Краем уха я слышу, как зампакто звенит в ножнах, отражая сумбур эмоций.
Мертв. Хибики мертв.
Мой друг мертв.
Что я, черт возьми, собираюсь с этим делать?
Глянул на комок письма в руке, медленно, кончиками пальцев, расправил обратно. Ну, для начала собираюсь узнать, как он умер.
Глава пятьдесят девятая. Горе месть познавшим.
Пять дней спустя.
Похороны Хибики состоялись. Но ничего на этом не закончилось. Каникулы выходили бурными.
Уровень непонимания, насилия и безнаказанности только набирает обороты.
На студентов Академии из Сейретей планомерно охотились. Особенно на членов клуба «Чаепития».
В Руконгае или Сейретей, оказалось не важно, где нападать. Даже на пороге собственного дома, как оказалось.
Хотя Хибики убили в Руконгае, возле ткацкой мастерской его семьи, ударом в спину. Охраны у него не было, нашли уже сильно позже момента нападения. Да и какая охрана? Хибики не был особо богатым парнем и уж тем более не ожидал покушения.
Пока они выбирали не самых благородных из нас, с чьим убийством не будет проблем.
Еще трое наших пострадало, но только один выжил. Он устроил нападавшим адскую драку за свою жизнь. Хаку Оно. Я как раз шел к нему домой. Навестить, задать пару вопросов.
Дневное время радует солнечным днем, но я не ощущаю радости от тепла на коже, как будто темные дни забрали это чувство.
Падающий зеленый листок задел рукав, смахнул его. Я одет достаточно прилично для визита, взяв первое попавшееся в гардеробе. На ногах белые хакама с синим поясом, сверху белые кимоно и хаори на плечах с гербом Трилистника.
Едва заметный вес зампакто на бедре держит меня от улета в размышления, ухода в неприятные воспоминания о похоронах.
В тот день только солидное присутствие сотрудников Академии и директора лично удержало нас от похода за кровью. Они смогли уговорить нас, уверить в справедливом решении. Угроза исключения, если начнем бойню, тоже помогла.
Мы смирились с гневом, поверили им.
И погляди-ка, к чему это привело.
Я остановился посреди улочки, удивленно прислушиваясь к ощущениям реацу. От того места, куда шел, сейчас очень быстро удаляется знакомая аура.
Заместитель Академии. Это точно был Генгоро.
Хмыкнув про себя, подождал, пока он точно уйдет. Я не хочу сейчас видеть его лицемерное лицо.
Райончик с плотной застройкой, но все еще приятными домиками, перемежается парками и редкими прудами. Людей встречается мало, да и те слуги в большинстве. В целом тихое место, где соседи знают друг друга, но не докучают визитами или слухами.
Только благодаря традиции оставлять на стенах не вычурные метки с гербами или просто фамилиями жильцов, я не заблудился в поисках.
Вот и дом семьи Хаку.
Маленький коттедж с живописным деревом сакуры во дворике, небогато, но уютно. Я заметил несколько маленьких аур, включая знакомую Хаку Оно, близкую ему по родству на заднем дворе. Вроде бы, у него есть младшая сестра?
Родители – богатые торговцы, колесящие по Руконгаю почти круглый год. Такие уже давно могут ничего подобного не делать, но им, похоже, просто нравится такой процесс и караванный стиль жизни.
Встретили с почетом, без лишних вопросов предложив войти.
Пожилая служанка провожает меня внутрь, до комнаты, где молодой, покалеченный парень устроился полусидя на низкой кровати.
В комнате полумрак. Тяжелые шторы не пускают свет, а на тумбочке возле кровати горит свеча. Там же лежит книга и сломанная пополам чернильная ручка.
Человек на кровати пошевелился. В глаза сразу бросается отсутствие правой руки. Отрубили почти по самое плечо. Сочувствие вспыхнуло во мне, горечь на сердце. Он больше не сможет стать шинигами.
Его темные волосы закрывают глаза, голова опущена.
- … Судзин, - тихо, но твердо произносит мое имя.
- Привет, Хаку.
Без расшаркиваний и любезностей он сразу говорит:
- Это были они, Судзин. «Забытые мечи».
- Да.
- Они убили Хибики, - единственная целая рука яростно сжимает одеяло.
- Знаю.
- Шигучи тоже убили.
- Да.
- Моримото… - парень подавил всхлип, стискивая одеяло еще крепче. – Убит вчера.
Они были однокурсниками и друзьями.
- …
- И я. Я калека теперь. Они отрубили мне руку. Впятером на одного, шлюшьи дети. Надо было никого не слушать и пойти прикопать этих уродов тогда. Вот только они не боятся исключения, а мы да! Это смешно!
Повязка на культе на глазах наливается красным, он слишком напрягается.
Хаку вдруг засмеялся, громко, протяжно, грустно. Он поднял голову, по загорелому лицу бегут две дорожки злых слез.
- Ты бы видел. Они безумцы, Судзин. Гребанные фанатики! Я их ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Я молчал и переносил волны колючей реацу, исходящей от бывшего товарища по клубу. Ждал, пока эмоции схлынут.
С момента входа мое лицо не менялось в выражении, не показывало, что у меня самого на душе.
- … Генгоро заходил, до тебя. Знаешь, что он сказал?
- Что?
