Скрежет зубов меня знатно позабавил. Как и бьющаяся венка на виске Кенсея. Терпи, парень, терпи… Радуйся, что благодаря мне это не будет обетом на терпелку сроком на несколько веков.
- Раньше они тебе нравились, - прошипел, почти прошептал он.
- Я такого не помню, - наивно ответила она, переводя взгляд на новую диковинку и забывая о споре.
Кенсей вздрогнул, открыл рот и, не найдясь с ответом, замолчал, опустил голову. Он очень быстро успокоился… И почти незаметно взял свободную руку Маширо, некрепко сжав. Странный между ними контраст, мальчик и девочка, что идут, держась за руки, один грустный и молчаливый, а другая гиперактивная и болтливая. И только один из них полностью понимает, что со вторым что-то сильно не так.
Ой, не желая, поймал эту неловкую сцену во всей красе. Даже в моем черством сердце что-то шевельнулось. Я провел с ними слишком много времени.
- Эй, парни, - тихо сказал мерно шагающим носильщикам. – Прибавьте ход. Я хочу домой поскорее.
Из всех только Дайки кинул в ответ понимающий взгляд, остальные прибавили шагу молча.
- А чего все ускорились? – развеселилась Маширо. – Догонялки?
- Нет, Маширо, - отвечает усталым тоном Кенсей. – И хватит так крутить башкой, отвалится.
- Не отвалится!
- Отвалится!
- Дурак-Кенсей.
- Сама дура!
- Бэ-э-э, - показала язык, оттянув нижнее веко пальцем.
На такое зрелище одна из женщин прохожих возмущенно фыркнула, но мельком глянув на мой паланкин, воздержалась от слов.
- Хватит, Маширо, - почти взмолился парень. – На нас уже люди смотрят.
- Скажи, что дурак и я перестану.
- Ты, маленькая… - снова завелся он.
- Хе-хе-хе.
- Скажи-скажи! – заканючила девочка.
- Тихо, - попытался прикрыть ей рот парень, но тут же крикнул, когда в руку вцепились острые зубы. – Не кусайся, ты! Ай, черт! Хватит, Маширо! Прости, я дурак!
Я почуял пятой точкой небольшие вибрации и понял, что мои верные воины, которые сейчас выступают в роли носильщиков, молча, но бессовестно ржут. Ничего необычного, просто еще один день с Маширо.
Глава двенадцатая. Снова дома или здравствуй, дедушка.
Спустя четыре дня после прибытия обратно в Сейретей.
На тренировочном полигоне, под жарким полуденным солнцем проходит одна из суровых тренировок.
Четыре крепко стоящих каменных столбика, а внизу насыпано много жарких, алых от температуры углей. Я выполняю что-то вроде упражнения планки, только на полусогнутых руках. Так еще мучают солдат, издевательски называя это «полтора», при отжиманиях. Вот только вряд ли под ними разжигают гору углей, горячих как ад.
- Тц, - цыкнул я, сильно сжав зубы и морщась от жара внизу.
Я только в коротких штанах, уже потерявший чувство времени от напряжения. С голого торса в угли падают капли пота, тут же испаряясь с шипением. Это происходит так часто, что звук напоминает дождь на раскаленной сковородке. Руки начинают трястись.
В контраст с моими страданиями рядом преспокойно устроился дедушка. Старый шинигами сидит на роскошном стуле, закинув ногу на ногу и обмахивается широким веером из кончиков павлиньих перьев.
- Дыши ровнее и не думай падать, - спокойно указывает он. – Ожоги довольно сложно лечить.
- Чувствую себя куском мяса на костре, - процедил я в ответ и сосредотачиваясь на дыхании.
Дед хмыкнул, резко сложил веер и сурово выдал:
- Это то, что ты получаешь, после того как болтался целыми днями по Руконгаю и не подумал даже часа уделить тренировкам.
- Это была не праздная прогулка, - огрызнулся я. – В путешествии не до таких вещей! Что мне было делать, в паланкине приседать?
- Поговори мне еще, - пригрозил дедушка.
Словами он не обошелся. Выставил палец и слабо ударил духовной силой поверх углей. Ветер сдул пепел, иcкры поднялись резко и мощно, обдали мою кожу нестерпимым жаром!
Я чудом не упал в это горнило из углей. Только руки согнулись и зажмурился, изо всех сил призывая уже свою реацу для защиты. Сразу полегчало, кожа будто покрылась невидимой броней, которой такая температура нипочем.
Разумеется, я понимаю, что это никакая не броня, а просто усиление. С такого приема начинают все бойцы, пробуждающие реацу. Мне и само упражнение стало даваться в разы проще, а тело полегчало. Но это пожирает выносливость и духовные силы с огромной скоростью.
Ничего, надо лишь потерпеть, пока угли снова не покроются слоем пепла… И не похоже, что мне становится лучше, кожу щиплет, словно ободрали наждаком не жалея силы. Вижу, как грудь и живот покрываются краснотой с белыми пятнышками, предвестники настоящих ожогов. Но реацу и тут спасает, под ее мягким давлением краснота спадает.
- Хоть чему-то подучиться у тебя все же мозгов хватило, - чуть кивает дед, снова распахивая веер.
Я только губы сжал, чтобы ненароком сгоряча не выдать, что только сейчас и научился. Под давлением обстоятельств, так сказать.
