— Не бойся, не пугайся ни капельки. Меня зовут Умораил, и я один из ангелов Господних и его святых посланцев.
Кажется, слова ангелочка подействовали на сидящего, потому что этот человек и не подумал бросаться на землю и закрывать лицо руками. Он не стал говорить ни «Аллилуйя», ни «Глориа деи». Просто встал и пошел навстречу процессии.
— Это один из нас, — сказал Эфириил.
Незнакомец протянул руку Элизабет:
— Меня зовут Исаак, я пастух и пойду вместе с вами.
Теперь стало легче гнать шестерых овец через Падую. За овцами шли три пастуха, два священных царя, два ангела, наместник и маленькая девочка из Норвегии, в целом их стало теперь пятнадцать.
Они двигались стремительно, прохожие едва успевали заметить их. Да и самим нашим пилигримам удавалось лишь на мгновение увидеть жителей города. Стоило какому-нибудь мужчине или какой-нибудь женщине из случайно оказавшихся на улице ранним утром попасться им на глаза, как тут же на их месте были уже другие.
Элизабет показалось, что они пробыли в городе всего полминуты, на самом деле они как призраки являлись людям на улицах Падуи в течение долгих семи или даже восьми лет. Потому что каждая половинка минуты состоит из тридцати маленьких секунд и эти тридцать секунд пришлись как раз на эти семь или восемь лет.
Старинные хроники свидетельствуют, что никогда в другое время не было в Падуе столько разговоров об ангелах, как в загадочные годы между 804-м и 811-м. Постоянно тот или другой житель говорил о том, что видел нечто удивительное на улицах города. Возможно, это и была наша процессия с ангелами, которая как раз в то время мчалась через город.
За городской стеной они остановились у небольшого монастыря.
— Как удивительно вновь оказаться в древнеримском городе, —
произнес Кеириний, — Интересно, кто здесь сейчас император?
Эфириил посмотрел на свои ангельские часы:
— Сейчас ровно восьмисотый год от Рождества Христова, в первый день Рождества в Риме был коронован император Карл Великий.
— Значит, мы входим в новое столетие, — заметил пастух Навин.
И он ударил посохом о стену монастыря:
— В Вифлеем! В Вифлеем!
Папа раскрыл атлас и показал реку По, потом нашел город Падую. Он стал листать атлас, пытаясь проследить весь долгий путь, который проделала процессия паломников.
— Вот Халден, — начал он. — Потом они подошли к большому озеру в Швеции... Это, должно быть, Венерн, Отсюда они прошли через всю Швецию до Кунгельва, Гётеборга, Хальмстада и Лунда.
Они переправились через Эресунн в Зеландию и посетили Копенгаген. Ну вот, я все это нашел. Затем они попали на остров Фюн и оказались в Оденсе. Неподалеку от Миддельфарта они переплыли через Малый Бельт и попали в Ютландию. Они прошли через города Коллинг и Фленсбург...
— Они еще путешествовали в глубь истории, — сказала мама.
Но папа водил пальцем по карте.
— Это Гамбург. Потом Элизабет споткнулась на площади в Ганновере... вот здесь. А вот Гамельн — город, жители которого нарушили обещание, данное ими крысолову.
— Вы тоже тогда нарушили обещание, — прервал его Иоаким, — потому что открыли мою секретную шкатулку...
Папа продолжал:
— Вот Падерборн в Южной Германии, именно со шпиля здешнего собора слетел вниз ангелочек, кружа над процессией. Отсюда все направились в Кёльн и шли далее по Рейнской долине. И ангел Умораил абсолютно прав: там удивительно красиво.
— Это было в тринадцатом веке, — заметила мама.
— Ну-ка подожди, — сказал ей папа. — Понимаешь, я хочу проследить весь маршрут. В Майнце они встретили Бальтасара... Потом оказались в Вормсе и Базеле. Сейчас Базель находится в Швейцарии.
— Но ведь Элизабет побывала там в двенадцатом веке, — снова заметила мама.
Папа продолжал водить пальцем:
— Вот Бильское... а вот Женевское озеро. Мне удалось найти это местечко, Мартиньи... до чего хорошая карта! Они прошли по перевалу Сен-Бернар, в наше время там проложены туннели. Дальше — по Валь-д'Аосте... до Ломбардии и Паданской низменности.
— Браво! — воскликнула мама. — К тому же они странствовали сквозь историю. Я думаю, что их путешествие было еще более удивительным, чем мы можем себе представить.
Тут папа первый раз оторвался от карты:
— Я думаю, что Иоанн кое-что добавил от себя.
— Я считаю, что все это правда, — сказал Иоаким.
Мама кивнула:
— Да, кто знает...
Папа покачал головой:
— Интересно, каким путем они двинутся дальше?
— Уже восемь часов! — воскликнула вдруг мама.
Тут папа с мамой начали препираться и упрекать друг друга, ведь все они опаздывали. Возникло то, что Иоаким называл стрессовой ситуацией, а это самое неприятное на свете.
Иоаким помчался в школу, в его голове вертелось множество удивительных имен и названий. Ведь теперь он увидел на карте все места, где побывала Элизабет.
В школе начались репетиции рождественской пьесы, которую класс Иоакима должен был показать в физкультурном зале в последний учебный день перед началом рождественских каникул. Иоаким должен был играть второго пастуха на поле.
15 ДЕКАБРЯ
...«Не бойся», — промолвил он кротким голосом…
Папа достал несколько больших атласов, для того чтобы следить за дальнейшим путешествием Элизабет в Вифлеем. Сейчас вся процессия оказалась в Северной Италии, и папа сгорал от нетерпения узнать, каким путем они пойдут дальше.
Маму больше всего поражало, что это удивительное странствие проходит сквозь историю. Они уже оказались в 800 году от Рождества Христова.
Что касается Иоакима, то его занимал вопрос, являлась ли Элизабет в волшебном календаре и вправду той же самой Элизабет, которая оказалась в Риме через много лет после того, как она пропала из большого магазина в Норвегии вместе с ягненком с колокольчиком на шее, который больше не желал слышать шум кассовых аппаратов.
Когда Иоаким проснулся 15 декабря, в волшебном календаре оставались закрытыми всего десять окошек. Он еще не успел приподняться с подушки, а мама и папа уже стояли в его комнате.
Иоаким больше не сердился на них за то, что они открыли секретную шкатулку. Они поступили нечестно, но он простил их. Было невыносимо скучно дуться на них целую вечность. К тому же гораздо приятнее читать о странствиях Элизабет и других паломников, если рядом находятся папа и мама. Как будто у него праздник каждый день до самого Сочельника.
— Ну что же, давайте сразу и приступим.
Мама и папа не скрывали, что для них волшебный рождественский календарь был столь же захватывающе интересен, как и для Иоакима.
Иоаким поднялся на кровати и открыл окошко номер 15. Он с трудом извлек листок, стараясь, чтобы тот не порвался. На картинке было изображено множество небольших каменистых островков и шхер с маленькими домиками на них. Островки купались в лучах яркого солнца.
Сегодня была папина очередь читать. Он чуть ли не выхватил тоненькую бумажку у Иоакима, дважды откашлялся и начал громко и отчетливо читать вслух:
Седьмая овца
Шесть овец, три пастуха, два волхва, два ангела, римский наместник и маленькая девочка из Норвегии вышли к Венецианской лагуне на Адриатическом море.
Они остановились на небольшом холме, откуда открывался вид на лагуну, и Эфириил обратил внимание путников на острова и островки, теснящиеся друг около друга. На многих островках венецианцы построили дома, а на некоторых — даже церкви. Отдельные островки располагались так близко один от другого, что между ними были перекинуты мосты. Повсюду сновали рыбацкие лодки.
— Время сейчас — семьсот девяносто седьмой год от Рождества Христова, — пояснил Эфириил. — Перед нами Венеция в начале своего развития, ведь именно этим именем вскоре назовут объединенные в единое целое сто восемнадцать островов, предки теперешних венецианцев поселились в лагуне, потому что здесь они чувствовали себя защищенными от морских разбойников и варварских племен, которыми все кишмя кишело вокруг, почти сто лет назад венецианцы объединились между собой под властью одного человека — дожа.
— Я не вижу ни единой гондолы, — заметила Элизабет. — И я думала, что здесь должно быть гораздо больше мостов.
Эфириил засмеялся.
— Но ведь ты не в Венеции двадцатого века. Напоминаю, на часах семьсот девяносто седьмой год и люди живут здесь всего двести лет. Но вскоре Венеция уже будет очень густо заселена, так что острова почти сольются между собой.
Пока они стояли так и обозревали маленькие и большие островки, на горизонте появилась баржа, позже она проплыла мимо них. На одном конце баржи была насыпана целая гора соли, а на другом, сгрудившись, стояли овцы. Солнечные лучи едва пробивались сквозь утренний туман.
Человек, управляющий баржой, так перепугался, что закрыл глаза ладонью, откинулся назад и, потеряв равновесие, упал в воду. Элизабет видела, как через несколько секунд он показался над водой, но потом снова исчез.
— Он тонет! — закричала она. — Мы должны спасти его.
Ангел Эфириил уже бросился на помощь. Он пролетел в воздухе над водной гладью, крепко схватил беднягу, когда тот в очередной раз показался над поверхностью, и вытащил его на берег. Тот сильно промок, вода стекала с него ручьями. Эфириил подтащил к берегу и баржу.
Незнакомец, который едва не утонул от испуга при виде ангела, лежал на земле и вовсю кашлял. С трудом переводя дыхание, он произнес:
— Благодарю, благодарю вас...
Элизабет стала объяснять, что они идут в Вифлеем, чтобы поклониться Иисусу, и он не должен бояться их. Умораил начал кружить над ним.
— Не бойся, — произнес он кротким голосом. — Не пугайся. Но тебе не следует выходить в море одному, если ты не умеешь плавать. Ведь ты не можешь рассчитывать, что всякий раз рядом