Синеватая аура реацу проявилась вокруг его тела, подняв бурю из ветра! Он сходу хочет активировать Шикай. Я ответил тем же.
- Дубиной с шипами, сокрушаю вулканы! Ломай, Тенгумару! – взревел Аикава во всю глотку.
Какой безвкусный призыв, отметил про себя. Я же говорил тихо и спокойно, с опытом опуская часть призыва Шикая.
- Раскройся, Цукигами но Каса.
Громадная дубина черного металла и острых шипов взлетает в руках Аикавы, как пушинка, ложась на плечо. Дубина так огромна, что больше самого шинигами. Один удар таким зампакто обещает любого врага превратить в фарш и мясную пасту.
Моя шпага и зонт на его фоне кажутся просто хрупким произведением искусства против грубой и простой военной мощи.
Лав больше не тратит слов, он прыгает, как огромная горилла, замахиваясь дубиной. Тень накрывает меня, свист воздуха, когда Тенгумару проносится сквозь него огромным весом и массой.
И это было в сюнпо. Так медленно… Чему учил тебя Лейтенант?
Я помню его бой с Оторибаши, как я затаив дыхание пытался следить за скоростными фигурами. А сегодня, спустя всего пять лет, он вообще не восхищает меня. Не пугает.
Обычно я сражаюсь так эффективно и быстро, как могу. Но сегодня… Мне, пожалуй, необходимо послать всем сообщение. Отряд должен узнать мою силу, должен знать, что я не тот, с кем легко так связываться. Это редкая возможность показать всем себя.
Решив это, я немного опустил начавший подниматься клинок.
- Цуки Усаги (Лунный Кролик), - прошептал я.
Дубина опускается! С грохотом камней и треском плит! Пыль и осколки брызгают во все стороны.
Грохот столкновения и дрожь земли заставили людей в толпе моргнуть. А когда они смотрели, где там мясная лужа, ее нет.
Я стою невредимый прямо позади Аикавы Лава. Спина к спине, почти касаясь. Мой зонт даже издевательски закрывает тенью его макушку от полуденного солнца.
- Слишком медленно, - произнес я.
Спина Аикавы вздрогнула. Он резко развернулся, бьет, дубина рвет воздух! Пыль предыдущего удара словно ураган смахнул. Но снова мимо.
Теперь я стою честно напротив него. Мы поменялись местами с начала боя.
- Ты пожалеешь, что не ударил меня сейчас, - обещает посерьезневший Лав.
То, что произошло сейчас за секунды – показательное выступление. Я мог бы уже убить Лава, если бы захотел. Это было кристально ясно.
Унизил ли я этим оппонента? Да.
Потому что нехрен так расслабляться в бою со мной. Я что, манекен? Вот так спокойно стоять и ждать удара прыгающего бабуина.
- Как сильно бьешь, - легкомысленным тоном комментирую я. – Убить меня хочешь?
- Это вызов за звание. Что, если убью? – равнодушно отвечает Аикава, перехватывая дубину.
- Да ничего, - улыбнулся уголками губ. – Разумеется, что это священная традиция, моя Семья ничего тебе не сделает. Так что не сдерживайся!
Ух ты, папа бы гордился мной. Я научился так врать в лицо и не краснеть.
Дедушка мог бы смириться, он шинигами. И он не такой слабохарактерный, как Аикава, поддавшийся несправедливой мести.
Ичиро Окикибу никогда не сдерживали так называемые правила. Он воспринимает их скорее как интересные препятствия, которые нужно обойти или сломать, чтобы достичь цели. А уж цель отомстить за убитого сына будет для него очень мотивационной.
Лав резко опустил дубину горизонтально, навершие смотрит прямо на меня, скрывая за собой половину тела врага. Вся дубина быстро вспыхивает пламенем!
Вулканоподобное пламя ревет и хлещет воздух красными языками! Жар так силен, что у меня потрескивают брови. За ревом огня прячется голос:
- Хифуку но Кодучи! (Огнедышащий Молот)
Ударная волна рождается от дубины, когда огненный шар огромных размеров вылетает, словно выстрел пушки!
В этот миг, глядя на яростный шар огня, летящий прямо в меня, подумалось – а вдруг, сегодня я должен пасть, чтобы Лав стал сильнее?
Что, если Судьба существует?
Аикава, как главный герой своей истории, отомстит, превзойдет преследование старших поколений Семьи Окикиба, лишь закалившись от этого. Станет Капитаном…
И даже «друг» умершего, Айзен Соскэ, желающий так походя отомстить, убив его превращением в Пустого, не сможет преуспеть. Герой истории, один из них, Аикава Лав, выживет, а спустя сотню лет отомстит и там, в конце живя мирно и счастливо!
Итак. Что, если Судьба существует?
Он вопреки всему выживет и победит, а я должен умереть или проиграть?
Я, не меняясь в лице, выставил перед собой клинок вертикально, острием к земле. Зампакто против Зампакто, давай!
Шестой прием Цукигами но Каса!
- Цуки но Таттэ! (Лунный Щит)
С сильным толчком вонзаю меч в плиты площади!
Меч сверкает серебром реацу, вспыхивает. Из-под земли к небесам взлетает стена барьера! Я мгновенно закрыт, как за крепостной стеной из серебряной реацу.
Я ощущал беспрецедентную безопасность. Словно часть небесного тела встала на мою защиту нерушимым препятствием для всех атак. Любая нервозность и сомнение сменились спокойной уверенностью.
