– Я всю жизнь о такой мечтала!
Грета и Хэл купили ей новую зимнюю куртку, розовую, с большими пуговицами и белым воротником из искусственного меха. Эмили примерила курточку и стала похожа в ней на маленькую Одри Хепбёрн. В следующей коробке лежали книжки. Девочка с интересом пролистала каждую, разглядывая картинки и делая вид, что читает. Я посмотрела на всех собравшихся и поняла: никого не волновало, что подарки получила только Эмили. Сегодняшний праздник предназначался ей. Девочка уложила куклу-пупса в коляску и накрыла одеялом.
– Подожди немножко, – попросила она. – А потом мы с тобой поиграем.
Я щелкнула фотоаппаратом, но Эмили этого даже не заметила. Каждый раз, когда она разворачивала очередной подарок, мы все выдыхали «ах!» или «ух ты!», или «какая прелесть!» Раскрыв принесенную Роем шкатулку, Эмили завела балеринку, и та стала крутиться на одной ножке. Девочка повесила на шею бусы, а на запястья – пластмассовые браслеты. Рой оказался прав: они ей очень понравились. Я сделала еще одну фотографию и осознала, что все время улыбаюсь. То же самое происходило и с Марком. Как давно я не видела его таким счастливым! Он протянул Эмили небольшую коробочку, и девочка потрясла ее, пытаясь угадать, что там. Потом сняла оберточную бумагу и вытащила маленький крестик с розовыми камешками.
– Это от твоей мамы, – ласково объяснила Грета.
Малышка изумленно уставилась на крестик. Перевернула его и увидела гравировку.
– Что здесь написано?
Марк присел рядом с девочкой, заглядывая ей через плечо.
– Тут написано: «Эмили с любовью от мамы». А чуть ниже – «Рождество».
Девочка провела по гравировке пальцем.
– Помогите, пожалуйста, мне его надеть.
Марк застегнул цепочку у нее на шее. Эмили поднесла крестик к глазам, чтобы получше его рассмотреть.
– Чудесный подарок, Эмили, – прошептала Грета. – Просто необыкновенный!
Девочка молча кивнула. Когда-нибудь она поймет, как дорог ей этот крестик. Краем глаза я заметила, что мама тайком вытирает слезы. Никто не ожидал сегодня подарка от Трейси, и я была так рада, что Грета нашла его. Однажды Эмили перестанет играть с детской духовкой и куклами, а вот крестик она будет бережно хранить всю жизнь.
Марк заглянул под елку.
– И еще один, последний. – Он протянул ей оставшийся сверток. – Готова?
Девочка кивнула, развернула подарок и, ахнув, вытащила платье принцессы.
– Это же то самое! Которое я просила у Санты!
Она встала на носочки и, приложив к себе платье, покрутилась, любуясь на летящую шелковую юбку и кринолин.
Марк украсил ей голову короной. Эмили торопливо выпуталась из пижамы, и он помог ей переодеться в платье. Вытащив усыпанные блестками туфельки, Марк церемонно поклонился.
– Позвольте, Ваше высочество…
Девочка кивнула, и он надел на нее туфли.
– Ах! – выдохнули мы хором.
Эмили покрутилась, чтобы мы получше разглядели ее наряд.
Хэл громко хлопал в ладоши, а мама с Гретой то и дело повторяли, что девочка еще красивее, чем Белоснежка и Золушка, вместе взятые. Я без остановки щелкала фотоаппаратом.
Эмили сияла от радости. Я не знала, долго ли продлится веселье и скоро ли в ее сердце снова закрадется грусть, но сейчас она была счастлива. И мы с Марком тоже, хоть я и не понимала, как такое возможно после всего, что мы пережили.
Но вот подарки закончились, как мне показалось, слишком быстро. Грета принялась поднимать с пола разорванную упаковочную бумагу.
– Грета, не нужно, – остановила я ее. – Я потом подмету.
Уборка подразумевала бы завершение праздника, а мне хотелось, чтобы он длился как можно дольше.
Мужчины помогали Эмили разобраться с детской духовкой, а мы с мамой и Гретой в это время раскладывали по тарелкам фруктовый салат и пирог.
– Спасибо еще раз, что пригласили, – поблагодарила меня Грета. – Эмили очень много значит для нас.
– Для нас тоже. – Эти слова вырвались у меня сами собой.
Мама ничего не сказала, а просто облизнула пальцы и, довольно причмокнув, понесла папе в гостиную тарелку с пирогом.
Эмили захотела сначала навестить Мию, а уже потом заняться новыми игрушками.
– Вообще, я не думала ехать в больницу, – призналась я. – Мы же только вчера там были.
– Но мы должны! – возразила девочка. – Ведь сегодня Рождество. Иначе ей будет очень одиноко.
Я предполагала, что мы съездим к Мии вдвоем с Эмили, однако мы отправились к ней все вместе, на двух машинах.
Мия не спала. Она радостно заулыбалась, увидев Эмили, а та осторожно вложила пальчик в ладошку малышки и покачала ее ручку.
– Тихая ночь, дивная ночь…
Ну вот, опять запела! Голос Эмили звучал негромко и нежно. Она оглянулась на нас с Марком в надежде, что мы подпоем ей, как вчера, и мы подхватили. Родители подошли ближе и присоединились к нам, жестом подзывая Грету и Хэла.
Мы стояли все вместе и пели, пусть и слегка вразнобой, рождественский гимн для крошечной пациентки отделения кардиологии.
– Радуйтесь, ныне родился Христос, – тянули мы, стараясь попадать в ноты. – Мир и спасение всем Он принес!
