Однако дело было не только в этом. Рабовладельцы на Ямайке удивлялись тому, что даже рабы, работавшие в рабстве на плантациях в холмистых внутренних районах острова и вдали от портов, каким-то образом умудрялись получать новости так же быстро или быстрее, чем их белые хозяева. Это заставило некоторых белых признать, что чернокожие, несмотря на их общепризнанное отсутствие цивилизации, тем не менее способны досадно поддерживать " неизвестный способ передачи информации ." Джон Адамс, отец-основатель и второй президент США, озадаченно писал в своем дневнике: " У негров есть замечательное искусство передавать информацию между собой. За неделю или две недели они преодолевают несколько сотен миль".
Гаитянская революция была не единственной песней свободы, звучавшей в воздухе Германского побережья накануне восстания и придававшей решимости тем, кто был полон решимости бороться за свою свободу. То тут, то там в Черной Атлантике почти постоянно разгорались небольшие костры. И хотя их регулярно тушили, они помогали поддерживать актуальный ток освобождения, который передавался с места на место. Где бы ни жили рабы, они могли быть уверены, что получат какую-то новость, пусть даже отрывочную, и часто черпали вдохновение или извлекали уроки, готовясь к следующему пожару. Первые американские государственные деятели, такие как Джефферсон и Вашингтон, знали, что на протяжении всего XVIII века среди рабов на плантациях Карибского бассейна и Атлантического побережья нарастало решительное движение за свободу. В их число входит крупное восстание на острове Сент-Джон, бывшем в то время датской колонией, в 1733 году. В том числе восстание Стоно в Южной Каролине в 1739 году, часть обширной и масштабной борьбы за трофеи работорговли и права на континентальную часть Америки, которая простиралась от Джорджии до Картахены. В ходе восстания в Стоно рабы английских колонистов перешли на сторону испанских войск, удерживающих Флориду, поскольку те, как им казалось, обещали свободу.
Кроме того, в течение того же десятилетия на Ямайке происходили бурные и периодические восстания маронов. Малоизвестные сейчас восстания в Нью-Йорке происходили даже в 1712 и 1741 годах. В первом из них, , около тридцати негров , которые, по слухам, были выходцами с Золотого Берега, использовали ружья, дубинки и ножи, чтобы убить девять белых и ранить еще семь, прежде чем местное ополчение подавило их восстание. В 1749 году рабы подняли восстание в Каракасе после того, как свободный негр по имени Хуан де Кадис прибыл из Испании и распространил слухи о том, что король приказал освободить всех порабощенных в Индиях. Нечто похожее произошло и на Мартинике .
Здесь мы пропускаем множество более мелких восстаний. Но нельзя обойти вниманием грандиозное восстание 1760 года на Ямайке, получившее название "Война Таки" - оно потрясло Британскую империю и разослало свои ударные волны по всей Америке. Виргиния, например, которая в то время стремительно развивала свою плантаторскую экономику, пыталась временно запретить ввоз рабов с Ямайки , опасаясь, что они станут переносчиками восстания на материке. Хотя восстание стало восстанием в масштабах всей колонии, целью так называемых коромантов, рабов с Золотого берега, возглавивших восстание Таки, было не столько ведение обычной войны против британских войск, сколько приведение экономики острова в полный упадок. В то время Ямайка на 90 % состояла из чернокожих и, несомненно, была самой прибыльной колонией империи. Это была также, пожалуй, самая влиятельная в политическом отношении колония, и подавление восстания вынудило Британию развернуть свою самую мощную военно-морскую эскадру во всей Америке.
Даже помимо крупных восстаний, подобных этим, среди самих порабощенных негров, работники плантаций, перевезенные в цепях через Атлантику, также знали о бурных идеологических изменениях, происходивших среди белых. Наиболее значительные из них произошли в Америке и Франции. В американских колониях Британии белые, владевшие рабами, сами заявляли, что стали жертвами рабства для Британии из-за отсутствия политического представительства, а когда дело дошло до драки, они начали революционную войну, чтобы обеспечить себе то, что они называли "свободой". В 1779 году сотни негров были привезены с Гаити, чтобы сражаться на стороне Франции и американских революционеров, которых она поддерживала, чтобы снять британскую осаду Саванны в этой войне. Эта попытка провалилась, но, тем не менее, обеспечили жизненно важное прикрытие для американских войск во время их отступления. Но вместо свободы для всех Американская революция оказалась утверждением права белых на владение черными рабами. По словам историка Кристофера Томлинса, основополагающий принцип зарождающейся республики, не озвученный, но тем не менее присутствующий в самой ее ДНК, гласил: " возросшая свобода свободного зависела от ресурсов, генерируемых порабощением раба".
Среди тех, кто сражался против британцев и, следовательно, за независимость Америки в Саванне, были Анри Кристоф (будущий король Гаити, получивший легкое ранение), Андре Риго и Мартиаль Бессе - все имена, которые впоследствии станут важнейшими фигурами в списке "кто есть кто" Гаитянской революции. Еще два крупных революционера из французского Сен-Доминго, лидеры по имени Франсуа Макандаль и Датти Букманн, освободились, сбежав на остров с Ямайки, где они были рабами.
