Сбрасывать атмосферу полностью крейсер не стал, лишь откачал ее из отсеков внешнего контура. Вместо того чтобы, как это обычно принято, просто освободиться от воздуха, на крейсере-разведчике была реализована система откачки, позволяющая, при наличии времени, сохранить до девяноста процентов газа. Это несколько усложняло и удорожало конструкцию, зато резко повышало автономность корабля, хотя, конечно, пока что данный вопрос на повестке дня не вставал. «Арзамас» с начала похода использовался в основном в качестве корабля огневой поддержки, благо первоклассная артиллерия давала ему некоторое преимущество перед одноклассниками. Но сейчас крейсер-разведчик работал «по специальности», и подготовка к контакту с противником проводилась в штатном режиме.
Из боевой рубки «Арзамаса» планета была как на ладони. Александров, с удобством расположившись в своем кресле, пил кофе, с доброжелательной усмешкой наблюдая за управляющими кораблем офицерами, одетыми в скафандры. Гермошлемы у них были открыты, но, случись нужда, захлопнуть их – секундное дело. У самого адмирала, если рубка разгерметизируется, шансов выжить не останется, но для того, что он задумал, требовалась демонстрация уверенности и убежденности в том, что никакие восточники ему вреда не причинят. М-дя… Иметь бы действительно эту уверенность… Впрочем, блефовать Александров умел, сыграет, если припрет. Пока же оставалось пользоваться сомнительными преимуществами отсутствия скафандра и наслаждаться хорошо приготовленным напитком. Ну и изучай противника, конечно.
Изучать, кстати, было что. В этой системе концентрация промышленных объектов даже превосходила то, что они наблюдали возле Большого Токио. Верфи, заводы… Размерами тоже поболее тех, что уральцы смогли захватить либо уничтожить. Правда, насколько мог судить Александров, имеющий информацию довоенную, сиречь до жути устаревшую и неполную, размеры побольше – зато класс пониже. Но все равно, внушительно. И охраняются серьезно. Это вам не храбрецы-японцы. Не менее дюжины орбитальных крепостей, два десятка линкоров и немеренное количество более легких кораблей. Даже явись сюда весь уральский флот, шансы на победу выглядели бы чисто академическими.
– Ну что, Пал Палыч, подкинем им пилюлю? – поинтересовался он, допив свой кофе и опустив одноразовую пластиковую кружку в утилизатор. – А то ведь этих умников ничем не проймешь, кроме силы и готовности ее применить.
Командир «Арзамаса», Павел Павлович Горчаков, невысокий и спокойный до флегматичности офицер, молча кивнул и самолично склонился над панелью управления огнем. На экране выплыли несколько целей, основными достоинствами которых были сравнительно небольшие массогабаритные характеристики и отсутствие активированного защитного поля. То, что будет уничтожено в ходе показательной экзекуции, должно разлететься в клочья от одного залпа, ведь смысл пилюли – напугать противника, показав ему свою мощь, а не информировать его о пределе своих возможностей.
– Цель номер один – орбитальный завод второго класса. При разрушении вероятность гибели гражданского персонала сто процентов. Вероятность гибели людей на поверхности при падении обломков – сорок три процента…
– Наших там нет, а гибель чужих – не трагедия. Впрочем, давай дальше.
– Цель номер два. Добывающий комплекс на спутнике планеты. Вероятность гибели персонала…
– Не все ли равно? Ставь его приоритетным, это будет эффектно. Что там еще?
Горчаков продолжал перечислять, но очень быстро выяснилось, что цель номер два и впрямь самая интересная. Что же… Крейсер чуть заметно дрогнул, и две минуты спустя купол добывающего комплекса полыхнул.
Комплекс полного цикла «Ляо-12» трудился уже около тридцати лет, разрабатывая крупные залежи иридия. Настолько крупные, что владелец его, сколотив немалое состояние, продал бизнес. Черта с два продал бы, но с триадой[3], которая, собственно, и была покупателем, не поспоришь. Впрочем, бандиты были по-своему честны и заплатили вполне приличные деньги, позволившие бывшему хозяину комплекса без проблем развернуть новое и тоже весьма перспективное дело.
Позже триада перепродала и комплекс, и месторождение, и оно переходило из рук в руки много раз. Однако на работе оборудования это не сказалось никоим образом. Ни на минуту не останавливаясь, оно продолжало вгрызаться в недра, оставляя за собой гигантские тоннели, протянувшиеся на десятки километров во все стороны и в глубину.
Естественно, военные не могли пройти мимо такого подарка судьбы и, выкупив право на использование заброшенных горных выработок, устроили там склады топлива, боеприпасов для размещенных на спутнике, луне, раза в три меньше земной, базы флота, кислорода, продовольствия… Да проще было перечислить то, чего там не было. А горнодобывающий комплекс продолжал вгрызаться в планету, все так же выдавая на-гора иридий, хотя нынешняя добыча составляла уже жалкие крохи от того, что добывалось вначале.
