— Эш, — выплюнул Люциан, наконец ответив на его вопрос. — Это она.
Мотоцикл проревел на парковку у кафе, разбрызгивая гравием, а затем замедлился на остановке рядом с пикапом Арманда. У него было время поближе рассмотреть множество огней на машине до того, как двигатель заглушился и всадник слез. Женщина была высокой, по крайней мере, шесть футов (183 см.), и выставляла на показ все свои мышцы, обтянутые черной кожей, в которую она была одета. Она также двигалась с хищной грацией пантеры.
— Она выглядит так, будто родилась, чтобы ездить, — пробормотал Арманд, его глаза пожирали ее.
— Еще она родилась, чтобы раздражать, — пробормотал Люциан.
Арманд взглянул с любопытством на своего брата.
— Почему раздражать?
Рот Люциана искривился с раздражением, но он признался:
— Я сказал ей быть менее заметной.
— Ах, — пробормотал Арманд, закусив губу, чтобы удержаться от улыбки. Это было редкостью, когда человек, бессмертный или нет, шел вопреки приказу Люциана, и он не мог не удивиться, что Эш д'Ауреус была, видимо, одной из них. Это было далеко от того, чтобы быть незаметной. Наверняка, все повыглядывали из окон каждого дома, мимо которых она проходила, а их пальцы возбужденно набирали номера на телефонах, распуская слухи о суперкрутом мотоцикле, который только что проезжал мимо их домов. Это будет главной темой разговора завтра в забегаловке, те кто видел это будут описывать для тех, кто не видел. В этом небольшом сообществе не было тайн.
— Я собираюсь заставить ее скрыватся, — заворчал Люциан, когда она прошла мимо их окон по направлению к входу в кафе.
Арманд не мог остановить себя от мыслей, что он не против помочь, когда его взгляд автоматически прошелся по ее телу, и он быстро скрыл свои мысли от своего брата. Женщина имела идеальное тело, с красивой круглой попкой, которая, как он подозревал, была еще и приятной на ощупь…, и он рассматривал различные причины того, чтобы убедиться в этом… ни одна из которых не включала заставлять ее скрываться… когда она открыла дверь закусочной и шагнула внутрь, обрывая его мысль о ее заде. Он заставил себя переключить внимание на нее перед, когда она остановилась в дверях, чтобы расстегнуть свою куртку и оглядеться вокруг. Вид был тоже довольно приятным, вынужден был признать он. Она все еще была одета в шлем, так что он не мог видеть ее лица, но все остальное демонстрирующееся было прекрасным. Черные кожаные штаны туго обтягивали длинные, стройные ноги, также она все еще была в черной кожаной куртке, под которой теперь открывался какой-то черный кожаный корсет, который не прикрывал верхние изгибы ее грудей, также верхняя часть ее груди и горло были на виду. Женщина была роскошной, кожа красного дерева, которая, казалось, сверкала под флуоресцентными лампами в кафе, как если бы она напудрила себя каким-то переливающимся порошком.
— Я сказал тебе сделать себя незаметной. — Люциан пристально посмотрел на женщину, когда она заметила их и подошла.
— Ты сказал сделать себя менее заметной…, - поправила она спокойным голосом. Когда она сняла шлем, она добавила, — …и я сделала это. Видишь?
Арманд не знал, что Люциан должен был увидеть, но он видел лишь самую красивую женщину, которую он когда-либо видел в течение длительного времени, даже когда была жива его спутница жизни. У Эш д'Ауреус были огромные, прекрасные глаза, которые пылали золотыми с черным крапинками, прямой египетской нос, и самые соблазнительные губы, которые он видел. Он находил ее такой прекрасной… и никак не неприметной.
— Эш, — заворчал Люциан, с еле заметным терпением. — Изменение прически вряд ли делает тебя менее заметной, когда ты на этом карнавальном мотоцикле.
Взгляд Арманда перешел на ее волосы от этих слов. У нее были короткие по бокам и чуть длиннее на макушке волосы, и в настоящее время ее длинные пальцы проходили через них в попытке устранить влияние шлема, но они выглядели совершенно естественно, темно-коричневые, почти черные, как у него. Хотя, казалось, на концах в некоторых местах были более светлого цвета пятна. Он не удержался от вопроса:
— Как они обычно выглядят?
— Она обычно красит их в сочетание красного и светлого на концах от половины верхней части головы, выглядит так, как будто ее голова в огне, — сообщил ему сухо Люциан, а затем повернулся к Эш и добавил, — Ты дерьмово подстриглась. Кое-какой цвет остался на концах.
Эш закатила глаза с раздражением и начала усаживаться рядом с Армандом, вынудив того подвинуться, чтобы освободить место для нее.
— Боже, ты никогда не бываешь счастливым, Люциан. Честно! Я не успела к парикмахеру, чтобы сделать это правильно. Я должна была сделать это сама, а я не парикмахер. Это лучшее, что я могла сделать за то время, что ты мне дал на приезд. — Она положила свой шлем на стол перед ней и положила подбородок на руки поверх его, улыбнувшись Люциану. — Так что это все твоя вина, если ты не доволен моей прической.
— Ты не могла хотя бы взять свой автомобиль, а не этот проклятый мотоцикл? — Сказал Люциан недовольно.
— О да, потому что красный «Феррари» будет гораздо меньше бросаться в глаза здесь, в деревне, — Сказала сухо Эш, а затем взглянув на Арманда, прошептала: — Не обижайся.
— Никаких обид, — заверил он ее, а затем прочистил горло и заставил себя отвернуться, когда понял, что он улыбается ей, как идиот.
— Феррари? — спросил с удивлением Люциан. — Что случилось с кабриолетом?
— Я его продала, — сказала она, пожимая плечами. — Феррари красивее, и у меня есть только одно парковочное место в квартире, будь то велосипед или автомобиль, так что кабриолет должен был уйти.
— Феррари? — Люциан посмотрел на нее с ужасом. — Было достаточно плохо, когда у тебя был Мустанг, но Феррари со всей его силой, которой он имеет под капотом? Ты демон скорости. Ты убьешься так. Тебе бы лучше следовать ограничениям скорости.
Арманд смотрел на брата с восхищением. Люциан никогда особо не был разговорчив, в основном ворчит и смотрит на всех, но Эш, казалось, донимала его, взывая к разговорам. Он никогда не думал, что увидит этот день. Его мысли были прерваны, когда Эш сухо сказала:
— Конечно… папа.
Глаза Арманда расширились, но она не остановилась на этом. Ее улыбка становилась шире, когда Люциан становился мрачнее, от ее комментариев:
— Надеюсь Ли подсунет тебе каких-нибудь младенцев в ближайшее время, Люциан. Может быть, тогда ты перестанешь быть папочкой для всех нас.
— Папочкой? — спросил Арманд с сомнением. Он мог бы придумать много слов, чтобы описать Люциана, властный и запугивающий, но папы просто не было в этом списке.
— Да, папочкой, — сказала Эш с дружественной улыбкой. — Он вечно говорит всем, что делать и куда идти, и так далее. Он похож на большого старого ворчливого папашу.
— Твой отец… — начал Люциан, но она перебила его.
— Мой отец попросил тебя присматривать за мной и моими братьями и сестрами, если что-то случится с ним, и ты просто пытаешься это сделать, бла-бла, — сказала она скучающим голосом, подтвердив его подозрения, что она слышала этот аргумент тысячу раз как минимум. — Этот аргумент имел хоть какой-то вес, когда я была ребенком, Люциан, но блин, более чем тысячелетие спустя, это ничего не значит. Ты всего лишь на сто лет старше меня. Переступи уже это. Я уверена, что мой отец не хотел, чтобы ты играл изображал опекуна вечно.
— Ты только на сто лет моложе Люциана? — с удивлением спросил Арманд. — Ты выглядишь гораздо моложе.
— Ну, спасибо! — Она обернулась и послала ему излучающую улыбку, от которой у Арманда перехватило дыхание, а затем она вытянула свою руку, — Привет, я Эш д'Ауреус, а ты Арманд Аржено.
— Да. — Он взял ее руку и пожал ее, улыбнувшись тому, какой маленькой и мягкой она ощущалась в его руке. — Итак, ты не так сварлива, как Люциан? Я всегда думал, что это было у него из-за возраста.
Эш фыркнула на это предложение.
— Нет, это вряд ли. Отцу Времени просто нравиться нести вес мира…, не говоря уже о времени… на своих плечах, Вампира Атанты. Я? Я наслаждаюсь жизнью в меру своих способностей и оставляю Люциана и других, как он, быть Йода Ворчунами.
— Есть и другие, как Люциан? — спросил с сомнением Арманд.
Эш подняла брови.
— Не много путешествовал по Европе, да? Потому что там есть тонна таких. Особенно в Британии; даже смертные мужчины, когда становятся старше, становятся сварливее и властнее в Великобритании. Я думаю, что это что-то вроде закона.
Арманд просто улыбался тому, что она говорила и пытался что-то придумать, чтобы поощрить ее дальнейшее неуважение к Люциану… который находился в совершенно новом и захватывающим для Арманда состоянии «игнорирование всего» … когда сотовый телефон Арманда защебетал его похоронный плач. Морщась, он вытащил его из кармана, открыл и прижал к уху, вздрогнув, когда Павел, управляющий на его ферме, начал панически кричать о работе Бесси. Когда мужчина остановился, чтобы перевести дух, он воспользовался возможностью, сказав:
— Я еду. Я в закусочной. Я буду там через пять минут.
— Проблемы дома? — спросил сухо Люциан, когда Арманд закрыл телефон и сунул его обратно в карман.
Арманд кивнул и начал выскальзывать из будки, когда Эш вышла, пропуская его.
— Одна из моих молочных коров рождает детеныша, и появилась проблема с родами.
— Я думала, у тебя пшеничная ферма? — спросила Эш, глядя удивленными глазами, когда он выпрямился рядом с ней.
— Да, но у нас есть пара коров и несколько других животных; куры, козы… — он пожал плечами. — Большинство фермеров держат их, чтобы сэкономить на продуктах.
— А что ты делаешь с ними? — спросила она с любопытством, правильно предполагая, что он не ел.
— Мой менеджер забирает некоторые товары, но в основном мы поставляем мясо, яйца и молоко маленькому ресторану здесь.
— Мы последуем за тобой домой, — объявил Люциан, начиная есть более быстро.
— Не торопитесь. Я буду в сарае, но чувствуйте себя как дома. Входная дверь всегда не заперта. — Когда Люциан поднял бровь на это, Арманд иронично сказал, — Это деревня. Здесь никто не мешает и преступления довольно редки.