— Не вижу, братец, смысла вращаться на самом верху.
— Боишься глубоко упасть?
— И это тоже. Но больше не вижу существенной пользы. Они там деды упертые. Таких только пинками поворачивать. А мне бодаться каждый день надо?
Валентин живо поинтересовался:
— Тогда как мы сможем повернуть все это?
Все притихли:
— Помаленьку, потихоньку. Обновленцы скоро упрутся рогом в стену и начнут её исподволь ломать. Потому что сами такие же упертые бараны.
Алексей хмыкнул:
— Проходили в Перестройку. И что вышло?
— Здесь пока здание крепче. Выдержит. А потом они сами за ответами к нам придут.
— Я знал, что ты что-то задумал. Ты эти идеи и намерен продвигать в печати?
— Не только я и не только наши. Потребно вдохнуть свежие идеи во все слои общества. Не стоит считать «Совок» диким и необразованным. Здесь умных людей вагонами грузить. Но…требуется правильное направление их мыслей и приложения кипучей энергии.
Скородумов задумчиво кивнул:
— В принципе идея неплохая. Заодно наш Толик станет популярным и богатым.
— За статьи столько платят?
— Он ведь скоро книги издаст. Да?
— Ты знал!
— А за них в Союзе неплохо платят. И что-то мне подсказывает, что будут они зело популярны в народе.
Под это дело пропустили еще рюмочку. Но Ракитин не сдавался:
— Что с квартирой думаешь? Выгонят ведь с номенклатурной набережной!
— Пущай. Еще месяца три там спокойно проволыню.
— Хитрый. Можно и с женитьбой не спешить.
— Там другие проблемы. Снежана хочет сначала с родителями повидаться.
— Рисковая девочка.
— Какая есть! А по поводу жилья. Тут товарищ Первый секретарь Московского городского комитета КПСС намедни одобрил проект кооперативного дома для «гастарбайтеров» из будущего.
— Не слышал.
— И не услышишь. Проект чисто московский. Не для всех.
Мужчины переглянулись.
— У тебя все равно денег нет.
— В рассрочку, — Мерзликин оглядел товарищей. — Чего молчим? Намек понятен?
Попаданцы оживились, но узнать подробности согласился лишь один Исаев. Он начал трудиться инженером в одной оборонной конторе, и заработок обещал быть неплохим. Плюс нашел себе подругу. Ракитина заявил сразу:
— Я же перекати-поле. Выдали комнату в семейной общаге. И там бываю редко.
Скородумов также выпалил новости:
— Ну а я раз в штате ведомства, то скоро получу ключи от однокомнатной. Туда и привезти можно кого-нибудь.
— А подробнее: кого-нибудь?
— Обойдетесь, кобели!
Послышались звуки музыки, начал работать ресторанный ансамбль. Мерзликин оглянулся, на его лице заходила улыбка. Алексей нарочито глубоко вздохнул:
— Начинается!
— Кто со мной! Валя, ты ж на гитаре умеешь?
— Что бацаем?
— Батяню!
После нескольких исполненных для разогрева композиций на сцену благодаря двум сиреневым бумажкам вылезли трое. Анатолий встал как глыба советской эстрады у микрофона, Леша взял в руки гитару, а Ракитин пристроился около клавишника, что-то ему тихо объясняя.
— Товарищи! В честь нашей Краснознамённой и неукротимой армии мы решили исполнить легендарную, но давно забытую песню.
Семен нарочито закатил глаза, Скородумов еле сдерживал улыбку. В зале послышался шум, затем группа вместе сидящих крепких мужчин громко захлопала. Народ дружно повернулся к музыкантам. Администратор напрягся. Импровизацию не то чтобы приветствовали, но иногда разрешали. А ребята на сцене выглядели вполне прилично и даже не очень пьяно. Зазвучала аккорды необычной музыки, затем басовито потекло:
А на войне, как на войне — патроны, водка, махорка в цене.
А на войне нелёгкий труд, а сам стреляй, а то убьют.
А на войне, как на войне, подруга, вспомни обо мне.
А на войне — неровен час, а может, мы, а может, нас.
Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят.
Летят самолёты, и танки горят, так бьёт, ё, комбат, ё, комбат!..
Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.
Огонь, батарея, огонь, батальон…Комбат, ё, командует он.
Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея! Огонь, батальон!
Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея!
Огонь! Огонь! Огонь! Агония…
Народ в зале окончательно проснулся. Все, не отрываясь, слушали слова необычной песни. Одновременно необычно суровой, но какой-то свойской. За столами начали понемногу прихлопывать припеву. Музыканты с видимым удовольствием подыгрывали, схватывая незатейливую мелодию на лету. Кто-то уже записывал и слова песни. Хваткие ребята!
А на войне, как на войне — солдаты видят мамку во сне.
А на войне… да, то оно…там всё серьёзней, чем в кино.
Да, война, война-война дурная тётка, стерва она!
Эх, война, война идет, а пацана девчонка ждёт.
Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят.
Летят самолёты, и танки горят, так бьёт, ё, комбат, ё, комбат!..
Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.
Огонь, батарея, огонь, батальон…Комбат, ё, командует он.
Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят.
Летят самолёты, и танки горят, так бьёт, ё, комбат, ё, комбат!..
Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.
Огонь, батарея, огонь, батальон…Комбат, ё, командует он.
Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея! Огонь, батальон!
Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея!
Огонь! Огонь! Огонь! Агония…
Зал сначала замер, даже официанты, музыканты удивленно уставились на неизвестных исполнителей. Исполняли те любительски, но песня, несмотря на пафос, звучала необычайно душевно. То, что доктор прописал! Понемногу те полновесно подхватили мелодию, и она зазвучала. Посетители ресторана началм подпевать и немедленно потребовали песню на бис.
А на войне, как на войне…На войне, как на войне…
На войне, как на войне…На войне, как на войне…
К столу группа «музыкантов» вернулась хорошенько упревшей. Вскоре им принесли бутылку коньяка:
— Это подарок с того столика.
— Ну право, мы не за деньги пели.
— Не обижайте людей. От всего сердца!
— Хорошо. Спасибо!
— Ребята, гуляем! Можно тогда нам еще кофе и что-то закусить. Бутерброды с маслом и искрой у вас имеются?
Официант почуял хороших клиентов:
— Сделаем!
Через несколько минут к ним подошел пожилой человек, на пиджаке висело несколько орденских планок:
— Спасибо, сынки! Я же слышал эту песню на войне! А вы напомнили. Спасибо!
Мужчинам стало неудобно. Песня вовсе была не их и еще даже не написана. Хотя и Высоцкому говорили то же самое о его военных композициях. Просто западали те в душу людям, ибо были талантливо написаны, а также исполнены соответственно.
— Не за что! Давайте по рюмочке!
Веселье продолжилось. Серьезные темы вроде как обсудили, перешли на анекдоты. Музыка становилась все громче. Объявили «Белый танец». К ним подошли две молодые дамы и предложили потанцевать. Бравые Семен и Анатолий не смогли отказать барышням и вскоре сидели за столом «расширенным составом». Женщины назвались командированными сотрудницами одного из министерств Латвии и, как оказалось, давно обратили внимание на группу одиноких мужчин. Непорядок!
Непринужденный разговор прервался самым беспардонным образом:
— Уважаемые, девушку можно пригласить?
Семен мельком оглядел лица двушек и все сразу понял:
— Они не танцуют, генацвале.
— Слюшай, гражданин, мы первые к ним подошли. Так не дело, да? Отбивать чюжих женщин. Да?
Два южанина в кепках «аэродромах» уже крепко приняли, и перспектива провести ночь без дам их явно не прельщала. Они, как и многие заезжие с югов, считали, что как мужчины неотразимы. Мнили себя итальянцами.
— Пацаны, вы ничего не попутали?
— Кто пацана, слышь?
Непонятно, кто первый начал драку, но вскоре разгоряченные водкой грузины грызли пол. В зале тут же закричала нервная дамочка, а на помощь землякам рванули южане, сидевшие чуть поодаль. Как же, «ихних» били! Валентин поднялся из-за стола, разминая руки:
— Все как всегда! А прошло из будущего всего-то пятьдесят годков. Эй ты, кацо!
— Видишь, как они держатся вместе. Почему у русских такого нет?
— Зато у русских тяжелый кулак. На, получай!
Анатолий скинул пиджак, глаза загорелись.
— Давно я не брал шашки в руки!
— Милиция! Убивают!
Вечеринка заканчивалась на высокой ноте.
Глава 3024 февраля 1974 года. Москва. Гостиница «Россия»
«Камера» в гостинице оказалось вполне приличной. Чистенько, есть где полежать. По какой-то причине теплую группу товарищей вчера не отправили в городское отделение.
— Пацаны, сколько времени? Командир, выведи в нужное место, не будь гондоном!
— Сеня, что за словесные обороты? Не позорь наше светлое будущее! Ты же человек из коммунизма.
— Э…- Ракитин обернулся. — Я просто вспоминаю лихую юность.
— Все мы когда-то были рысками.
— Лёша, кто-то сегодня говорил о дамах легкого поведения.
— Поручик, это было вчера.
Скородумов потрогал скулу и выдохнул:
— Я же офицер, мне нельзя драться.
— Не при исполнении. И тем более что ты вступился за честь дам! Как же, офицерская честь!
— Ребята, вы ошиблись веком.
— Счас бы кофейку.
— Может, тебе еще ванну с шампанским?
— Не, лучше контрастный душ.
— Шарко!
— И чтобы поливала длинноногая блондинка.
— Короче, кончится все сауной и лядством.
— Здесь такого сервиса еще нет!
Исаев деланно закатил глаза:
— С кем я связался? Сборище шпаны! И эти люди собираются спасать мир.
Ракитин вернулся к дверям:
— Себя бы вытащить. Извините, парни, что так получилось. Мне-то пофиг, а вам влетит.
— Все мы люди. Но это было здорово.