- «Академия разберется», - издевательски пародируя уверенный тон зама, выдал Хаку. – Уродов, которых я запомнил, исключат. Как будто мне есть дело до этих тупых пешек с промытыми мозгами! Что будет с настоящими виновниками?! Знаешь, что?! Ничего! Гребанный Такаги останется безнаказанным! Ублюдок!
Это было не ругательство… Такаги, без фамилии, незаконнорожденный сын Госуке Киганджоу. В данный момент – Кемпачи Киганджоу.
Как и папаша, Такаги здоровенный жирный ублюдок с солидным реацу и бешеной физической силой. Про него ходит куча плохих слухов, включая драки, убийства, шантажи, склонения девушек к сексу и прочее, положенное бандиту дерьмо.
В этом году он станет шестикурсником и уже, по факту, новый главарь клуба «Забытые мечи». Он был отъявленным бандитом и некоронованным лидером темного мира Руконгая.
Все благодаря связи с папашей. Одиннадцатый Отряд всегда был оплотом бывших бандитов. Они не теряли контактов, они становились крышей бывших подельников.
На это всегда смотрели сквозь пальцы, по разным причинам. Пока шинигами хранят верность превыше всего Готею, выполняют свой долг и рубят, куда покажут пальцем, никто не собирался трогать эту яму с дерьмом пятиметровым шестом.
В каком-то смысле Готей имел инструмент контроля для грязи в Руконгае, дубинку, висящую над головами преступности, которую все они могли видеть. Кто тут самый страшный хищник.
Я мог понять, почему Академия не хочет трогать Такаги и «Забытых мечей», по сути, банду внутри Академии. У них есть фон и поддержка в Готее. Сам клуб, как и «Чаепитие», имеет долгую историю. И это не первый раз, когда две стороны так цапались. Но чтобы до убийств доходило, это редкость.
Никто не хочет пинать осиное гнездо без нужды.
Но это, черт возьми, выходит из-под контроля, а Академия делает вид, что все в порядке.
Новые идеи борьбы против «угнетения» аристократии слишком глубоко пустили корни там. Последний тупица может распознать в этом семена нового Восстания в будущем.
И почему-то никто ничего не делает. Интрига на высшем уровне, очередная придумка дурного Советника? Или просто безалаберность, кто знает.
Имея ультимативное оружие – Капитанов, Готей 13 и Совет привыкли ко многим вещам относиться спустя рукава. Имея возможность одним приказом и мощью Отрядов решать большинство проблем, легко не обращать внимания на мелочи вроде этой. Инерция мышления старожилов тоже на пользу не идет.
Я могу понять злость Хаку прямо сейчас. Он так ярится, что дерево стен в комнате начинает потрескивать, а с потолка медленно осыпается пыль. Я с жалостью подумал, что будь он здоров, еще пара лет и взял бы планку Офицера по силе. Теперь вряд ли.
- Успокойся немного, Хаку. Ты так комнату разнесешь.
- Не говори мне успокоиться! Я спокоен! Скажи мне, что ты убьешь их!
- Я…
- Скажи мне, Судзин!
- Я не могу, ясно? - жестко осаживаю невменяемого парня. – И хватит орать на меня, черт возьми!
Моя вспыхнувшая не меньшей злостью реацу гасит его, как вода спичку. Хаку выдохнул и сутулился, потеряв ярость и желание орать на весь дом.
- Я надеялся на Академию, - признался я. – Они обязаны были что-то сделать. Студенты умирают. Но услышав твои слова, я уже не так уверен. Наказать только пойманных на горячем исполнителей, не выгонять всех «Забытых мечей»? К этому моменту я уже ожидал суда над ними всеми, а не такого исхода.
- Они не остановятся, - прошептал Хаку с опущенной головой, кулак разжал хватку на одеяле. – Ты слышишь, Судзин, не остановятся. Поверь мне, они безумцы. Особенно Такаги. Они сказали мне, что сожгут дом и убьют сестру, если я буду настаивать на мести им. Им плевать на последствия, понимаешь? Будь осторожен.
- Я буду… Выздоравливай.
Неловко попрощавшись таким образом, я ухожу.
Дом Хаку находится в районе, полном узковатых улочек, где легко потеряться. Благо, есть несколько парков, по которым легко срезать путь и выйти на главные дороги.
Шагаю по тропинке, под подошвами похрустывают мелкие камешки, разросшиеся кусты норовят зацепить штаны. Тишина вокруг, только мелкая птица где-то наверху издает трель.
Из-за того, что места с зеленью расположены глубоко внутри улиц, вне главных дорог, люди мало ходят или проводят время здесь. Парк безлюдный, особенно сейчас, в разгар жары полудня.
Кое-что, о чем надо было помнить. Как и об обещании быть осторожным, осознал я, ощущая вспышки сильной реацу за деревьями. Хорошо прятались, ушлепки.
- …Хаинава! – два голоса рявкают с двух сторон тропинки.
Это стало такой неожиданностью, что я попросту был захвачен врасплох. Ни за что на всем чертовом свете, я не ожидал, что у сволочей хватит храбрости напасть на меня! Может быть, поэтому это сработало.
За долю секунды, как сюнпо спасло бы рассеянную голову, Кидо настигает меня.
Желтые канаты заклинания с огромной скоростью врезаются в мое тело, сотрясая кости, жгучей реацу шипя на коже. Кидо трещит звуком злобных молний, сковывая в несколько кругов. Мои руки притиснуты к телу с силой анаконд, желающих задушить добычу.