROS
SEGUROS
Благодаря своему рангу и многовековой эксплуатации африканцев плантаторский комплекс стал важнейшей движущей силой богатства Нового Света и, более того, движущей силой восхождения Запада. Как уже убедились читатели, в гораздо большей степени, чем серебро и золото, именно сельскохозяйственные товары, добытые благодаря страданиям и усилиям чернокожих, вывели Северную Атлантику на совершенно новую траекторию, позволив ей занять доминирующее положение в эпоху нового времени.
Но прежде чем мы посетим регионы Африки к югу от Сахары, которые поставляли наибольшее количество принудительного труда, сделавшего возможным такое развитие событий, важно изучить, как сами порабощенные негры стали доминирующим товаром в Новом Свете. Эта история, которая удивит многих читателей, уходит своими корнями в новые имперские завоевания Испании, как и в плантационную экономику Португалии или Англии.
Первый чернокожий, прибывший в Америку, Алонсо Прието , высадился в 1493 году на испанском судне в качестве свободного члена второй экспедиции Колумба. К 1501 году рабство африканцев уже явно было введено в Новом Свете, начиная с поселения, основанного Колумбом, - острова Испаньола. Это было почти за четверть века до первой прямой поставки рабов с континента в Новый Свет через Сан-Томе, которая произошла только в 1525 году.
В XVI веке около 277 000 африканцев были перевезены в цепях через Атлантику, причем почти 90 процентов из них направлялись в недавно завоеванные Испанией американские территории, возглавляемые Картахеной, Новой Испанией и Веракрусом. За время своего существования этот людской трафик привел в испанскую Америку примерно 2,07 миллиона человек , либо путем прямой переправки через Атлантику, либо через оживленную внутриамериканскую торговлю, доставляемую из таких мест, как голландское Кюрасао или английская Ямайка. Таким образом, испанская Америка стала второй по значимости зоной вынужденной постоянной африканской миграции после Бразилии. Как регион, он значительно опережает британские или французские Карибские острова, и в нем происходило гораздо больше работорговли, чем, как это ни парадоксально, в наиболее документированном регионе торговли - английских колониях, которые позже стали Соединенными Штатами. Ни в одной другой части Нового Света торговля африканцами не была так мало изучена, и нигде историческое стирание негров не было таким шокирующе полным. для создания жизнеспособной испаноязычной Латинской АмерикиИ все же имеющиеся данные свидетельствуют о том, что африканцы были столь же необходимы , как и во владениях других крупных европейских колониальных держав полушария. *.
Перед лицом великого вымирания коренных народов испанцы быстро осознали острую необходимость в стабильной рабочей силе для поддержания своих новых колоний. Уже в 1517 году доминиканский монах Бартоломе де лас Касас направил в Испанию письмо с призывом к короне отправить негров на Испаньолу, чтобы разгрузить и пополнить коренное население, которое быстро исчезало. Пропаганда Лас-Касаса и других привела к тому, что в 1542 году торговля индейцами была отменена на всей территории испанской Америки. Хотя этот запрет соблюдался только на словах, он значительно усилил настоятельную потребность короны в африканской рабочей силе для обработки недавно завоеванных земель.
В Новую Испанию стекались порабощенные африканцы, в основном собранные в Верхней Гвинее, и их заставляли работать на самом известном источнике богатства колонии - серебряных рудниках. Однако чернокожих заставляли трудиться и на двух других важных предприятиях, которые, как правило, обходятся вниманием в рассказах о европейском заселении Нового Света. Это базовые отрасли промышленности, созданные для производства обуви, одежды и других товаров для поселенцев и рабов, а также обширные сахарные плантации Мексики. К 1645 году, когда на Барбадосе только начинали выращивать сахар, Общество Иисуса, или иезуиты, ведущий производитель сахара, выращенного рабами, хвастались, что у них две плантации в архиепископстве Пуэбла с производительностью 1,5 миллиона фунтов в год. Тремя годами ранее Эрнан Кортес, испанец, возглавивший в 1519 году экспедицию, в результате которой пала империя ацтеков и большая часть Мексики оказалась под властью Кастилии, нанял 500 африканских рабов для работы на своих личных сахарных плантациях близ Оахаки , которые, как утверждается, стали первой подобной плантацией в Новой Испании. Другой крупномасштабной формой занятости этих африканцев были жестокие потогонные фабрики по производству текстиля и других промышленных товаров. Это производство возникло в результате осознания того, что Испания не в состоянии обеспечить колонию достаточным количеством одежды, обуви, кожаных изделий и многих других предметов повседневной необходимости. Эти ранние obras, или фабрики, были сосредоточены в городских районах, где в XVI веке в Мексике проживало большое количество негров. Например, Васкес де Эспиноса , посетивший Мехико в 1612 году, сообщил, что в городе проживало 50 000 негров и мулатов, а также 80 000 индейцев и 15 000 испанцев. К 1600 году Потоси в Боливии имел население, почти такое же большое , как в Лондоне или Токио. К началу XVIII века в Испанской Америке было полдюжины городов , которые были больше, чем крупнейшие города Британской Америки, во главе с Мехико и Гуанахуато, и многие из них кишели чернокожими.
африканцы стоили До отмены рабства индейцев в десять раз дороже, чем коренные мексиканцы. Такая большая разница в цене отражалась на способах эксплуатации труда представителей этих двух групп. Конечно, ни одной из групп населения не