— Ты в первый раз замужем, Андрей Павлович? Для того чтобы вынести, нужно сначала собрать инициативную группу.
Хозяин кабинета не выдержал и встал, нервно заходив. Затем резко повернулся к гостю.
— А не собираем ли мы тогда антипартийную группу?
— Тяжелое обвинение. Но если и да, то что? — Мазуров смотрел прямо. Его было просто так не испугать. В сентябре 1942 его направили в тыл немецких войск в Белоруссию в качестве представителя Центрального штаба партизанского движения в звании подполковника, где до конца 1943 г. работал в партизанских соединениях. Обошел всю Белоруссию и не раз оказывался в смертельной опасности.
— Интересный ты человек! — Кириленко сел и налил еще чаю. — Кто еще с нами?
Глаза у Мазурова блеснули:
— Пока Соломенцев, но возможно Косыгин.
— Да ну?
Вот сейчас секретарь ЦК был удивлен. Обычно ПредСовмин в политику не лез. Что же его так допекло?
— Я же говорил, что Косыгин после воскресенья сам не свой. «Мельницы, проклятые мельницы». Ничего о таком не слышал?
Кириленко побледнел. Откуда Мазуров знает про его сон? Но секретарь ЦК был осторожным человеком, потому свой вопрос задал как бы невзначай.
— С сельским хозяйством, что ли проблемы?
— С ним у нас всегда проблемы, Андрей Павлович. А про мельницы Косыгин от Леонида Ильича узнал. Снится, мол черте знает что.
— Мельницы?
Голос Кириленко дрогнул. Важный гость с интересом на него взглянул. Оказывается, и у этого непробиваемого секретаря были нервы. Только откуда?
— Так ты со мной, Андрей Павлович? Надо что-то решать!
Секретарь ЦК КПСС молчал в ответ недолго. Проклятое сновидение. Откуда оно взялось и почему так тревожит душу? Сам который день мается от неясного предчувствия. Но он никогда не перекладывал тяжесть решения вопросов на других. Тем, например, отличался от партийного идеолога Суслова, который, если чувствовал, что пахнет жареным, проявлял звериную осторожность, без конца всё взвешивал, а то и вовсе перекладывал дело на Брежнева.
А Кириленко мог быть жестким и решительным. Как в 1962 году он прилетел в мятежный Новочеркасск. Тамошнее тупое руководство допустило немыслимое — настоящий рабочий бунт. И ведь именно он и Шелепин вечером 1 июня 1962 года дали указание командующему Северо-Кавказским военным округом Плиеву применить для усмирения недовольных рабочих армию. Тяжелое и крайне непростое решение, но в тех условиях единственно верное. Рабочим пришлось собственными жизнями и кровью расплачиваться за халатность вышестоящих начальников.
— Я в деле. Переговорю еще с кое-кем.
— Но без первой встречи группы пока никого конкретно не приглашай.
— Договорились!
Глава 16Москва. Ленинский проспект. 13 июня 1973 года
Выйдя из здания ЦК КПСС Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Мазуров коротко скомандовал водителю:
— На дачу!
Черная «Чайка» послушно развернулась и покатила в нужном направлении. Она не имела приоритета в движении в обычные дни, но любой Гаишник на улице наметанным взглядом тут же бы определил, что «Чайка» правительственная, и принадлежит не простому человеку. В случае надобности её бы сопровождала дежурная машина. Но сейчас торопиться было некуда. Мазуров глянул на часы и изменил маршрут:
— Николай, поворачивай к Битцевскому парку.
Водитель нахмурился, но благоразумно промолчал и свернул к Севастопольскому проспекту. Что-то начальник последние дни не в духе. Все ездит куда-то, на работе не сидится ему. Но такова уж судьба персонального водителя. За это и место привилегированное досталось, и его надо отрабатывать. Все лучше, чем в таксопарке или каком-нибудь АТП баранку крутить. Тут тебе и зарплата, квартира вне очереди и доппаек. Семья довольна, а что ему еще надо! Он повернул и погнал по проспекту прямо, обгоняя тихоходов и нарушая ограничения скорости. На это у его машины был «милицейский иммунитет». Но края предела наглости шофер лично знал и не борзел понапрасну. К тому же он был классным водителем. Иных туда и не брали.
Через пятнадцать минут они уже подъезжали. Мазуров вспоминал по памяти указанное в записке место и показывал водителю, куда ехать. Время было рабочее и народ в лесопарке почти не гулял. Кирилл Трофимович вышел из машины и внимательно огляделся. Вот он, «Москвич 408» неприметного зеленоватого цвета. Именно такие отчего-то любили службы слежки. Хотя и в самом деле, в глаза такой цвет не бросается. Да и никто не знает, что машина по сравнению с заводской немного «исправлена». ЗамПредСовмина уверенной походкой подошел к автомобилю и без приглашения сел на заднее сиденье.
— Добрый день.
— И вам того же! — суховатый мужчина, сидевший за рулем, оглянулся. Мазуров даже по лицу мог определить, что такой тип принадлежит какой-нибудь из спецслужб. По прошлой жизни насмотрелся. Любая «Служба Государева» оставляет на человеке свой отпечаток. — Как все прошло?
