«Я хочу, чтобы ты нашел одного ребенка. Его имя – Мугурума Кенсей…»
***
Я устроился на кровати в своей комнате, поглощенный чтением письма. Ровный почерк отца, четкий и твердый, рассказывает в подробностях, почему и зачем я теперь должен найти в Руконгае душу, которой судьбой предназначено стать Капитаном Готей 13 в будущем.
И честно сказать, предыстория оказалось очень интересной. И по своему печальной.
Жил не так давно, а недавно умер, человек по имени Мугурума Ринкаку. Был он шинигами из Третьего Отряда. Погиб на исполнении в Мире Живых от рук Пустых во время небольшого прорыва из Уэко Мундо, которые случаются время от времени. Вся его группа не дождалась подкрепления и полностью полегла под волной низших Пустых.
Таков вот был грустный конец элитного рядового Готей 13, по имени Мугурума Ринкаку.
И как же так случилось, что обычный рядовой шинигами оказался связан с Советником? Да еще и так крепко, что отец лично через меня озаботился поиском сына Ринкаку?
Отец высказал это сухими строками рассказа о прошлых временах, раскрыв некоторые неприятные подробности.
Оказалось, что задолго до того, как Ринкаку стал шинигами, он верно служил моему отцу. Тогда еще юный Ичиро Окикиба не был ни лекарственным магнатом, ни политиком, его и вовсе никто не знал.
И Мугурума прошел с моим отцом весь путь от безызвестного наследника офицера Готей 13 и обычного аристократа до величия через все, что там было. Хорошее и плохое, трудности и победы, он делил с отцом все как преданный телохранитель и даже тот, кого отец мог бы назвать другом.
У Ринкаку была мечта однажды стать шинигами, он бредил ей с детства. Но, связанный преданностью к Ичиро, он оставался безымянным клинком в тени для растущего во власти аристократа.
И был он таким сто тридцать чертовых лет. Сто тридцать лет верности и крови на службе семье Окикиба. И только когда Ичиро стал Советником, Мугуруме было позволено вступить в Готей 13 и исполнить мечту стать шинигами.
Со связями Окикиба некоторое кровавое прошлое не стало проблемой, вступление в Академию легко улажено, как и прием в ряды шинигами после нескольких лет обучения. Он даже вступил в отряд, который желал сам, что обычно не позволено обычным рядовым.
У Ринкаку было достаточно благодарности, скромности и гордости, чтобы больше ни в чем не беспокоить семью Окикиба. А так как точек соприкосновения между Советником и рядовым шинигами ровно ноль, то связи дружбы завяли сами собой. Ринкаку просто жил как хотел и всегда мечтал, а отец время от времени проверял как там у него дела, не вылезая из подземелий Совета.
И вот спустя еще шестьдесят лет он помер в Мире Живых, оставив лишь обычное завещание в стиле передать положенное жалование семье. У него осталась сестра и вот уж сюрприз, сын! Моего возраста. Который это время жил с тетей в Руконгае.
Мой отец об этом даже и не знал, на что, кстати, очень злился, что я понял по более сильному нажатию на бумагу.
И как же Советник узнал, что у погибшего друга и верного слуги в прошлом оказался сын, о котором умерший не попросил позаботиться в завещании, хотя мог и имел право?
Из обычного донесения о нападении Пустых на двадцать третий западный район Руконгая. В списке погибших была Мугурума Кая. Сестра Ринкаку. А еще сноска на мелкий инцидент, что в результате нападения из-за стресса пробудили реацу несколько душ. Включая молодого паренька, по имени Мугурума Кенсей.
В отчетах Совету никогда не упускают мелочей. Включая имена всех кто рядом с инцидентом, чтобы всегда могли найти и потрясти.
Конечно же, мой отец заинтересовался! Вот так совпадение по фамилиям… Которое вряд ли совпадение. Небольшое исследование от интереса Советника и злой отец шлет мне письмо с приказом найти отпрыска Ринкаку и помочь сыну «этого гордого идиота».
Как помочь, это уже на мое усмотрение, но как минимум я должен найти и убедиться что он еще живой и здоровый, обеспечить парню достойное пособие, чтобы жить нормальной жизнью и не беспокоиться о еде и крыше над головой. А если захочет, то и в Академию привезти ко времени экзаменов.
Небольшой намек от имени Окикиба должен все устроить… Как минимум поступление и нормальное, нейтральное отношение от благородных учителей и учеников. А в наше время это хороший толчок в будущее.
- Двадцать третий район, да? – прошептал я под нос, заваливаясь на спину и отбрасывая письмо. – Немаленький путь, если он еще там. А я ведь и не бывал никогда за пределами Сейретей. Придется отменить тренировку завтра… Нужен проводник? И как ехать, с помпой и охраной в паланкине или тихо с Дайки пойти?
Черт побери, а я, оказывается, стал домашним мальчиком! От мысли поехать так далеко и внезапно и строить планы путешествия бросило в холодный пот.
Районы после десятки считаются средними по уровню жизни. Обычными, если коротко. А значит, там поровну, как и порядка так и темных дел. Напороться на бандитов раз плюнуть. И Пустые, хоть очень редкие, но гости. В эти времена в Готей 13 слишком мало шинигами, чтобы отправлять достаточно патрулей в Руконгай. Он слишком огромен.
И если честно, то не очень-то и надо. Помимо шинигами хватает просто одаренных реацу душ, которые способны справиться с одним или двумя Пустыми. Жнецы Душ нужны только на серьезных врагах или прорывах. Когда появляются Меносы. А такого не было уже… Лет двести?
Хотя нет, был один Адьюкас полвека назад, но его прирезал один из Капитанов почти сразу после появления. Ничего разрушительного или интересного. Я всегда внимательно читал архивы о шинигами и таких вещах, так что помню отлично.
Короче, расслабился Готей в этом отношении, направив внимание на Мир Живых и провод затерявшихся душ.
- Хотя это даже интересно. Какой ты сейчас, Мугурума Кенсей?
Он уже тот суровый и немногословный воин, готовый крушить кулаками все на своем пути? Или сейчас он всего лишь слабая, грустная душа, пробудившая реацу от дерьма, что бросила в лицо жизнь? Скоро я это узнаю.
Глава восьмая. В пути до Нуяши.
Стемнел небосвод, вечер вступает в свои права. Глубоко в лесу между огромными районами Руконгая отдыхает небольшой отряд. Мужчины отдыхают на зеленой траве поляны, лениво переговариваясь и наслаждаясь теплом костров.
Все они хорошо экипированы и держат рядом оружие. Любой, кто бросил бы взгляд, определил бы принадлежность воинов к семье Окикиба. Одежда темно-синих цветов, элементы брони на плечах и руках из дерева и усиленная кидо, а главное – гербы трилистника.
Десятки таких же воинов обычно охраняют предприятия Окикиба, магазины и аптеки, а так же множество предприятий и караванов со знаком трилистника. Вот только нет рядом телег с товарами, а лишь один единственный, пускай и больших размеров, паланкин.
Три костра отдают тепло и свет в вечернее время, а на вертелах над огнем крутятся тушки быстро замаринованный дичи, пойманной в окрестностях.
Природа здесь всегда богата и щедра на любые дары, если есть немного мозгов и умения ее достать. Ну, если есть такая штука как голод, который терзает лишь сильные души.
А все в этом отряде голод ощущают, включая меня, молчаливо палящегося в искры и пламя костра.
Тридцать два мужика, голодных как волки, жадно глотают слюни, когда запах мяса на костре достигает ноздрей. Особенно тяжко той пятерке, что расположена подальше по периметру лагеря и вынуждены пялиться в лес спиной к огню, чтобы заметить любую опасность в полумраке.
Никогда не знаешь, у кого хватит безумия напасть на отряд из трех десятков хорошо вооруженных пробужденных.
- Господин, немного выпить? – предложил мне один из охраны, что сидит напротив.
- Хм, нет.
Мужчина пожал плечами, но не обиделся на показное равнодушие. Он спокойно достал тыковку из дерева, выдернул пробку и щедро глотнул саке, утер рот рукавом и довольно выдохнул. И никто ему за такое перед моим благородным ликом башку с плеч не снял, лишь покосились завистливо на выпивку.
За время путешествия все здесь привыкли к моему поведению и показному незамечанию некоторых вещей, став более свободными в своих поступках и словах. И мне нравилось, как люди перестали ходить вокруг меня цыпочках, стараясь угодить каждую секунду.
Приятно, когда люди ведут себя как люди, а не запрограммированные на вечный этикет роботы. Жаль, что эта свобода кончится, когда мы вернемся.
Я поерзал на красной подушке, вытащенной из паланкина. Это огромное чудовище из дерева и бумаги стоит на земле в центре поляны. Чтобы нести его и меня нужно двенадцать взрослых мужчин, которые вынуждены сменяться каждые пару часов.
На белых стенках красуются золотые трилистники, гордо показывая герб семьи каждому, кто взглянет. Но за показной чистотой белизны и золотом герба скрываются древние и мощные барьеры кидо.
Пока я внутри паланкина, то стены прозрачны как слеза для меня, позволяя наслаждаться пейзажами. Защита так же не позволит проникнуть ни стреле, ни клинку, ни даже низкоуровневой магии. Пока я сам не выйду, если нападающие не офицерского уровня Готей 13, то могут осаждать паланкин хоть до посинения.
Если бы кто спросил, то я бы признался, что чувствую себя в безопасности и комфорте, путешествия именно так, а не на своих двоих. Чувство неловкости, когда тебя несут в паланкине, исчезнет как туман сразу же, когда подумаешь какого это, топать ножками часами напролет по плохим дорогам или вовсе в местах, где их никогда не было.
Мы уже долго в пути, и завтра утром должны достигнуть двадцать третьего района и начать поиски сына семьи Мугурума. Если он еще там и жив.
Немного информации, собранной в уже покинутом двадцать втором, оптимизма не внушало. Вторжение Пустых в западный двадцать третий было крупным и требовало вмешательство шинигами. Как говорят слухи от беженцев, там была настоящая бойня. Прорыв остановили окончательно ближе к границе между 22 и 23 районом, том самом, где живет Кенсей. Такие Прорывы редкое дело для этих мест, а значит, разрушения там должны быть огромными.