Самым важным событием, которое они изо всех сил старались понять, был референдум, проведенный постреволюционным Народным Собранием Атрея, чтобы решить вопрос о тридцати двух драконьих яйцах, переживших Кровавый месяц. Стоило ли уничтожить эти яйца? Стоило ли Каллиполису поступить так же, как в соседнем Дамосе поступили несколько веков назад, уничтожив всех драконов и став демократическим государством?
Или, если драконы все-таки вылупятся и Каллиполис останется государством, обладающим воздушными силами, как решать, чьи дети будут предложены для избрания этим юным драконам?
Первый Защитник предложил выбирать драконьих наездников, учитывая заслуги гражданина. Делегаты с побережья поддержали это предложение, заявляя, что военно-воздушные силы необходимы, чтобы обеспечить безопасность острова. Однако представители внутренних сельских областей и беднейших городских кварталов выразили недовольство, заявив, что драконы всегда использовались для того, чтобы угнетать и контролировать население. И все же повсюду шли разговоры о том, что этот третий путь приведет к чему-то новому и неизвестному с момента появления полетов на драконах на Медее: стражники станут рассветом новой эры, а драконы будут служить во благо справедливости.
Мальчик с девочкой перечитывали эту информацию, обсуждая прочитанное. Девочка была против спасения драконов, мальчик же, наоборот, ратовал за это решение. Однако каждый из них сомневался в правильности собственного выбора.
– Возможно, все было бы иначе, если на драконах стали бы летать хорошие люди, – согласилась девочка.
Мальчика беспокоило совсем другое, но он в этом не признавался. Конечно, драконов следовало сохранить, думал он, но что будет, если на них станут летать простолюдины? Эта мысль сильно его беспокоила.
И все же предложение Атрея было принято. Была создана программа по подготовке стражников, о которой им рассказывали учителя и писали в газетах.
Добившись своей цели, Атрей распустил Народное Собрание и больше не созывал его.
А в газетах появилась информация о тесте, который станет проходить все население, и у низших сословий появится шанс подняться, а люди из высшего общества сумеют доказать свою значимость. У детей появится возможность попасть на церемонию драконьего выбора, в которой раньше участвовали лишь сыновья представителей Трех Семейств.
И вот наконец статья, которую мальчик так ждал, вышла в свет. В ней сообщалось, что не все члены Трех Семейств были найдены во время Кровавого месяца. Кое-кто из драконорожденных исчез. В статье предполагалось, что им удалось выжить. Скрыв свое происхождение, они сбежали на Новый Питос, где и нашли себе пристанище. И хотя имени мальчика не было в списке пропавших драконорожденных, там были имена тех, кого он знал.
Мальчик сказал девочке:
– Я должен уйти.
– Из подвала?
– Из приюта.
Девочка взглянула на него. Они мыли посуду в тазу с ледяной водой, их пальцы окоченели от холода. Теперь девочка помогала ему выполнять всю дополнительную работу. Она учила его, как работать лучше, и его стали реже наказывать.
– Не стоит намывать заднюю часть тарелок, там они не грязные. Но почему ты хочешь уйти из приюта? Здесь нас кормят.
– Но здесь только крестьяне.
Девочка нахмурилась. Мальчик перевернул тарелку и принялся тереть ее с другой стороны. Он помедлил, а затем все-таки решил заговорить о том, что узнал в новой статье.
– Дело в том, что есть люди, которые меня ждут.
– В городе?
– Нет. В ином месте. На другом острове.
– А я могу пойти с тобой?
– Конечно, – сказал он. – Ты могла бы стать моей служанкой или кем-то в этом роде.
– Я не знаю, как это – быть служанкой.
И мальчик подумал о том, что тоже этого не знает.
– Думаю, они просто моют вещи, – сказал он. – А у тебя это хорошо получается. Пойдешь со мной?
Стояла зима, и они решили, что сейчас уходить не стоит. Возможно, весной или летом. А потом возник вопрос о провизии и рюкзаках, а также о том, что еще положить в эти рюкзаки. Иногда они сочиняли списки вещей, которые могут им понадобиться, что казалось увлекательным. Бывало, им удавалось заполучить некоторые вещи из списка, и это было замечательно. Они прятали свои запасы в заброшенном чулане на третьем этаже и время от времени приходили туда и перебирали свои сокровища или же просто сидели перед кучей вещей и вместе читали газеты.
Какое облегчение вновь вернуться к обычному распорядку жизни после окончания турнира. Позавтракав рано утром в Обители, я убрал в ранец хлеб с сыром на ланч, и мы с Кором вышли из Дворца на дежурство в Фабричном районе. Кор бросил взгляд на пару серебряных драконьих крыльев, приколотых к рукавам нашей формы, свидетельствующих о нашей принадлежности к Четвертому Ордену.
– Элегантно, да?
– Оставим их себе.
Кор расхохотался. Я подумал, что, возможно, как и я, он избегает мыслей о том, что через некоторое время мы вернемся на арену, чтобы сражаться друг с другом.
