Mazda CX-7
Вчера я перепрыгнул через стенку. Не очень высокую, но мне еле удалось ее преодолеть. Когда я приземлился, у меня перехватило дыхание. И заболело бедро. Это было очень грустно. 47 лет я перепрыгивал через стенки, даже не задумываясь, но теперь буду уделять этому маневру серьезное внимание и тщательно его планировать. Однажды, и уже скоро, сам того не осознав, я перепрыгну низенькую стенку последний раз в жизни.
То же самое с сексом. В какой-то момент человек последний раз занимается любовью, еще не зная об этом. Может, если бы он знал, то вложил бы больше старания в свою лебединую песню. Может быть, именно так было с Джоном Энтвистлом тогда, в номере отеля в Лас-Вегасе. Может быть, он осознал вдруг, что его время пришло, и решил уйти в вихре кокаина с ярко-рыжей шлюхой[381].
Иногда я спрашиваю себя, что уже делал последний раз. Катался на лыжах? Летал на истребителе? Зажигал на вечеринке до рассвета? Эти мысли всегда наполняют меня грустью и решимостью никогда, никогда не скучать. Жизнь слишком коротка, и оставшееся время слишком ценно.
Поэтому я никогда больше не пойду в церковь. Я никогда не был фанатом младенца Иисуса, но теперь, когда лето моей зрелости клонится к закату, а низенькие стенки становятся слишком высокими, я больше не могу выносить бесконечное пение гимнов и кошмарных псалмов, равно как и приторные проповеди о мире, империализме и охране окружающей среды, которые произносит с кафедры какой-нибудь бородач.
Раньше я мог там сидеть, поджав руки под себя и прикусив язык, чтобы не заснуть, зная, что скоро меня выпустят обратно на свежий воздух. Но сегодня я просто не могу терять время, и у меня в церкви само собой возникает желание придушить священника, дать под зад органисту и прорваться через ризницу к свободе.
Та же проблема у меня и с театром. Мне говорят, что Патрик Стюарт[382] был исключительно хорош вчера в «Макбете». Но это Шекспир, а он уступает лишь Библии. Он мне скучен. Порция никогда не собьет вертолет полицейской машиной, а Шейлок не сведет счеты с жизнью, прыгнув с крыши небоскреба Накатоми Тауэр.
Но здесь, в отличие от кино, телешоу или тоскливой пьянки, вы не можете просто уйти, когда скука окутает вас, как колючее одеяло. Вы в плену у театрального этикета. Вы не можете даже покончить с собой, не вызвав дружное шиканье, под которое фонтан крови из ваших артерий зальет оркестровую яму.
А есть еще дорожные пробки. Когда я поворачиваю за угол и вижу лишь море красных тормозных огней, я не могу просто вздохнуть – как сделал бы кто-то помоложе – и расслабиться, зная, что в конце концов попаду домой. Я испытываю потребность добраться до того, кто устроил эту пробку, – будь то водитель на разбитой машине, болван из автоинспекции, перекрывший дорогу, или же владелец строительной компании, который не торопится, – и сжечь его.
Застрять в пробке и видеть, как жизнь утекает вслед за неустанной вереницей безмолвных вспышек на электронных часах, – это не досада. Это кошмар.
Что приводит нас к Renault Scénic. И к Citroën Picasso. И к Opel Zafira. И к совершенно недорогому покойнику Toyota Picnic. И ко всем остальным ужасным минивэнам, напоминающим вам о том, что, подобно Люси Джордан[383], вы никогда больше не проедете по Парижу в спортивной машине с волосами, развевающимися от теплого ветра.
Я ненавижу минивэны со страстью психопата. Мне отвратительно, как они сконструированы – исключительно практично, подобно тапочкам на молнии. Они настолько сознательно не стильные, настолько лишены всего, что делает автомобиль интересным или прикольным. Именно поэтому в последние месяцы я так радуюсь, что их наконец затмила новая плеяда внедорожников, которые и в самом деле могут ездить без дороги.
Я говорю о Nissan Kumquat, Nissan Murano, Land Rover Freelander, Lexus RX и Ford Kuga, который скоро появится на рынке. Да, в конце концов, все они тоже минивэны, но к неизбежной практичности добавлено немного шика, толстые шины и полный привод. Это, если угодно, тапочки на молнии от Doc Martens.
Новая Mazda CX-7 – классический тому пример. Они немного двинулись на стиле, и передняя часть вышла чересчур стремительной, но, вообще говоря, машина выглядит исключительно хорошо. И никаких уступок ее кошмарной марке. Машина не продается с автоматической коробкой передач, и если вам нужен дизельный мотор – поищите в другом месте.
Единственный предлагаемый мотор – это четырехцилиндровый на 2,3 литра, но благодаря большому и сильному турбонаддуву он развивает мощность до вполне солидных 256 л. с. То есть от 0 до 62 миль в час он разгоняется всего за 8 секунд, при этом действует электронное ограничение скорости до 130 миль в час.
Так что это уже не тапочки на молнии от Doc Martens. Это уже просто тапочки Nike Air.
Мне особенно понравилось ощущение на четвертой скорости, при 2700 оборотах в минуту. Тут турбонаддув препоясывает свои чресла, и чувствуешь, как он напрягается, дергается, рвется с поводка, готовый катапультировать твою задницу из средневековой скуки прямо в красную зону.
Разумеется, за эту мощь нужно платить. Например, с насосами вы вылетите в трубу и растратите наследство ваших детей, поскольку заменить их стоит £5 на каждый 20 миль по городу. Хорошо еще, что сама машина не слишком дорога. Она стоит £23 960, а это дешевле любой конкурирующей модели.
Причина выясняется сразу, как только вы попадаете внутрь. Ощущение как в левом ботинке ИТ-консультанта. Серое с оттенками серого. Ничего, с чем можно поиграть. Никакой спутниковой навигации, никакого навигационного компьютера, никаких любопытных кнопочек, которые на первый взгляд ничего не включают, и ты можешь годами изучать их, пытаясь понять, зачем они вообще установлены.
Вместо всего этого есть кнопка громкости на рулевом колесе, которая при нажатии издает звуковой сигнал. Зачем? Как правило, я увеличиваю громкость радио, чтобы лучше слышать его, а не какие-то дурацкие звуки самой машины. Это меня раздражало.
Мне не нужен сигнал, чтобы понять, что звук радио стал громче – я и так могу это услышать. Мне не нужен сигнал, оповещающий о том, что открыта дверь, в зажигании остался ключ или что я не пристегнул ремень безопасности. Я все это осознаю и так. Единственное, о чем меня нужно оповещать, – если я оставил включенными фары. И это касается всех машин. Когда приду к власти, издам соответствующий закон.
Но вернемся к CX-7 и ее проблемам. Коль скоро это машина с высокой посадкой, широкими шинами и полным приводом, она едет не так гладко, как нормальная машина. Сзади и в багажнике меньше места, чем ожидалось. Но невозможно получить сразу и стиль, и высокую посадку, избежав каких-либо недостатков. Как бесполезно рассчитывать и всерьез надраться вечером и утром быть в порядке. Не выйдет. Есть цена, которую приходится платить за красоту и удовольствия.
Разумеется, эти проблемы можно обойти, приобретя стандартный дизельный Renault Mégane. Кроме того, если вы пойдете по этой дорожке, то сможете хорошо подготовиться к тому дню, когда состаритесь и милая медсестра будет прочищать вам нос.
Я же считаю, что нужно проживать свою жизнь, а не проводить ее в церкви, готовясь к смерти. Поэтому я в любой ситуации предпочту Mazda, со всеми ее изъянами, гудками и прочим.
Для убийцы с топором как-то мягковатоSubaru Impreza 2.5 WRX
Многим в общих чертах известна история рок-н-ролла – какие-то черные музыканты играли блюз, но никто из белых в Америке не покупал эту музыку, поскольку это были 1950-е и тогда просто не пошло.
Но постепенно эта музыка проникла в Англию, где ее стоны отозвались в сердцах рабочих парней. Такие группы, как Animals[384] и Rolling Stones, стали ей подражать и получили признание в Америке, ведь, как ни крути, Мик Джаггер белый.
Я сам, правда, никак не мог увидеть связь. Я слушал блюзы на старых пластинках из Мемфиса и Jumpin' Jack Flash[385], и, по-моему, у них нет ничего общего. Они генетически столь же далеки, как хот-дог и такса.
Но прошлым вечером в каком-то шоу на канале Radio 2 я услышал песню Smokestack Lightning[386] (1956), и диджей объяснил, как в ней можно отыскать истоки Rolling Stones. И действительно, можно. Для меня это было откровением.
Затем они стали рассуждать о знаменитых отцах и детях, которые вместе выступали в рок-группах. Я обожаю этот банальный треп. А потом они включили песню «Сильвия» группы Focus, и я начал думать, что нашел радиопрограмму, созданную специально для меня. Она была прекрасна – так прекрасна, что я нарочно заблудился, чтобы послушать подольше.
Ее вели два парня – Стюарт Макони и Марк Рэдклифф, а поскольку у обоих был одинаковый ланкаширский акцент и в точности совпадающие взгляды на все вопросы, я поначалу подумал, что на самом деле это один человек, говорящий сам с собой.
Но не важно. Их знания о музыке потрясали. Я думал, что являюсь единственным из живущих, кто может назвать гитариста группы Focus, но они знали даже, когда он родился, в какую школу ходил и – я уже ничему не удивлялся – в какой позиции родители его зачали.
Но эти парни были не просто ботаниками – они были выше этого. Они были из тех, к кому приходят даже ботаники, чтобы повысить квалификацию. И это может послужить прекрасным предисловием к сегодняшней проповеди, посвященной вечной битве между Subaru Impreza и Mitsubishi Evo.
Для нормальных людей, видящих в машине только колеса, сиденья и цену, они абсолютно одинаковы – японские дорожные версии гоночных машин. На непрофессиональный взгляд они просто близнецы. Как Энт и Дек[387]