По моим прикидкам этот прием не уступит Данку – Бакудо 81. А то и превзойдет. При должном развитии.
Луну называют главным щитом планеты. Астероиды, отраженные спутником Земли, оставили на Луне достаточно шрамов – следов доблести защитника.
Эту концепцию, как и гравитацию, я не в силах пока выразить в полной мере. Но просто атака другого шинигами? Пф.
За барьером грохот взрыва! Приглушенно, но звук все равно бьет по барабанным перепонкам. Отдача атаки Лава отдается в руки через землю в меч, терпимо. Вспышка огня, словно всплеск волн о рифы, взлетает над защитой.
Спустя пару секунд я убираю способность. Меч снова занимает место в спокойной стойке, а я оглядываю почерневшие от копоти плиты площади. С той стороны черноты стоит и жадно вбирает ртом воздух Аикава.
- Зрелищный удар, - сдержанно хвалю соперника. – Но сможешь ли ты так же сдержать мой?
Я все время говорю с ним свысока, с позиции старшего. Хотя Лав служит дольше, кто его сделал претендентом? Пусть злится сколько угодно.
Я сложил зонт, перехватил левой рукой так, будто держу в руках ножны. Плавно вложил шпагу в зонт, чуть наклонился, присел… Знакомая всем шинигами знаменитая поза для Иайдо. Вот только я очень далеко для этого. Казалось бы.
Я смотрю прямо в черные глаза Лава, смотрю сквозь них, словно он превратился в мертвеца для меня в тот момент, когда позволил мне подготовиться для атаки.
Он быстро накрылся зампакто, выставив огромную дубину перед собой. Да, большой щит… Но не поможет.
Пятый прием Цукигами но Каса.
Сколько он мне крови и сил попил. Всю гравитацию, что я мог собрать в Первом Приеме, нужно было сжать внутри ножен-зонта, обернуть меч, а потом одним взмахом меча превратить в Летящий Удар.
Без мастерского владения Древним Зандзюцу о нем можно только мечтать. Нужно уметь выполнять Летящий Удар, контролировать силу гравитации, а потом идеально соединить их в приеме. Три в одном.
Сложно ли было? Ничего труднее не делал. Но, как вода точит скалы, так я потихоньку добивался нужной планки умений.
Капитану Сугимото нужно сказать отдельное спасибо. Смотри внимательно, старик… Это благодаря тебе.
Он смотрел. Как и все. Мои губы разомкнулись, пальцы сжались на рукояти, все тело в едином порыве скорости выполнило удар.
- Кидоу Секишон. (Орбитальный Разрез)
Вспышка стали и реацу. Серебряный полумесяц Летящего Удара восьми метров длиной с диким свистом летит вперед. Мощь Древних Искусств и Гравитации Луны в одной полосе смерти, летящей вперед.
Мгновение прошло так быстро, словно само время вычеркнуло его из реальности. Звенящая тишина наполняет воздух. Я рассеял Шикай. С щелчком цубы вернул меч в ножны.
Позади Аикавы трясется барьер, закрывающий нас. Зрители там отшатываются в страхе, когда синева барьера трескается, как разбитое стекло. Офицеры едва успели влить еще реацу, чтобы обратить обрушение.
В их глазах я замечаю изумление, даже нотку страха. Эта атака так сильно повредила барьер, что прямо показывает – это уже атака уровня Лейтенанта. Пускай всего лишь один удар, но он достигает этой области силы, касается вершин, о которых тысячи могут лишь мечтать.
Но что насчет человека, который стоял между мной и этим самым барьером?
Две части разрезанной дубины падают на пол. Следом – две половины рассеченного шинигами. Кровь хлещет на плиты, белые и черные, пятная оба цвета своим – алым.
Аикава Лав, без всяких сомнений… Мертв.
Я смотрел на его труп. А в голове крутится одна лишь фраза после победы.
Судьбы не существует.
Глава восьмидесятая. Интерлюдия (Окикиба Генширо)
Этот день начался совершенно обычно для Третьего Офицера Первого Отряда.
Окикиба Генширо привел себя в порядок, потом, следуя многолетней привычке, пошел прогуляться по Сейретею. Выходя с территории, обменялся кивком с сонным стражем ворот.
Прохладное утро бодрит свежим ветерком, знакомые до каждой щели в плитах улочки, звуки начинающего просыпаться города...
Генширо любил наблюдать за этим, вдыхать запахи из открывающихся пекарен, смотреть, как торговцы выставляют товар на полки, как пробегают мимо дети, наполняя улицы первым шумом. Даже за тем, как незаметно для людей по крышам мелькают в сюнпо тени гонцов в шапках домиком из дерева, курьеры Совета работают круглосуточно.
Одну тихую прогулку спустя, стряхнувшую дремоту утра.
Вернувшись, Генширо поздоровался со сменившимся стражем на воротах в Бараки. Одним шагом сюнпо достиг дверей в свой кабинет.
В кабинете на столе, прикрытый крышкой, стоит завтрак, принесенный рядовым за минуту до появления Генширо. Все как всегда, отлажено, как часы.
Немного супа мисо, полоса белой рыбы, приготовленной на пару, одно вареное яйцо. Чашка крепкого, до вязкости на языке, зеленого чая. Завтрак Генширо не меняется уже много лет.