Ранним утром поздней весны город живет полной жизнью. Мы вышли из Дворца, прошли через сады, открытые для посещения после Революции, откуда открывался вид на Крепость и Яникульский холм, патрицианский район на берегу реки, примыкавший к Дворцу. Перейдя по мосту реку Фер, Кор повел нас своим любимым маршрутом через родной Хаймаркет, где было гораздо спокойнее, чем на главных улицах, на которых суетливые торговцы пытались завлечь в свои сети богатых покупателей из-за реки. Но даже на тихих улочках форма стражников привлекала внимание. После турнира прошло совсем немного времени, и нас узнавали. Торговец фруктами остановил нас, вручив Кору порезанную дыню, слегка склонив голову в учтивом наклоне. Это городское проявление вежливости досталось нам в наследство от аврелианского периода правления, и нас учили не обращать на него внимания.
– Для двух стражников в знак благодарности за их служение городу…
Кор поблагодарил торговца за дыню, криво усмехнувшись. За пределами дворца, в его родной округе, жесткий акцент жителя Хаймаркета вновь слышался в его речи. Мы отправились дальше, и он принялся на ходу грызть ломтик дыни.
– Мы не должны принимать такие вещи, – сказал я ему.
– Ты хочешь свою половину или нет? Я с радостью съем ее, если ты настолько благороден.
Я выхватил у него свой кусок дыни.
Благодаря регулярным обходам окрестностей с Министерством Пропаганды я стал замечать, как меняются надписи на плакатах, развешанных по городу. В Хаймаркете, где проживало большое количество квалифицированных рабочих, плакаты, развешанные на стенах, восхваляли преимущества граждан бронзового сословия: БРОНЗА – ЭТО СИЛА И УМЕНИЯ. Но стоило нам войти в более бедные районы – Саутсайд и Фабричный район, – где проживали и трудились неквалифицированные рабочие, как плакаты менялись. ЖЕЛЕЗО – СИЛА ГОРОДА, гласили они, и вдобавок к восхвалению достоинств железного сословия они восхваляли металлический тест и мудрость Атрея, придумавшего этот тест. КАЖДЫЙ МОЖЕТ СТАТЬ ЗОЛОТОМ, гласили эти плакаты. ШКОЛА – ДЛЯ ВСЕХ, ШАНС ЕСТЬ У КАЖДОГО.
– Это уж как-то чересчур, тебе не кажется? – пробормотал Кор.
– Эти плакаты не ошибаются, – заметил я.
Я многое повидал во время пребывания в приюте Элбанс, чтобы заметить изменения, произошедшие в беднейших районах после Революции. Полным ходом шло возведение новых домов, дороги были вымощены брусчаткой, а школы построены там, где о грамоте раньше даже не слышали. Люди, попадавшиеся нам на пути, по большей части были сыты, хотя и не могли похвастаться роскошной одеждой, и, судя по торопливой походке и занятому виду, явно не были безработными. Плакаты казались неуклюжими, однако они несуразны в отношении перемен, которые вполне реальны.
Кор цокнул языком.
– И в то же время, – сказал он, – заметь, что они не повесили такие плакаты в Ученом Ряду или на Яникуле.
Ученый Ряд – это еще один населенный представителями золотого сословия – район. В нем находится Лицей – университет Атрея для золотых студентов, там же расположен военный колледж для серебряного сословия. Когда стражники не совершают обходы городских районов, что входит в обязательную программу их правительственной подготовки, мы посещаем занятия одновременно в двух этих учебных заведениях в Ученом Ряду. Кор не переставая говорил, как сильно эти места отличаются от бедных районов, в том числе и от его родных мест. И ему всегда было мало моих слов о том, что его родной район стал лучше, чем прежде.
Я остановился на пыльной улице у дверей огромного склада со стенами без окон. Над его массивной дверью висела выцветшая вывеска.
– Это здесь.
«У Фуллертона» – это одна из наиболее успешных новых мануфактур, которые нам предстояло посетить во время обхода городских районов перед занятиями. Эти обходы полностью занимали наше с Кором дневное время. День лучше было бы посвятить выполнению уроков, а это подневольные дело оставить, но мы не жаловались. Непростые дежурства – знак благосклонности, и в любом случае они были поучительны. Мы наблюдали, как живет город днем, вместо того чтобы питаться слухами.
Начальник цеха был аккуратно одет, коротко стрижен и начал заметно потеть под своей курткой, проводя нас по территории мануфактуры. Мы, словно тени, следовали за ним, когда он совершал свой привычный утренний обход, наблюдая за работавшими за ткацкими станками, склонившимися над чанами с краской, заполнявшими склады товарами, предназначавшимися для Дамоса и Бассилеи. Затем Кор отправился в кабинет начальника цеха, чтобы задать ему дополнительные вопросы, а я подозвал к себе одного из рабочих из железного сословия. Понизив голос, я принялся перепроверять цифры, которые дал нам начальник цеха: зарплата, рабочие часы, перерывы, выходные. Эту стратегию мы изобрели с Кором несколько лет назад после того, как начали замечать расхождения в том, что говорило нам руководство, и в том, как обстояли дела на самом деле. Честно говоря, это не входило в наши обязанности во время обходов, но постепенно это вошло у нас в привычку.