Удар крейсера пришелся точно по оси купол – забой. Легкие конструкции все же были прикрыты силовым щитом, здесь приборы крейсера ошиблись, но это было и немудрено – защита комплекса была очень слабенькой. Отразить небольшой метеорит она еще могла, но против орудий крейсера, способных проламывать куда более мощные преграды, не продержалась и четверти секунды.
Тонкий слой какого-то титанового сплава, аналога уральского титанида, из которого, собственно, и был построен купол, продержался еще меньше. Плазменное облако, мгновенно пожрав людей и технику в куполе, с восторгом хлынуло вниз. И вот тут-то началось самое интересное.
Чем были забиты штольни-склады, вряд ли знали и сами китайцы. Хотя бы потому, что за десять лет их эксплуатации ответственных за работу складских помещений сменилось аж пятеро. Причем двое из них были расстреляны за хищения в особо крупных размерах. Одно можно сказать точно – когда высокотемпературная плазма добралась до этих складов, она еще обладала достаточной энергией, чтобы хлынуть по коридорам. Ну а потом… Потом рвануло.
– Ч-что это было? – слегка заикаясь от неожиданности, поинтересовался Александров, глядя на то, как в изъеденной метеоритными кратерами поверхности планеты появляется огромный, более сотни километров диаметром и не менее двадцати километров глубиной, кратер. Вопрос получился риторическим, и никто даже не пытался на него ответить, зато с восторгом наблюдали за выброшенной в космос кучей щебенки, которая, очень похоже, с орбиты никогда не уйдет и навигацию на орбите Пекина осложнит капитально. А уж если что-то из получившегося облака попадет в атмосферу, то результат и вовсе получится непредсказуемый. Будто в подтверждение этой теории, каменная глыба диаметром метров пятьдесят «поздоровалась» с висящей на орбите крепостью и, смяв ее броню, превратила чудо инженерной мысли в искореженную консервную банку. Да уж, адмирал ожидал эффекта, тех же взрывов и прочих фейерверков, но такого… И не факт, что это конец, неизвестно еще, насколько сейсмические волны разрушили кору планеты и не начнет ли она через какое-то время рассыпаться на куски.
Восхищаться происходящим можно было хоть до посинения, но Александров имел на ситуацию несколько иные планы. Если в кои-то веки повезло, и результат получился благодаря слепой удаче, а не тщательно подготовленному и с трудом реализованному плану, то стоило использовать данное обстоятельство на всю катушку и ковать железо, пока горячо. Пока китайцы из верхних социальных слоев, у которых инстинкт самосохранения всегда был на уровне, напуганы и лишены возможности адекватно оценивать обстановку. И пока они не поняли, кто на самом деле им противостоит.
– Связь с планетой, живо!
Чувством момента Горчаков обладал не худшим, чем адмирал, и понял его даже не с полуслова – с полувзгляда. Что, впрочем, и неудивительно, как-никак не один год вместе летали. Жестами разогнав подчиненных, так, чтобы они не попали в поле зрения камер, он защелкал клавишами. И уже через несколько секунд на экране перед Александровым возникло малость охреневшее лицо настолько классической азиатской наружности, что кулаком по жирной морде пройтись захотелось.
– Кто такой? – брезгливо спросил Александров, ткнув пальцем прямо в неожиданного собеседника. Тот, очевидно, не сообразив даже, что видит перед собой лишь изображение, рефлекторно шарахнулся назад. – Кто, я спрашиваю?
– Ли Бао…
– Заткнись, Алибаба, – на полуслове прервал его Александров. – Я спрашиваю, кто ты есть, а не твою собачью кличку.
Китаец оказался мелкой сошкой. Совсем-совсем мелкой. Дежурный начальник смены центра межпланетной связи. Тем не менее имелась и светлая сторона – как и любой уважающий себя связист, он был в курсе всех новостей и сплетен. И о том, что кто-то отгрыз им здоровенный кусок спутника, уже знал. А когда ему популярно объяснили, что того, кто сделал этот предупредительный выстрел, он имеет счастье лицезреть, то добиться от него сотрудничества оказалось проще, чем высморкаться. И уже через несколько минут Александров имел прямую связь по закрытому каналу с главой правительства и по совместительству главным партийным боссом Китая (такая вот у них традиция) Дэн Лаодуном.
Самый Главный Китаец оказался довольно высоким для своего народа, худощавым человеком. И владел он собой куда лучше связиста. Во всяком случае, по его лицу и моторике определить эмоции, одолевающие этого человека, и даже само их наличие не представлялось возможным. Тем не менее игру в гляделки он проиграл. Хотя бы просто потому, что Александров и не играл ни во что. Лишь рассматривал с интересом кабинет за спиной китайца, обстановкой заметно отличавшийся от тех, что ему доводилось видеть раньше.
– Кто вы и что вам надо? – не выдержал наконец китаец. Ну да ничего удивительного, у него сегодня день нервный, с неба, опять же, всякая гадость сыплется, и далеко не все камушки успевают сгореть в атмосфере. Именно поэтому Александров, подумав, решил простить ему невежливый тон. Он лишь усмехнулся и сказал: