Охранник останавливается на некотором расстоянии от дверей, пропуская лорда вперед. Затару слишком любопытно, чтобы опасаться чего-либо, и он уверенно делает шаг.
Двери перед ним открываются. За ними — тускло освещенная комната и…
— Йирил!
Затар быстро входит в комнату и двери за ним закрываются, скрыв собеседников от внешнего мира и посторонних глаз. Старший кайм’эра похудел и выглядит усталым, под глазами — темные круги, которые не в силах скрыть даже лучшая косметика. Но… он жив. Затар быстро пересекает комнату и сжимает плечо Йирила. До этой минуты он никогда не выражал своих чувств — возможно, попросту не признавался себе в том, насколько дорог ему Йирил.
— Я рад видеть тебя живым, кайм’эра, — произносит Затар, используя только речевой режим искренности.
— Хотя и удивлен, — подчеркивает Йирил.
— Я слышал, что ты мертв.
— Слухи, — старший мужчина улыбается, но слабо, и как любое его движение, улыбка говорит об ужасной болезни и о том, как она повлияла на его здоровье. — Вина? Перекусить?
— Если ты сам будешь, — отвечает Затар осторожно.
Йирил усмехается.
— В Доме все есть, не беспокойся. — он поворачивается к компьютеру и приказывает принести напитки и закуску. Это самое обычное занятие вдруг оживляет его. — А ты-то как?
— Удовлетворительно, — уклончиво говорит Затар.
Йирил смотрит с любопытством.
— Прибедняешься — насколько я понимаю состояние дел. Ты можешь ею гордиться, этим маленьким «слизнем из канавы» — слова твоего отца, не мои. Как он ее ненавидел! Как он ненавидел тебя — конечно, это очень по-браксански. На самом деле ты ничуть не проиграл из-за того, что во время эпидемии твоими делами управляла простолюдинка. И насколько я понимаю, в твоем Доме вовсе не одна простолюдинка. Как все над тобой смеялись раньше! — Йирил изучающе смотрит на более молодого мужчину и взгляд получается до странности отцовским. — Ты всех удивил.
— Но не тебя, — вставляет Затар.
— Нет. Не меня, — и снова слабая улыбка.
Входит слуга, раболепно сутулясь, приносит поднос, на котором — вино и разные деликатесы. Хотя у этого слуги нет грациозности движений, обычной для слуг, его можно похвалить. Когда он уходит, Затар предлагает тост:
— За нашу вражду. Новый персонал?
— Почти все. Кажется, из твоей семьи никто не пострадал?
— Традиционная трусость Зарвати. Чума до меня не добралась. Но ты… Йирил, последнее, что я слышал…
— Я был в коме, — тихо говорит Йирил и ставит кубок на стол. — Очевидно долгое время. Я помню только обрывочные куски и ни один из них неправдоподобен. Может, то были сны. Большинство слуг, которые ухаживали за мной, мертвы, а те, кто остались, не отвечают на мои вопросы.
— Д’вра? — Затар не мог не спросить.
— Уехала на Викарре, — вздыхает Йирил. — В Уединение с Фераном, поверишь ли. Пока лучше так.
— Пока?
Йирил смотрит на Затара, размышляя о чем-то — возможно, о том, насколько он может доверять ему.
— Пока, — повторяет он. — А насколько все плохо на этот раз? Я пока недавно пришел в себя, чтобы запрашивать настоящие статистические данные.
Затар колеблется.
— Очень плохо, — наконец, признает он. Его речевой режим свидетельствует о том, что это и есть крах.
— Говорят, около девяти тысяч.
Затар ставит кубок на стол и делает глубокий вдох.
— Хочешь все сразу? — оглядывается он на Йирила.
— Пожалуйста, — кивает тот.
— Нас осталось… пятьсот сорок один человек.
— Мужчин? — потрясенно спрашивает Йирил.
— Мужчин, женщин, детей и социальных неудачников. Пятьсот сорок один чистокровный браксан. Все. Мы также потеряли значительную часть простолюдинов. И дело обстоит плохо для всех населенных людьми миров, но для нас — ужасающе.
— А что с кайм’эратом?
— Сейчас в нем пятьдесят один человек — прости, пятьдесят два. Нам будет очень сложно набрать нужное количество, с таким числом кандидатов, а еще надо выбрать.
— Значит, тебе нужно действовать быстро.
Затар опешил.
— Кайм’эра?
— Ну, будет Совет неполон — и что? Мы станем делать все, как раньше, еще восемьдесят, девяносто лет. Затем придет еще одна чума, и она-то уж точно положит всему конец. По-настоящему, Затар, потому что в кайм’эрат войдут незрелые политики, младенцы просто, будут барахтаться и спотыкаться; они не походят для кайм’эрата и никогда бы не вошли в него, если бы нас нужда не заставила. Они не станут лидерами только потому, что они — единственные, кто остался. Холдинг консолидируется или падет в этом поколении, другого выбора нет. И ты будешь на передовой в этих изменениях. — Он хрипло кашляет. — Я не прав? Я неправильно тебя оценил?
— Возможно, — темные глаза Затара на мгновение загораются в ответ.
Старший кайм’эра протягивает руку и сжимает ладонь Затара с поразительной силой.
— Бери правление в свои руки, Затар. Сейчас. Пока кайм’эрат находится в смятении.