— По плану. Ваши люди не ошиблись. Но откуда, черт побери, вы узнали про его сон?
— Мы и не знали. Да не дёргайтесь так! Догадались.
— Следили?
— Наблюдали.
Мазуров вздохнул. Черт его дёрнул связаться с этими странными людьми! Но старый товарищ попросил. Настоятельно попросил. А они были знакомы еще по партизанскому движению. И уже тогда тот человек был невероятно крутым. Так что к подобной просьбе стоило прислушаться. Да и событий последних дней очень уж были неоднозначными. Тут или в дамки, или…
— Кирилл Трофимович, я понимаю, что вам непросто.
— Да что вы об этом знаете? Это же самый настоящий антиправительственный заговор! Я никогда не шел против советской власти.
— Поверьте, — сухощавое лицо сотрудника ГРУ стало жестким, — мы все работаем на благо страны. И вскоре все разъяснится.
Мазуров дернулся:
— Что именно разъяснится? Прекратите говорить загадками! Откуда у вас эти познания о будущем? Если бы не знакомство с Матвеем Федоровичем…
— Но трагедии в заливе Петра Великого нам удалось избежать? Научно-поисковое судно «Академик Берг» и в самом деле нарушило правила судоходства и чуть не пропороло корпус подводной лодки К-56. Если бы оно шло таким же курсом, как предполагали ранее.
— Это уже третье ваше сбывшееся предсказание. Взрыв в Колрейне, что устроило ИРА. Ну, допустим, там вы могли иметь агентов. Но откуда вы узнали об месте, куда выйдет этот проклятый корабль? В вашей конторе начали верить в чудеса или появился свой супер Мессинг? Как это у вас получается?
Никто из собеседников не знал, что в будущем прошлом форштевень ледокольного типа судна «Академик Берг» ударил атомную подводную лодку К-56 в стык между первым и вторым отсеком. В отсеки тут же хлынул поток воды. В этот момент в первом отсеке находилось 20 человек, во втором больше тридцати. После того как переборка второго и третьего отсеков была по приказу старшего механика Леонида Пшеничного задраена, по внутренней связи он приказал операторам реакторной установки заблокировать автоматическую защиту работающего реактора, обосновывая это тем, что только на ходу лодка сможет бороться за свою живучесть.
Всего во втором отсеке оказались отрезанными от мира 25 моряков и два гражданских специалиста. После того как морская вода попала в аккумуляторную яму, началась реакция гидролиза, стал выделяться ядовитый хлор. Это предопределило судьбу подводников — они погибли раньше, чем отсек был полностью затоплен. Никто из них даже не успел воспользоваться средствами защиты. Пока в первом и втором отсеках люди боролись за собственное выживание, в третьем отсеке все это время шла борьба за саму подлодку. Нужно было как-то выравнивать нарушенную плавучесть судна, компенсировать нарушения в электропитании, обеспечить безопасность обоих реакторов и турбин — все это при разрядившихся более чем наполовину аккумуляторах третьего отсека.
Механик, способный запустить дизель-генератор, погиб, так что у моряков остался единственный шанс: на остатках заряда батарей довести лодку до ближайшей отмели и посадить ее на грунт в надводном положении. Иначе — затопление и смерть. К счастью, все удалось, лодка ткнулась в отмель, и тут же подошла вызванная в момент аварии помощь. И, как оказалось, это было единственно правильным решением в сложившейся ситуации. Главная энергетическая установка не была повреждена, защита реактора не сбрасывалась. Лодка приняла лишних 300–350 тонн забортной воды. Благодаря мужеству и грамотным действиям личного состава аварийных отсеков, и умелому руководству по борьбе за живучесть корабля офицеров центрального поста, лодка была спасена.
Погибли в том времени 27 человек, из них 16 офицеров, 5 мичманов, 5 матросов, один гражданский специалист из Ленинграда. Спаслись 140 человек.
ГРУшник блеснул глазами.
— Вы не о том думаете, Кирилл Трофимович. Нам удалось спасти сегодня десятки жизней матросов и офицеров. Между прочим, советских людей. Жаль, что мы не успели предотвратить авиакатастрофу в Ле-Бурже.
Мазуров чуть не подскочил с места:
— Так эти возможности у вас появились недавно? Что это такое? Вы должны мне обязательно сказать!
Майор снова сделал лицо строгим:
— Мы дадим знать, как будет все готово. И помните — никому ни полслова. Просто готовьте надежных людей. Придет время, вы все узнаете правду.
Бывший руководитель партизанским движением, Первый секретарь союзной республики был неумолим, и резко наклонившись вперед, спросил:
— Я не уйду, пока не услышу хоть что-то!
ГРУшник в первый раз за все эти встречи улыбнулся:
— Как я вас понимаю! Сам совсем недавно был в таком положении. Но это не моя тайна. Разве что…
— Что?!
— Могу сказать вам лишь одно — СССР угрожает огромная опасность. Поэтому мы сейчас здесь.
По лицу Мазурова пробежала гамма эмоций. От недоверия до крайнего ужаса. «Но почему так? Где КГБ? Что происходит?» Наконец, член высшего руководства страны взял себя в руки и тихо спросил: