Когда они уже плыли по реке, Квириний велел Элизабет открыть тринадцатое окошко в рождественском календаре. Там был изображен человек с овцой в руках.
Мама закончила читать, и вся семья долго сидела молча на кровати.
— Флеем, Флеем, Флеем! — наконец произнесла мама на распев.
— Забет... Тебаз, — отозвался Иоаким.
Глаза его расширились. Снова! Ведь именно эти слова бормотал Иоанн — это половинка имени Элизабет. И как это он не догадался раньше! К тому же потом Иоанн произнес эту половинку наоборот, справа налево.
Но почему он делал это?
Тут папе захотелось тоже вставить слово:
— Если бы только мне удалось найти этого продавца, тогда, пожалуй, мы смогли бы узнать, каким образом был создан этот рождественский календарь. Или почему он создан именно таким.
Мне весьма любопытно выяснить, что побуждает взрослого человека сидеть и вырезать всякие там бумажные фигурки, клеить и играть с буквами и словами.
— Все это наверняка ради того, чтобы небесная благодать пролилась на землю, — сказал Иоаким. — Мне кажется, что этот рождественский календарь и есть частица небесной благодати, и она достигла земли. Там, наверху, все настолько переполнено ею, что она очень легко распространяется вокруг.
Мама с папой расхохотались. Только теперь, прочтя все до единого плотно сложенные листочки, которые выпали из календаря, они наконец уразумели, почему Иоаким говорил так много непонятного в последнее время.
— Я подумала о тех трех монахах из Валь-д'Аосты, которые видели шествие пилигримов, — сказала мама.
И папа и Иоаким посмотрели на нее. Она сказала:
— Вот сейчас мы сидим тут все вместе и сами похожи на тех монахов. Ведь мы держим в руках чудо и не знаем, верить в него или нет.
Все происходящее казалось Иоакиму настолько необычным и удивительным, что он уже не мог больше держать в тайне свою встречу с Иоанном. Эта тайна, сначала маленькая, теперь разбухла. Кажется, настало самое время выпустить ее наружу.
— Однажды, когда я вернулся из школы, Иоанн стоял около нашей калитки. Он узнал наш адрес у книготорговца.
Папа вскочил с кровати и ударил рукой о дверцу шкафа.
— И ты не рассказал нам об этом?
— Я не знал, что это так важно... он просто хотел выяснить, кто я такой.
Папа принялся нетерпеливо, почти сердито расспрашивать:
— Так-так. Но что же все-таки он рассказал тогда? Ведь рассказал же он что-то о волшебном календаре?
— Он сказал, что Рождество еще не наступило и что расскажет об Элизабет подробнее в следующий раз.
Папа кивнул.
— Сегодня я снова пойду на площадь. И если мне наконец повезет увидеть Иоанна... я прямо-таки затащу его к нам.
Но, вернувшись домой, папа только развел руками.
— Его нет. Как сквозь землю провалился.
Всю вторую половину дня Иоаким ходил по дому и повторял про себя два имени: Элизабет... Тебазилэ... Элизабет...
Одно имя как зеркало отражало другое.
Но ведь, когда Иоаким смотрел на себя в зеркало, он видел в нем самого себя, хотя на самом деле там было всего лишь зеркальное отражение.
Могло ли все это означать, что речь шла об одной и той же Элизабет? Но ведь и Тебазилэ вполне могло быть чьим-то именем. Возможно, существует еще кто-то по имени Тебазилэ?
В тот вечер Иоаким долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок, ему было не по себе. В конце концов он решил встать и написать нечто хитроумное в своей записной книжке. Он написал то, что вертелось у него в голове:
14 ДЕКАБРЯ
...Плот исчезает прежде.
чем ребенок успевает пошевелить пальчиком...
Тридцатого ноября Иоаким с папой приехали в город, чтобы купить рождественский календарь, но повсюду все календари были уже распроданы. И только в одной небольшой книжной лавке они нашли наконец старый календарь с поблекшими красками. На нем было написано: «Волшебный календарь. Цена 75 эре».
Этот рождественский календарь был создан руками старого продавца роз Иоанна. Папа несколько раз пытался найти его на площади, но тот как сквозь землю провалился.
В календаре спрятаны сложенные в несколько раз бумажные листочки. На этих листочках записана история Элизабет Хансен, которая бросилась догонять ягненка, убежавшего из большого универмага, потому что он не смог дольше выносить шум и гвалт в магазине. Ягненок, как и все, кто присоединяется к нему по дороге, направляется в Вифлеем.
В 1948 году действительно была девочка по имени Элизабет Хансен, которая потерялась в магазине в то время, как ее мама делала рождественские покупки. Если сейчас она жива, ей должно быть за пятьдесят. Была ли она той самой Элизабет, которую можно увидеть на фотографии на фоне собора Святого Петра в Риме? Фотография явно сделана в 60-е годы, на ней запечатлена молодая светловолосая женщина с серебряным крестиком на шее. Вероятно, ей лет двадцать с небольшим.
Иоанн, создатель календаря, дал Иоакиму понять, что пропавшая маленькая девочка и Элизабет на фотографии в Риме — одно и то же лицо. Но интересно, почему он написал ее имя еще и справа налево? Несколько дней назад он едва не проговорился об этом.
14 декабря Иоаким проснулся раньше родителей. Он сел на кровати. Теперь до Рождества оставалось уже только десять дней.
Интересно, что будет дальше с девочкой Элизабет, ангелом Эфириилом и всеми остальными, кто направляется в Вифлеем?
Иоаким только подумал о том, чтобы открыть очередное окошко, а мама и папа уже стояли у него в комнате.
— Ну что же, приступим, — сказал папа.
Под мышкой он держал два больших атласа.
Иоаким открыл окошко с цифрой 14. На кровать упал сложенный листок бумаги, а в окошке они увидели картинку, изображающую плот, на котором переправлялись люди, животные и ангелы.
— Плот, — сказала мама.
Они присели рядышком на край кровати. Иоаким принялся читать вслух написанное на листочке:
Исаак
В конце девятого века по большой многоводной реке По, несущей свои воды на восток, в сторону Адриатического моря, плывет удивительный плот, он плывет через страну, которая называется Ломбардия. На плоту находится небольшое овечье стадо, и овцы недовольно блеют, потому что им не позволили пить воду из реки. Самый маленький ягненок скачет по плоту, так что колокольчик на его лохматой шейке непрестанно звенит. Два пастуха постоянно начеку, следят за тем, чтобы овцы не попадали за борт.
Волхвы оглядывают окрестности и произносят разные мудрые слова о красотах той страны, через которую они проплывают. Один из них чернокожий, у другого кожа светлая. После долгого прославления апельсинов и фиников они приходят к выводу, что Господь Бог создал лучший из всех возможных миров, по крайней мере из тех, которые можно создать всего за шесть дней.
Сзади плотом управляет с помощью длинного весла человек в римской тоге. Его одежда вышла из моды не так уж давно. Он разговаривает с маленькой девочкой, которая держит в руках большой лист картона. На одной его стороне написано большими буквами «В ВИФЛЕЕМ», а на другой изображена молодая женщина с длинными светлыми волосами.
Два чудных ангела стоят в передней части плота и старательно взмахивают крыльями, чтобы плот не прибивало к берегу. Происходит это задолго до того, как был изобретен гребной винт для речных судов.
Ангел Умораил то и дело обращается к другим, восхищаясь окружающей природой.
— Удивительно! — восклицает он. — Радость и благолепие во всем, все выглядит точно так же, как тогда, на пятый день творения, когда Господь обозревал уже созданное им. И понял, что это хорошо!
Несколько раз случается, что кто-то замечает их с берега реки. Но плот является им на глаза только на мгновение. А все потому, что плывет он не только по течению реки По, но также и против течения, течения времени, сквозь историю. Иногда стоящий на берегу ребенок замечает этот удивительный плот и хочет показать на него пальчиком маме или папе, но плот исчезает прежде, чем ребенок успевает пошевелить пальчиком. Может быть, это были лишь блики на воде?
Они проплывают мимо античных сооружений, всевозможных мостов, театров, храмов и акведуков. Ангел Эфириил обращает внимание спутников на церкви, которые открываются их взору.
— Я в молодости частенько бывал здесь, — рассказывает Квириний, управляя длинным веслом. — Но это было очень давно... Вернее, естественно, наоборот... Я имею е виду, что до этого времени еще далеко. Дикси!
Элизабет поняла, что он говорит о периоде владычества Римской империи, когда римских воинов можно было встретить чуть ли не по всему миру.
— А как все здесь выглядело тогда? — спросила Элизабет.
— Те же римские театры можно видеть и теперь. Так же, как и тогда, растут апельсиновые деревья и маки вдоль дорог. Но только в те времена никто не слыхал об Иисусе, новое здесь — все эти церкви и монастыри, священники и монахи. Дикси! Дикси!
Вскоре Навин указал на берег:
— Здесь мы причалим.
Квириний направил плот к указанному месту, а ангелы принялись изо всех сил махать крыльями, чтобы помочь ему. Пока пастух Навин, зацепив своим посохом за дерево, подтягивал плот к берегу, ангел Эфириил наставлял ангелочка Умораила:
— Если на пути мы встретим людей, помни, что надо непременно предупредить их словами: «Не бойтесь». Мы ведь в гостях на земле и должны вести себя любезно.
И вот все паломники сошли с плота — и двуногие, и четвероногие, и те, у кого за спиной были крылья. Они прошли мимо церкви и свернули в сторону.
Города в те времена были небольшими. Вскоре они подошли к одному из самых крупных. Эфириил сказал, что этот город называется Падуя.
Перед городскими воротами они заметили человека в синей тоге. Он сидел на камне, обхватив голову руками, и, судя по всему, сидел так уже очень давно.
Умораил подлетел к нему, завис в воздухе и произнес: