Но когда я оказался в своей комнате и начал практиковать то, что увидел (в младенческом теле это было сложно), то понял — толк был. Во-первых, это хорошо развивало мои детские мышцы.
Во-вторых, результат был почти сразу. Я перестал чувствовать тяготящую меня усталость.
В-третьих, появился Антон, из-за которого я не мог практиковать что-либо, когда он был рядом с нами.
Он же выдал предположение, которое закрыло для меня одну проблему: его присутствие и свои действия.
— Ха, у тебя малой чё, тебя копирует? — обратился он к Борису, который собирал в коробку «Эрудит». — Он точно твой племяш?
— Ага, — сухо ответил тиран. — Пацан башковитый. Визуальная память хорошо развита.
— Визуальная? — переспросил Антон с лицом, словно ничего не понял.
Собственно говоря, его выражение лица смутило Бориса. Он откинул идею собирать «буковки», нахмурился и задумался, словно подбирал термин к слову, которое ляпнул.
— Наташа так говорит, — он почему-то решил, что это объяснение самое правильное. — Короче, пацан умный. Пытается вот на меня походить.
Я, чтобы немного разрядить обстановку, решил прикольнуться над Борей. Закончив с медитацией и потянув к нему ручки со словами:
— ПА-ПА!
Антон расхохотался, чуть не выронив из рук кружку с чаем. Боря, озлобившись, уставился на меня с немым укором. Я же, невинно хлопая глазками, продолжал тянуть к нему ручки, повторяя:
«Па-па!».
Видимо, моё актёрское мастерство достигло небывалых высот, потому что Антон поверил в эту чушь и даже начал подначивать Борю, мол, чего скрывал, что у тебя сын растёт. Боря, буркнув что-то невнятное про «гормоны», поспешил сменить тему.
С тех пор как Антон окрестил Борю «папой», а меня его «сыном», жизнь в академии стала еще более комичной. Боря, конечно, открещивался от этого звания как мог, но Антон не унимался, подкалывая его при каждом удобном случае.
А я, пользуясь ситуацией, продолжал разыгрывать роль милого и послушного «сыночка», чем доводил Борю до белого каления. Но, несмотря на это, он терпел. Понимал, что я ему нужен, а он мне.
О чём, кстати, я ему не так давно «сказал». Выложив целую фразу из «Эрудита», которая гласила:
«Я и Ты — целое. Без тебя я слаб».
Конечно, я хотел выложить предложение покрупнее, но, увы, букв не хватало, да и пальчики быстро уставали. Но суть он понял.
Кстати, мои магические таланты стали куда сильнее после учебы в академии. Все давалось мне с поразительной легкостью.
Навыки, которые у других студентов вызывали трудности, я осваивал мгновенно. Точнее, осваивал их я, а показывал Боря. За что прослыл на курсе гением магии.
Мана, казалось, сама текла в мои руки, послушно формируясь в сложные узоры. Я мог поджечь свечу взглядом, передвинуть предмет силой мысли, создать небольшой щит из энергии — и все это без особых усилий.
Что уж говорить про боевые навыки? Фаерболы и огненные кулаки стали фишкой Бори. Это, конечно, пугало его, но не так чтобы сильно.
Однажды, на уроке боевой магии, когда Боря, по моей указке, случайно испепелил глиняное чучело, профессор, седой маг с бородой до колен, присвистнул и заявил:
— Да у вас, Борис, талант! Прямо как у самого директора!
Боря, наплевав на похвалу, пробормотал что-то про «удачное стечение обстоятельств», но я-то знал, кто тут настоящий герой. И, конечно же, не упустил возможности улыбнуться Антону, который, давясь от смеха, тыкал в Борю пальцем и кричал:
— Папаня, жги!
В общем, жизнь в академии кипела и бурлила. Боря, сам того не подозревая, становился звездой, а я, его маленький гений-в-подгузниках, тихонько дергал за ниточки, наслаждаясь всеобщим хаосом.
Правда, иногда мне становилось немного обидно, ведь вся слава доставалась Боре, а я оставался в тени, купаясь в лучах его «гения». Но потом я вспоминал, что без него я ничего не смогу. Не обучусь, да и для академии я мал. А ещё, что благодаря ему я дойду до своей цели, и успокаивался.
Время само всё расставит на свои места.
Но вместе с растущей силой росло и мое беспокойство.
Меня поражал тот факт, что мне все дается слишком легко.
Почему я, младенец, могу творить магию, недоступную многим магам-подросткам? Не кроется ли за этим какая-то тайна? Не связано ли это с тем, как я попал в этот мир?
Эти вопросы не давали мне покоя, и я понимал, что рано или поздно мне придется найти на них ответы. Но пока я решил наслаждаться своими способностями и использовать их для достижения своих целей. В конце концов, кто знает, какие испытания ждут меня впереди.
Зима наступила для всех слишком неожиданно. Когда, в тёплый для В Византии декабрь, идёт снег, и это говорит только об одном: глобальные изменения близко.
И это была не шутка. Для города-миллионника, как и для всего региона, зима приходит лишь в феврале, и то на один месяц. А тут…
— Сука, холодрыга, — Боря, поежившись от сквозняка, вскочил с кровати и захлопнул окно, поглядывая на карапуза. — Чё, шкет, не замёрз?
Гугля мотнул головой и зевнул, показывая беззубый рот.
Боря не поверил младенцу и тут же потрогал щёчки.
— Звездишь, малой. Щёки холодные.
Он тут же накрыл младенца вторым одеялом, бурча что-то про безалаберных магов, которые не могут нормально отопить академию.
— Да ладно тебе, Борян, — раздался голос Антона из-за двери. Он просунул голову в комнату, ухмыляясь: — Не кипятись. Зима — это ж круто! Будем в снежки играть, бабу слепим. Ты, кстати, бабу хорошо лепишь?
Боря зевнул, поворачиваясь к соседу:
— Мне твои бабы до лампочки, Антон. Мне бы малого не заморозить. И вообще, завтра практика на полигоне. В такую погоду там, наверное, как в морозилке.
Последний месяц Боря вёл себя более разумно по отношению к учёбе и к Гугле. Учитывая общение, которое наладилось между ними, Боря не то чтобы привязался к карапузу, а… стал больше думать не только о собственном комфорте. Тем более что они оба друг без друга ничего не могли.
Точнее, Боря-то мог, но не магически, а физически. А Гугля — наоборот.
— А вот и нет! — возразил Антон, заходя в комнату целиком. — Говорят, завтра будет специальный ритуал, чтобы снег не мешал тренировкам. Типа купол какой-то поставят. Так что не переживай, папаша. Будете с сынулей под куполом в фаерболы кидаться.
Боря бросил на Антона испепеляющий взгляд.
— Ещё раз меня так назовёшь, я тебе этот фаербол в очко… ну, ты понял.
Антон, не обращая внимания на угрозы, подмигнул Гугле.
— Ну что, мелкий, готов к завтрашним подвигам? Будете с папой чудищ огнём жарить!
Гугля в ответ на это радостно захлопал в ладоши. Боря, глядя на эту идиллию, только обречённо вздохнул. Кажется, ему предстоял очень «весёлый» день.
А затем наступила очередь очень интересного разговора. Антону, пока он рассказывал, казалось, словно Гугля ему чуть ли не в рот заглядывает, проявляя больший интерес к рассказу, чем сам Борис.
— … и мой папаня рассказывал, — вещал Антон, расхаживая по комнате, словно лектор перед аудиторией, — как тогда, двадцать лет назад, так же в декабре, снег повалил как из ведра! Все в шоке, никто не понимает, что происходит. А потом бац! Под Скифом, где-то в районе старых каменоломен, разлом открылся! И оттуда полезли… демоны! Ну, не то чтобы прям рогатые черти с копытами, но всякая мерзкая нечисть. Склизкие, зубастые, вонючие… Бр-р!
Боря зевнул, прикрыв рот рукой.
— Двадцать лет назад… меня тогда ещё и не было.
«Какая разница, что там под Скифом повылазило? Главное, чтобы завтра на полигоне не околеть, — пронеслось в голове. — И чтобы этот мелкий не начал там чего-нибудь вытворять. А то испепелит ненароком весь полигон вместе с профессорами».
Он бросил взгляд на Гуглю, который, казалось, ловил каждое слово Антона, широко раскрыв глаза.
«Интересно, он хоть что-нибудь понимает из этой чуши?»
Антон тем временем продолжал жестикулировать, размахивая руками, словно отбивался от тех самых демонов.
— И вот, представьте, магам тогда знатно попотеть пришлось! Еле эту дыру залатали. Говорят, там до сих пор неспокойно, иногда всякие твари вылезают. Так что снег в декабре — это вам не шутки! Это знак! Предвестник чего-то… э-э… нехорошего! — Он остановился, почесал затылок и посмотрел на Борю. — Ты чего такой кислый? Тебе неинтересно?
Боря пожал плечами.
— Да мне как-то фиолетово, какие там предвестники.
Антон, махнув рукой, уселся на краешек кровати.
— Ну, как знаешь. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал! — он подмигнул Гугле. — А ты слушай дядю Антона, мелкий! Я тебе всякое интересное расскажу! Про демонов, про магию, про… — он запнулся, глядя на удивлённое лицо Гугли. — А, ладно. Потом расскажу, — и, хихикнув, выскользнул из комнаты.
Боря проводил Антона взглядом, полным скепсиса.
«Демоны, разломы, предвестники… чушь собачья. Мне бы дожить до конца обучения, а там уже разбираться с этими „знаками“, — Боря сел на кровать и от души зевнул. — Ля, вообще ничего делать завтра не хочется…»
По расписанию, завтра первый курс группы «Б», где Боря с помощью Гугли показывал таланты, должен был отправиться на тренировочный полигон вне стен академии, где студентов ждало первое в их жизни столкновение с одержимыми.
Точнее, для Бори оно было не первым.
Гугля за то время, как они налаживали контакт, поделился с ним событиями, которые они пережили. Правда… рассказывал он их почти неделю, составляя буковки, заставляя Борю предполагать продолжение и заканчивать за него, но уже устно. Так Боря и узнал, что благодаря Гугле его мать жива, демон в подворотне выбит к чертям собачьим, а Вадик, тот самый странный одноклассник в его бывшей школе, не рыпался на него.
Над заснеженной равниной, куда выгрузили первокурсников, нависал зловещий купол. Шестиметровые стены, словно выросшие из-под земли, отрезали горизонт, оставляя лишь серую полоску неба над головой. Студенты, сбившись в нестройную шеренгу, переминались с ноги на ногу, пытаясь согреться в тонких куртках. Дыхание обжигало морозный воздух, превращаясь в облачка пара.