не упускаю шанса. Клинок взметается вверх, проходя через руку екая как нож через масло. Рука с булавой падает на пол, катится прочь.
- Ха! – Онигумо только рассмеялся, тут же попробовав цапнуть меня за лицо когтями целой руки.
Я отступил, с любопытством глядя на обрубок. Разумеется, я знаю, что ранить его может быть бесполезно. Вопрос в том – насколько?
Даже отсекая руку, преследую лишь цель в информации. Ослабевает ли екай, заживляя свои раны? Насколько?
Обрубок сильно вздыбился плотью, пузырясь и в секунду вытягиваясь в новую руку! Хотя я знал, что так будет, все равно видеть это удивительно.
Онигумо с удовлетворением разжимает и сжимает пальцы, одобрительно ворча возвращению конечности.
Он глянул в сторону лежащей булавы и отвернулся. Решил сражаться руками из-за скорости? Выставленные когти не имеют иного толкования. Ну, или ему лень идти за булавой.
- Да ладно, - протянул я, кривясь от неизменной ауры врага. – Екаи это чушь собачья.
Ни капли реацу не убавилось. Раны, двенадцать раз я пустил ему кровь, даже руку отрезал, а он так же свеж и полон сил.
Есть теория, что энергия берется из жертв, которых поглощают екаи. Если это так, то сколько же раз мне надо его убить или ранить, чтобы этот метафизический запас истощился?
Не знаю. Что знаю… Я выдохнусь раньше.
Теперь я понимаю ту головную боль, с которой столкнулись предшественники. Онигумо та еще боль в заднице. Как и, наверное, Екаи в целом.
- В чем дело, шинигами? – с насмешкой гремит голос Онигумо в разрушенном зале. – Начинаешь отчаиваться? Или надоело сдерживаться?
- Ты тоже далеко не в полную силу сражаешься, - парирую насмешку я.
Да. Зал в щепки, куча трещин, ямы в полу… А мы просто размяли косточки.
- Можешь тянуть время дальше,- великодушно разрешает екай. – Это лишь растягивает твою смерть. И мое удовольствие.
Да. Тут он, к сожалению, попал в точку. Благо, есть у меня одна идея…
- Ну, раз так, - тихо говорю я, принимая стойку. – Тогда я начну первым. Цуки Усаги (Лунный Кролик).
- И что это дало? – усмехается Екай, не видя изменений.
Я опустил меч, коснувшись кончиком мусора на полу, всего лишь щепки расколотых досок. Одно движение запястья и они летят в лицо екаю. И когда тот на долю секунды сосредоточился на щепке перед глазами… Я исчез.
А когда появился за спиной монстра, появилась и четкая линия разреза на бычьей шее. Голова скользит и падает со стуком на пол.
Тело без головы резко разворачивается и бьет рукой наотмашь! Выставленный зонт принимает на себя удар, но от вложенной силы я скольжу назад аж на три метра.
Я продолжаю холодно и трезво пополнять в голове возможности врага, словно заполняю анкету. Факты из истории о нем дополняются реальными или отметаются, записываются новые.
При потере головы не теряет боеспособности и трезвости мышления. Безголовое тело продолжает сражаться.
А ты интересный враг, Онигумо… И я еще не уверен, так ли ты варварски сражаешься на самом деле или это показательный фарс?
Голова на полу скалит острые клыки.
- Это было больно, шинигами, - тело берет голову и насаживает на место, он похрустел зажившей шеей. – Я верну это тебе… Переломав все кости!
Булава схвачена, он прыгает на меня с большей силой и скоростью! Битва закипает вновь.
В один момент боя он смог загнать меня в угол, размахнулся булавой и, со скоростью намного большей, чем показывал, бьет прямо в голову!
Я сложил зонт, превратив его в подобие одноручного копья, быстро скрестил со шпагой и принял удар на два оружия сразу.
- А? – удар едва пошатнул мои руки.
- Попа-а-ался, - выдыхает со зловонием крови из пасти Екай. – Шинигами!
Влажный звук плоти. За спиной Онигумо раскрывается шесть острых паучьих лап. Черные, со стекающей с опасных остриев кровью.
Больше слов не было. Лапы резко бьют все разом! По смертельным точкам моего тела! Глаза, сердце, печень, легкие.
Ожидаемо, придурок. Как может быть Онигумо без паучьих лап?
Я тоже не показывал всей скорости, на которую способен.
Клинок отшвыривает булаву. Получив свободное место, зонт раскрывается. В белую поверхность со всей дури бьют шесть паучьих лап.
А вот теперь я полностью ощутил мощь врага! Меня словно товарным поездом сбило!
Грохот и треск стены за спиной, я вылетаю наружу. Ноги касаются земли, тормозя и чертя две длинных полосы. Я на улице, но…
- Какого черта? – ошеломленно смотрю туда, где должно быть небо.
Вместо небес все заволокло паутиной! Весь задний двор накрыт паутинным куполом из черно-серых нитей, таких плотных, что они вообще не пропускают свет солнца.
В центре двора бывшая темница екая. Большой круглый камень с порванными веревками возле него и пожелтевшими от времени офуда, бумаги-печати. Единственное чистое место, не тронутое паутиной.
- Нравится, шинигами? – необычно спокойный голос екая, выходящего из дыры стены ко мне. – Добро пожаловать в Дом Паука. Моя настоящая способность. Это место – твоя могила.
Лапы за его спиной шевельнулись, блеснули паутинные нити, прячась в земле. А потом все вздрогнуло! Из земли показываются нити, как живые. Шелест над головой… С потолка тоже?!
Да, купол над нами вскипает, как бурное море, вниз тянутся усики паутины. Везде, куда можно бросить взгляд, куда можно отступить, всюду паутина и усики, блестящие остротой. Мир стал паутинным и все здесь хочет меня убить.
Я слышу, как гулко бьется сердце в груди. Инстинкты кричат на меня - убирайся отсюда, смерть! Я бы хотел, но...
- Тебе некуда бежать, - Онигумо поднял руку с когтями, пальцы сжимаются. – А теперь, просто умри, шинигами.
Мир из паутины обрушился на меня, накрывая, как цунами накрывает одинокое дерево на побережье.
Белый зонт делает оборот. Мой тихий голос теряется в шелесте бесчисленной паутины.
- Цуки но Аки (Падение Луны).
Гравитация небесного тела поражает область вокруг с могуществом Титана, бьющего по земле.
Все рухнуло, не дотянувшись до меня. Сам купол тоже падает, словно не желая, он пытался удерживать форму целую секунду, прежде чем с грохотом веса пасть, как и все, что подчиняется воле гравитации.
Открылось небо, уже вечернее, без солнца. Жаль, было интересно, ослабляет ли солнечный свет Екаев, как в легендах.
Онигумо со скрипом зубов пытается встать, упираясь в землю руками. Его паутинные лапы распростерты, сломанные в хрупких суставах. Они заживают и ломаются снова, заставляя екая хрипеть от боли.
Он потерял контроль над паутиной. Та блекнет, уже не наполненная реацу. Это шанс избавиться от нее, лишенной защиты духовной силы.
- …Шаккахо.
Алый шар огня врезается в горы паутины, заставляя всю эту мерзость пылать. Запах не из лучших.
Все сгорает очень быстро, как факел из пороха. Я прикрылся от жары зонтом, а когда глянул снова, осталась лишь черная от копоти земля и через силу встающий екай.
- …шинигами! – хрипит ненависть в его тоне.
Попытался шагнуть, устоял! Его бушующая аура реацу противостоит моей способности зампакто! Ну, пытается…
Сколько же в тебе голой дури, сволочь? Он обгорел немного, будучи окруженный своей паутиной, но уже регенерирует на глазах. Уровень ауры все так же неизменен.
У меня осталась половина реацу. Так дальше не может продолжаться.
- Не хотел я этого делать, - вздыхаю я, смиряясь. – Придется рискнуть.
Для начала… Выставил руку, нараспев зачитывая Кидо:
- Оплетись серостью стекла
Согнись перед зубами принятия
Бакудо №19: Будо но Ки! (Лозы)
Из земли под врагом появляются серые виноградные лозы с шипами, четыре штуки. Созданные из моей реацу, их не трогает Падение Луны. Лозы метнулись вверх, прижали руки екая к телу и оплелись в четыре ряда. Шипы впиваются в плоть, немного вырастая на крови врага.
Хорошее Бакудо. Жестокое. И сильное. Его проблема только в том, что оно очень медленное, а потому не популярно. Но с областью Цуки но Аки это уже не проблема. Кидо сдержит Онигумо на минутку, а мне больше не надо.
Отпускаю способность зампакто, с облегчение выдохнув.
Екай тут же рванулся изо всех сил, но Кидо не просто держит, оно заражает духовную силу врага вялостью, намного усложняя управление и контроль. Пока враг не привыкнет к этому, не прокатит такой трюк – вспыхнуть силой и вырваться.
Это забытое для большинства заклинание, которому меня научил Ширю Тоске. Как вернусь, надо будет ему бутылочку семейного вина послать… Если вернусь.
Я вложил клинок в зонт, тот легко его принял, словно всегда был ножнами. Сложенный зонт Цукигами похож на копье, мне часто это говорили. Обычно я молчал…
Но истина в том, что так и есть.
- Знаешь, это долгая способность, - начинаю я болтать, про себя кивнув тому, что враг перестал дергаться и слушает, дурак. – Четвертая способность моего Шикая. И последняя, заключенная в зонт. Очень опасная для меня самого.
Моя аура реацу растет, светится вокруг тела серебристым покровом, но вся исчезает, вливаясь в сложенный зонт.
- Думаю, уже очевидно, почему.
Реацу у меня остается так мало, что я сражусь разве что с рядовым. Моя рука тянется ниже зонта, хватает… Но не воздух. Длинную белую рукоять, гравированную серебром.
Теперь, увеличенный реацу, в моих руках сверкает великолепное и пугающее…
- Цукигами но Яри (Копье Бога Луны)
Это не оружие, это атака в форме копья, метательная. Я жертвую почти всей своей силой, возможностью защищаться, оружием в руках. Все отдается способности. Концепция жертвы в обмен на силу. Это очень мощно. И не редкость для Зампакто.
Скажу только, что обычно это того стоит.
Копье, сверкая неистовым серебром и силой реацу, крутанулось в моих руках. Принял позу метателя, напрягая спину, как тетиву лука. Рука отводится назад, острие сверкает возле лица.