ться, что дипломаты Конфедерации не оплошают…
– Скоростная малоразмерная цель, – забубнил голос где-то за спиной Александрова. – Двенадцатый квадрат, курс восемь, идет на сближение. Ускорение… – тут голос присвистнул. – Ускорение не определено, необходимо тестирование приборов.
– К черту тестирование, – не оборачиваясь, рыкнул невидимый сейчас командир «Ушакова». – Стандартная процедура.
Стандартная процедура – это запрос «свой-чужой» и огонь на поражение в случае неверного ответа. Действия абсолютно верные, сейчас в системе летает слишком много всякой дряни, а радары на такой дистанции погрешность имеют очень большую. Линкор еще определят, а вот корвет с тяжелой противокорабельной ракетой перепутают запросто. Нет смысла рисковать.
– Пошел запрос. Время ожидания… Черт! Он отвечает!
– Болван, до него еще не мог дойти сигнал!
– Значит, он отправил идентификационный код заранее. Курьерский корабль «Вольфрам», порт приписки «Урал-главный».
– Разрешить сближение. Но держите под прицелом, мало ли…
Когда «Вольфрам» приблизился к флагману, стало ясно, что время его не пощадило. Носовая часть была вся покрыта мелкими шрамами, какие бывают, если влетаешь в метеорный поток без защиты. Куча серьезных вмятин, в одном месте и вовсе пробоина, затянутая изнутри герметизирующей пеной. Видать, автоматика сработала, предотвратив более серьезные последствия для экипажа. Один из бустеров – а их к кораблю ухитрились присобачить аж восемь штук, превратив изящный курьер в непонятное чудовище, – распорот по всей длине, но, судя по выжженным соплам, произошло это уже после того, как ускоритель отработал свое. В общем, помотало «Вольфрам» изрядно, и когда он состыковался с «Ушаковым», то еле выбравшийся из люка пилот своей посудине соответствовал.
Вообще, никому не посоветуешь вести курьер в течение двух недель, практически без сна, с запредельными ускорениями, да еще и не зная толком, куда. Разумеется, планы Александрова до Кольма довели, иначе он ни за что не нашел бы эскадру, но вариативность в них присутствовала, и немалая. По сути, имелись лишь начальная и конечная точки маршрута. Причем в конечную соваться было смерти подобно – опередив Александрова, Кольм угодил бы прямиком в гнездо японцев, и мало бы ему там не показалось. А вот откуда на Большое Токио свалится гнев богов в лице уральского адмирала – вопрос открытый. И Кольм, решив эту головоломку, мог гордиться собой. Вот только хотелось сейчас ему лишь одного – спать!
Когда осунувшийся, пожелтевший от усталости порученец вручил Александрову донесение и, шатаясь, направился в сторону выделенной ему каюты, адмирал не рискнул даже гадать, что произошло. Наверняка что-то запредельно важное, иначе на такой риск не идут. Однако просмотренная информация даже видавшего виды флотоводца вогнала в ступор. Такого маразма он от высшего руководства Конфедерации попросту не ожидал. Впрочем, и от предложения, сделанного Верховным Советом, Александров тоже был в легком шоке. Нет, на кое-что подобное ему уже намекали, но сейчас расклады были совсем иными, и предложенное тоже резко отличалось от того, что обсуждали с ним и Громова, и Устинов. Но – оригинально!
Еще через час состоялось общее собрание командоров кораблей. Всех, от гигантов-линкоров до крошечных по сравнению с ними корветов. И лишь заручившись поддержкой товарищей, Александров приказал растолкать Кольма.
– Не выспался? – спросил он, глядя на все еще одуревшее лицо своего офицера для особых поручений. Не ошибся он с ним, ох, не ошибся. Ирина рассказала, как он на Великой Нигерии геройствовал, а теперь и сам увидел. Парень сумел решить серьезную навигационно-тактическую головоломку и выполнить не самый легкий приказ. Далеко пойдет, если не свернет шею. Пожалуй, еще немного погонять, присмотреться – и надо будет отправлять его учиться дальше. Со временем, глядишь, и до адмирала дорастет.
– Я всегда готов, – ответил Кольм и, не удержавшись, смачно зевнул.
– Готов он, – беззлобно проворчал Александров. – Вижу, что еле на ногах стоишь… Ладно, скрывать не буду – выспаться я тебе пока что не дам. Отправляешься домой. Передашь Устинову или Громовой, кто там первый тебя встретит, что я согласен.
– И?
– И – все. Они поймут. Остальная информация, – тут Александров извлек из кармана флеш-карту, – здесь. Передать им же. Отправляйся прямо сейчас. Правда, дорога у тебя будет малость полегче… я надеюсь. Во всяком случае, никакого поиска, да и бустеров у тебя осталось только два. Рекомендую их приберечь на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств, а два дня туда-сюда не особенно важны. Время у нас, судя по тому, что мне сообщили, пока есть. Так что выспишься по дороге. Мне же, извини, нет возможности обеспечивать тебе отдых. Нельзя терять темп, поэтому эскадра стартует через полчаса. Вопросы?
– Никак нет!
– Ну и замечательно. Да не тянись так, не на плацу. И, считай, следующее звание ты уже заработал.
– Только когда его еще присвоят, – хмыкнул порученец.
– Приказ уже сделан, возьмешь с собой. На Урале проведут официально, – и, поймав удивленный взгляд Кольма, адмирал добродушно усмехнулся: – Могу я теперь это, могу. Я теперь все могу!
Порученец щелкнул каблуками, и по-уставному, через левое плечо развернувшись, направился к своему кораблю. Он не хотел это показывать, но капитан-лейтенанту (а может, и впрямь уже капитану третьего ранга) Кольму, пилоту и ветерану в двадцать пять лет, было не по себе. Очень уж странными, холодными были глаза адмирала. И никакая улыбка не могла этого скрыть.
Планета Урал. Это же время
– А ты выросла, – Коломиец широко улыбнулся и еще раз посмотрел на племянницу. – Совсем взрослая стала!
Насчет выросла он, конечно, приврал. А вот насчет взрослой – нет. Правда, правда и ничего кроме правды. Татьяна похудела, но не осунулась, а, скорее, окрепла, сменив юношескую угловатость и расхлябанность на некрупную, но рельефную мускулатуру и точные, выверенные движения. На войне взрослеют быстро… Лишь глаза остались прежними. Ну, почти – неуверенность из взгляда исчезла напрочь.
А еще, деловой костюм сидел на ней сейчас, как на корове седло. Не потому, что девушка отвыкла его носить, а просто изменились пропорции фигуры. Совсем чуть-чуть, но то, что лучшие портные Урала когда-то подгоняли под идеал, сейчас где-то жало, а где-то топорщилось. И очень недоставало ставшей уже привычной тяжести пистолета на ремне.
– Действительно, повзрослела, – заметила Громова, без стука входя в кабинет. Татьяна повернулась, быстро, всем телом, и Коломиец с неудовольствием отметил, как ее рука скользнула к несуществующей кобуре. Рефлексы девушка выработала не совсем те, которые нужны для делового общества. Хотя… может, и те, крокодилы там всякие попадаются. Впрочем, с ситуацией она разобралась практически мгновенно.
– Тетя Хелен!
– Привет, привет, малышка, – улыбнулась Громова, видя замешательство своей недавней референтки, немного не знающей, как себя вести. Все правильно, за эти месяцы Татьяна привыкла быть главной, принимать решения и отвечать за их последствия. И, кстати, получалось у нее совсем неплохо. А здесь и сейчас она вновь оказалась младшей. Ничего, это пройдет, тем более что и Коломийца, и ее, Громову, она знает едва не с пеленок. – Ну, смотрю, тебе путешествие пошло на пользу. Прямо с корабля сюда?
– Ага, даже домой заехать не успела.
Хелен усмехнулась. Девчонке и впрямь пошла на пользу самостоятельная работа, да еще и в условиях, максимально приближенных к боевым. Дело прежде всего. Раньше она этого упорно не понимала. Громова снова улыбнулась:
– Ну и как тебе работа?
– Да нормальная, – Татьяна пожала плечами, ее замешательство уже прошло. – Думаю, отчитаюсь – и обратно.
– Так понравилось?
Судя по выразительному лицу Татьяны, понравилось. Вряд ли сама планета, а вот самостоятельность – точно. Ну что же, хочет там работать – пускай, хуже точно не будет. Опыта наберется… Тем более справляется она вполне неплохо.
– Главное, не перестарайся там, – хмыкнул Коломиец. – А то я наслышан уже о твоих методах.
Татьяна повернулась к нему, и глаза девушки в свете ламп нехорошо блеснули:
– Я ненавижу расизм и негров, – отчеканила она. – Но негров все же чуть-чуть сильнее.
– Понятно… – задумчиво протянула Громова. – В общем-то, правильно мыслишь. Ладно, решай вопросы, а вечером я тебя жду. Будем отмечать твое назначение.
– Э-э-э…
– Не волнуйся ты так. Из временной главы колониальной администрации ты становишься постоянным, только и всего. Приказ сейчас и утвердим. Если ты не против, конечно.
– Я… Нет, конечно. В смысле, не против.
– Ну и замечательно. До вечера, значит.
– А можно… Можно я не одна приду?
– Не получится, – развел руками Коломиец. – Умчался твой кавалер. По делам таким секретным и важным, что дух захватывает.
– А-а-а…
– Не знаю я, когда он вернется, – ответил на невысказанный вопрос Коломиец и, очевидно, где-то переиграл. Глаза Татьяны сузились, голос стал злым и ядовитым:
– А скажи-ка ты мне, дядюшка, не советовал ли ему держаться от меня подальше?
Паузу, затянувшуюся чуть дольше, чем следовало, Татьяна истолковала верно. И, к удивлению собравшихся, не стала учинять скандал. Просто улыбнулась:
– Ох, дядя Вася. Какие же вы все, мужчины, предсказуемые. В точности, как я думала, поступил. Ладно, я пошла, вечером поговорим. Но запомни, – на этот раз голос ее стал жестким, будто сквозь мягкую кожу ножен сверкнула сталь клинка, – не смейте, никогда не смейте за меня решать мою судьбу.
Когда она вышла, Громова, посмотрев ей вслед, печально вздохнула:
– Выросла девочка… И впрямь выросла.
– Как была соплей…
– Василий Петрович, она тебя просчитала, да еще заранее.
– Врет.
– Нет, она была готова к твоему поступку, такое не подделаешь. Знаешь, я бы на твоем месте не лезла в ее личную жизнь. Сама разберется.