Закончив песню, мы сами себе поаплодировали, и Грета тут же завела еще одну:
– Вести ангельской внемли… – Она замешкалась, припоминая мотив.
Мы с мамой пришли ей на выручку.
– Царь родился всей земли!
Хэл попытался задавать ритм, хлопая в ладоши, но это не помогло. Грета взяла его за руки, и мы допели гимн. И как допели! Марк загудел басом, мама постаралась достать верхнюю ноту, а остальные вступили вразнобой, зато от души.
Вышло не слишком музыкально, но все равно замечательно. Как давно я не пела!
Сзади нас раздались хлопки.
– Сколько стоит ваш концерт на все отделение?
Мы обернулись и увидели доктора Эндрюса.
– Для вас – бесплатно! Но только если вы нам подпоете.
Доктор развел руками.
– Увы, я все-таки врач, а не певец.
– Вам даже в Рождество не дали выходной? – спросила я.
– Пришлось приехать ни свет, ни заря, но я работаю не полный день. И потом, когда я увидел Эмили и услышал, как вы здорово поете, у меня сразу же поднялось настроение.
Мы смущенно посмеялись, немного переживая из-за своего неумелого пения, пожелали доктору счастливого Рождества и засобирались домой: подходило время обеда.
Это был один из лучших дней в моей жизни. Мы играли с Эмили, а потом мама и Грета помогли мне на кухне. Мы посадили нашу маленькую принцессу, наряженную в новое платье, во главе стола, взялись за руки, и папа возблагодарил Бога за посланную нам пищу, за рождение Спасителя и за обретенных нами друзей. Мы угощались, снова играли и веселились, ели сладости, сходили на прогулку в рощу и, вернувшись, опять сели за стол. Наши мужчины забыли о футболе по телевизору и даже не включали новости спорта. Мы все, не сговариваясь, решили устроить для Эмили незабываемый праздник. Хэл рассказывал забавные истории из своего детства, и папа хохотал до слез. Эмили половину не понимала, но смеялась вместе с нами. Она испекла в детской духовке торт, и, хотя все были сыты, каждый взял по кусочку.
Марк весь день подкидывал дрова в камин, однако к восьми часам огонь начал затухать. Грета и Хэл засобирались домой. Мне не верилось, что праздник закончился.
Грета прижала девочку к себе.
– Счастливого Рождества, милая. – Она поцеловала Эмили и так крепко стиснула ее в объятьях, что та едва не задохнулась. Я понимала: Грета боится, что больше никогда ее не увидит. – Я очень тебя люблю.
Девочка погладила Грету в ответ.
– Я тоже люблю вас.
Хэл опустился на корточки перед Эмили.
– Можешь чмокнуть меня сюда? – Он указал себе на щеку.
Девочка обняла его и поцеловала.
– Спасибо за этот чудесный праздник, – сдавленным голосом проговорил он.
Эмили кивнула и еще теснее прижалась к нему.
– Приезжай к нам почаще. – Голос Хэла начал дрожать.
Они с женой старались не заплакать: сейчас не время. Отвернувшись на секунду, чтобы смахнуть слезу, Грета еще раз поцеловала Эмили. А потом они попрощались с нами и ушли.
Папа помог маме надеть куртку и сел на стул напротив девочки.
– Счастливого Рождества, Эмили. Ты мне очень понравилась!
Та застенчиво улыбнулась. Мама поцеловала Эмили в лоб, а папа протянул ей руку, и девочка пожала ее, как взрослая.
– Я встречал много сказочных принцесс, но ты самая милая и самая красивая!
Смутившись, она прильнула ко мне.
Мы распрощались с мамой и папой, и они направились к машине. Как же мне не хотелось, чтобы родители уезжали!
Я села у стола, Эмили взобралась ко мне на колени.
– Ты была королевой бала, – улыбнулась я. – Хочешь спать?
Эмили помотала головой.
– А посидеть в ванне с пеной?
– Можно я возьму с собой Лапу?
Я поставила Эмили на ноги.
– Только не пускай ее в воду. А то она всю пену съест!
Эмили с Лапой побежали наверх в ванную, а я принялась укладывать остатки еды в холодильник.
– Праздник получился замечательным, Патти.
Я обернулась и увидела Марка. Он уже давно не называл меня так.
– Это точно, – улыбнулась я. – Я думаю, Эмили понравилось. Несмотря на ее горе.
– И мне понравилось. Рождество получилось очень счастливым!
В этот момент меня позвала Эмили. Марк подошел к холодильнику.
– Иди, я все уберу.
Когда я зашла в ванную, Эмили уже успела взбить пену до подбородка. Собака, стоя на задних лапах, совала в воду нос. Ее голову полностью покрывала пена. Я рассмеялась.
– Она действительно хочет ее съесть! – Девочка попыталась оттолкнуть Лапу.
Та подскочила и снова опустила голову в ванну.
Я крикнула мужу, чтобы он принес фотоаппарат. Прибежавший на зов Марк сделал кучу фотографий. На одних красовалась «безголовая» собака, прячущая морду в пене. На других Эмили сидела в пушистой шапке из мыльных пузырьков. На третьих она отпихивала Лапу, чтобы не позволить ей запрыгнуть в ванну.
Пена уходила в сливное отверстие очень медленно. Мне пришлось сполоснуть Эмили под душем. Я завернула девочку в полотенце, и она положила голову мне на плечо. Я обняла ее, чувствуя, как трепещет мое сердце. Когда же я успела так сильно к ней привязаться?