Спустя пару минут я даже перестал постоянно концентрироваться, а дыхание выровнялось.
- Кажется, ты попривык? – тут же просек дед.
Чертыхнулся про себя, но честно кивнул. Дедушка потянулся к плоским камням, что лежат рядом со стулом. Стопка каменных кругов с грубой поверхностью. Я все гадал, зачем они ему…
Когда он взял один такой камень и легко зашвырнул его точненько мне на хребет, я все осознал. Камень приземлился на спину с глухим шлепком, дав знать позвоночнику, что сейчас тут прибавился пяток килограмм.
Руки начали опускаться, капли пота опять зашипели, падая и испаряясь. Я начал молиться, поглядывая на еще десяток каменных кругов в надежде, что они не окажутся на моей спине вот прям щас. Черт возьми, как же начинают болеть мышцы поясницы, это невыносимо!
Я уже было открыл рот, но меня тут же перебил дед.
- Что? – прищурился он, потянувшись к камням. – Еще один хочешь?
Замотал головой.
- Вот и молчи. Пока не скажу прекратить. Шататься по лесам и полям да пить с воинами у тебя выносливости хватало. Вот и сейчас хватит.
- Ничего я не шатался!
Я всего лишь потратил на неделю с лишним больше времени на путь туда и обратно, не желая так быстро вернуться в надоевшие стены поместья. Впервые вырвался за пределы семейной земли, кто бы сразу назад захотел? Все это можно легко оправдать трудностями пути, погодой, плохой дорогой…
- Парочка омницукидо следовали за твоим отрядом по пятам, - со снисходительным «кому ты лапшу на уши вешаешь», поведал дед. – Я знаю все, что ты делал, по часам. Включая то, что ты, балбес, проложил путь через охотничьи территории пары-тройки сильных банд. Если бы за тобой не приглядывали и тех отбросов загодя не перебили, был бы ты в плену или трупом по реке спускался… Скажи спасибо, что отцу твоему не сказал. Ему и без твоих выходок дел хватает.
Раскрытие маленькой лжи стало неприятным опытом. Упоминание опасностей, от которых избавились еще до того, как я вообще о них узнал, удивило и заставило задуматься. От упоминания отца я вздрогнул.
- Спасибо.
Дед снова ткнул пальцем, еще одна волна ветра и реацу снесла пепел с углей, взметнулся жар с искрами. Тренировочный ад и возмездие за мою глупость продолжались.
Теперь, точно зная, где и почему не прав, наказание выдерживал молча. И корил себя за недальновидность. Небольшой свиты и герба на паланкине мало, чтобы отпугнуть настоящих отбросов и зверей среди преступности Общества Душ.
Настоящим кровожадным отморозкам всегда плевать кого рубить, а такие везде найдутся. А еще на паланкине не написано кто едет и кого трогать не надо. Далеко не все из бандитов читать то умеют, не то, что гербы знати различать. Сначала ради золота прирежут, а потом спрашивать будут, кого убили. Раз на торговые караваны с нашим гербом нападают, то чего и на отряд с паланкином не напасть?
Есть вариант хуже, который мне подкинуло воображение и логика. Найдутся и те, кто точно понимал бы, на кого нападает и был этому рад. Особенно пугают чокнутые, кому за счастье пролить настоящую благородную кровь. Так сказать, отплатить за свои беды болью тех, кто живет припеваючи.
Таких психов, готовых винить более успешных людей, всегда хватало. Это не те, кто просто побубнит и позавидует немного, а настоящие отморозки, втыкающие ножи во всех, кто хоть немного лучше. Мужчины, женщины, дети, им уже не важно. И что страшно, считают себя вершащими справедливое деяние.
Я просто пер по главным дорогам, а где не было – по прямой… Чья территория меня мало волновало.
Чуть ли не целование в задницу и жизнь без проблем более десятилетия сыграли злую шутку с моим восприятием мира. Надо было быть осмотрительнее. И я буду, в следующий раз.
- Кстати, - привлек внимание дед. – Дайки снижен в должности. За свою халатность и потакание твоим капризам. Он раньше сопровождал товары аж до пятидесятых Районов. Мог бы хоть слово против сказать, знаю, ты бы прислушался. Но мозгов не хватило. Таким в лидерах делать нечего. Ближайший год будет на воротах стоять.
За судьбу почти приятеля после путешествия было обидно. Но я промолчал. Потому что справедливо, а я не дите, по таким поводам еще спорить. Серьезная должность, все-таки, не старшего дворника до дворника понизили.
И не смотря на язвительность деда, правда в них есть. Дайки конечно очень верный мужик, но… Не самый острый инструмент в сарае, это да. Он и не командовал почти, все само собой шло или приказы отдавал я сам. Если в таком ключе, то дед прав.
Но все равно обидно и стыдно, когда за твои косяки страдают другие.
- Чего щуришься, дырку не проглядишь, - хмыкнул дедушка. – Я не передумаю. Итак мягко наказал. Или хочешь, чтобы все как у Кланов? Мне разок меч поднять не трудно.
- Нет, - быстро выдавил я. - Спасибо за милость, дедушка.
Там все жестко. За простые ошибки, два предупреждения – уволен. За такую, как поставить жизнь хозяина под угрозу – смерть. Без фанфар и красивого гроба, башку на деревянную колоду и одним ударом голову с плеч. Тело свиньям.