К гаитянской революции мы обратимся в ближайшее время, а пока ограничимся лишь показательным анекдотом о первых попытках Франции подавить ее. Массовое восстание рабов на Гаити началось через два года после начала Французской революции, которая оказала на него сильное влияние. Когда в 1791 году Наполеон отправил маркиза де Ла Салля подавлять восстание гаитянских рабов, он приказал своим войскам заменить лозунг "Живи свободно или умри" - фразу, прямо вдохновленную Французской революцией, - на менее подрывную: "Нация, закон, король". Иначе, объяснял маркиз, " в стране, где вся собственность основана на рабстве негров, которые, если бы сами приняли этот лозунг, были бы вынуждены расправиться со своими хозяевами, и с армией, которая пересекает море, чтобы принести мир и закон в колонию".
Франция также стремилась предотвратить прибытие в Сен-Доминго рабов из Европы, которые могли бы напрямую узнать о революции, и нет особой загадки в том, почему. Благодаря необычайно быстрому увеличению численности рабов в течение нескольких десятилетий Франция превратила контролируемую ею часть острова Испаньола, будущий Гаити, в крупнейшего в мире производителя сахара и кофе. Только за десятилетие до Гаитянской революции французские корабли перевезли через Атлантику в рабство более 224 000 африканцев, большинство из которых направлялись в Сен-Доминго. Примерно половина этих порабощенных африканцев происходила из региона Анголы и Конго . К концу 1780-х годов Сен-Доминго производил больше богатства, чем все остальные колонии Франции вместе взятые. Только на него приходилась треть всей торговли Франции.
Пожалуй, самым постоянным правилом этой революционной эпохи было то, что меры предосторожности, принятые для предотвращения распространения информации о правах человека и свободе среди негров, были тщетны. Общий ветер, циркулировавший среди людей, находившихся в рабстве в рабовладельческих обществах Нового Света, был слишком пронзительным, чтобы любой режим цензуры мог его блокировать. В 1802 году, объявляя афроамериканцев вне закона в качестве разносчиков почты, генеральный почтмейстер Гидеон Грейнджер написал председателю комитета по надзору Сената США, предупреждая, что из-за событий на Испаньоле американские рабы " узнают, что права человека не зависят от его цвета кожи. ... . . После сцен, которые Сент-Доминго явил миру, мы не можем быть слишком осторожны, пытаясь предотвратить подобное зло в четырех южных штатах, где есть, особенно в восточных и старых заселенных частях, настолько большая доля негров, что это может поставить под угрозу спокойствие и счастье свободных граждан". Однако к 1827 году первая чернокожая газета в Соединенных Штатах открыто приглашала своих читателей поделиться знаниями о распространении свободы. " Что произойдет , когда рабы в Вест-Индии и испанских штатах станут свободными гражданами?" - спрашивала газета.
местечке под названием Пуэнт-КупеВозвращаясь к долине Нижней Миссисипи, отметим, что в 1795 году в был раскрыт заговор с целью организовать то, что впоследствии станет важным предвестником восстания на Германском побережье. Заговор раскрылся, когда испанцы, которые в то время правили этой территорией, обнаружили в хижине рабов копию французской Декларации прав человека 1789 года. За несколько лет до этого, в 1791 году, французский плантатор на Мартинике предвидел влияние Декларации, написав, что " нет никого, кто бы не содрогнулся при мысли, что раб или даже свободный homme de couleur [цветной человек] может сказать: "Я тоже человек, поэтому у меня тоже есть права, и эти права равны для всех"".
Когда Шарль ДЕСЛОНДЕС начал тайно встречаться с несколькими доверенными соучастниками, вероятно, под прикрытием своих регулярных свиданий с любовницей, его участники совершали не что иное, как основополагающий акт в том, что сегодня можно назвать панафриканизмом.
Вряд ли он сам или кто-то из его соратников, возглавлявших повстанцев, явно обдумывал свои действия именно таким образом, но это не должно мешать нам. Помимо прочих достоинств, атлантическое рабство было своего рода войной, которую белые вели против африканской расы: " война с животными ," или, по крайней мере, с людьми, определяемыми как таковые в целях их тотальной эксплуатации. На самом африканском континенте широкое осознание исключительно расового характера этой войны - или, более того, осознание существования расы людей, называемых африканцами, - происходило медленно, даже в то время как на Западе происходило формальное конструирование и юридическое кодифицирование черной инаковости. Это, как мы уже видели, в основном объяснялось крайне атомизированным характером политического ландшафта в Африке. Не менее важным был и тот факт, что практически никто из африканцев не ездил в Новый Свет, чтобы стать свидетелем эпохального проекта плантационного рабства и вернуться домой, чтобы объяснить его природу и то, чем это чревато для черных людей в целом.