— Нет никакого трона, — скучным голосом говорит Затар.
— Должен быть, — отмахивается Йирил. — Я создам его сам, если потребуется — из собственной плоти и костей!
— Кайм’эра никогда этого не позволят.
— Значит заставь их! — Йирил снова закашливается, изо рта вылетает мокрота. — Неужели это ты говоришь мне, что не можешь?
Затар наблюдает за ним — осторожно, молча.
— Очень хорошо, — кивает Йирил. — Я склоняюсь перед традицией. Если бы вселенной было суждено погибнуть завтра, мы все равно не стали бы доверять друг другу. Возможно, это единственный путь, — он колеблется. — Я отдаюсь тебе во власть, Затар. Это заставит тебя поверить? Если ты точно будешь знать, что я никоим образом не представляю для тебя угрозу?
— Возможно, — отвечает Затар.
Йирил откидывается на спинку стула. На его лице, вытянувшемся от болезни, возникла слабая тень былой живости. Видно, его в равной степени и забавляло, и беспокоило предстоящее признание.
— Я беру назад мою Хозяйку, — говорит он просто, в основном режиме.
— Ты что?.. — Затар подается вперед от изумления.
— Если она согласится. Конечно, она сглупит, если не согласится, судя по тому, как сейчас обстоят дела.
— Она предала твой Дом!
— Она покинула его — и меня — думая, что все мертвы. Хотя я согласен, что фактически это предательство.
— Но почему?
— Трудно выразить это на нашем языке, не правда ли? — Йирил тихо смеется. — Мы с ней вместе с тех пор, как меня только сделали кайм’эра, более ста лет тому назад. Глупо говорить, что дело гораздо сложнее, чем кажется, но я верю в это. Я знаю Д’вру. Что бы она ни сделала, это не было простым предательством.
— Но факт остается фактом.
— Нет. Остается имидж . Это тебя беспокоит. По крайней мере несколько лет Д’вра побудет с Фераном, а я поработаю над тем, чтобы собрать оставшееся от моего Дома. Когда это будет сделано, я приглашу ее вернуться на Бракси. Я использую свое влияние среди высших классов. Что бы ты сейчас ни думал, Затар, другие будут не только думать то же самое, но еще и прибавят множество деталей. И какие у меня шансы добиться от них того, что я хочу?
— Никаких, — тихо говорит Затар.
— Так ты понимаешь? Больше я для тебя не представляю угрозы, — Йирил качает головой и грустно улыбается. — И знаешь ли, я никогда не представлял для тебя угрозы. Я один раз сказал тебе, что меня удовлетворит место второго человека в Холдинге. Ты в это не поверил. Ты и Сечавех, сражающиеся за галактический рекорд, политические параноики.
— Тогда почему? — тихо спрашивает Затар.
— Потому что я управлял Бракси и пытался делать это хорошо. Я увидел в тебе что-то, чего недостает большинству из нас — способность понять, что думает и чего хочет население. Простолюдины. Мы не можем управлять, если наши подданные не позволят собой управлять. Именно в этом был неправ Винир. Он пользовался огромным влиянием в Совете, но за его пределами был никем. Этого хватало раньше. Но сейчас осталось только пять десятков с хвостиком кайм’эра и влияния только среди нас недостаточно. А теперь скажи мне: если тебе завтра потребуется революция, ты можешь ее организовать?
Какое-то время Затар сидит неподвижно, как ледяная глыба, и раздумывает над вопросом. Постепенно на его лице проявляется легкая улыбка.
— Я не знаю насчет революции, — приоборившись, говоирт он. — Может, кое-что на Йерренском фронте — планета или пара, тут и там — и конечно у меня есть шесть или семь талонов на Военной Границе.
— Это все?
— Не совсем.
— Почему-то я думал, что ты не зря потратил эти годы, участвуя в военных действиях, — одобрительно кивает Йирил. — А гражданское население?
— Возможно. Но гражданская революция не имеет смысла. Ее всегда подавляют военные, разрушают планеты за подстрекательство… Ты сам знаешь.
— Разумно, — Йирил делает паузу. — Ну? Ты можешь это сделать?
— К завтрашнему дню?
— Через жент?
— Три.
Йирил кивает, оценив ответ, он догадывался об этом, но масштабность замысла все равно впечатляет.
— Ты врал нам всем.
— Разве ты ждал иного? — иронично спрашивает Затар.
— Вся эта чушь о революции изнутри!
— Остальные верили. Сечавех верил. Кайм’эра так привязаны к своему маленькому мирку игр во власть и мелкого пощипывания, что забывают: другие превышают нас количественно в миллиарды раз. Нашу власть всегда обеспечивали только сила и преданность военных, и их готовность действовать без колебаний. Кайм’эра никогда даже не думали, что случится, если флот обернется против них.
— А флот обернется?
— В нужный момент.
Затар вдруг замолкает. Йирил внимательно смотрит на него.
— Дело в ней? — спрашивает он. — Именно это тебя сдерживает?
— Чушь! — быстро отвечает Затар. — У меня есть планы…
— А твои планы допускали такой ранний приход чумы? Или такую ужасающую эпидемию? Нет, я думаю, что нет. Какой бы график у тебя ни был приготовлен раньше, его нужно переделать в пользу немедленных действий. Что касается кайрта, я понимаю, как…