– И тебе того же, – сдержанно отозвался Шибаев. – В порядке.
– Дрючин уже вернулся?
– Спит.
– Ты не против, если я заскочу на минутку? – сказал капитан после небольшой паузы. – Сейчас. Ты один? В смысле, кроме Дрючина?
У Шибаева появился соблазн соврать, что не один, но ему было интересно, что капитану нужно и много ли им уже известно.
Капитан Астахов появился через двадцать минут. Шепотом поздоровался и еще раз поздравил Шибаева с Новым годом.
– Кофе будешь? – спросил Шибаев. – Не шифруйся, его теперь пушками не разбудишь. Что с убийством? Как ее убили?
– Откуда ты знаешь, что убийство? – тут же спросил капитан, сверля Шибаева своим знаменитым взглядом, из-за которого он и получил кличку Коля-буль. Его собака, буль Клара, была известна скверным характером старой девы, и вряд ли был хоть кто-то среди друзей капитала, кого бы она не тяпнула.
– Не надо нас дурить! – сказал Шибаев. – Вся полиция на ушах, держали до утра… что еще? Как ее убили?
– Задушили. В закутке между женским и мужским туалетом. Чем, неясно, не нашли.
– А колье?
– Колье… Колье нашли в урне недалеко оттуда.
– Дрючин считает, что ее убили из-за колье. Говорит, платина или белое золото. Почему он его скинул? Испугался?
– Платина. Сумасшедших денег стоит. Почему скинул? – Капитан задумался. – В смысле, мог припрятать, а потом вернуться? Иначе зачем стараться. Может, салага или по-пьяни… Должно быть, когда начался шмон, испугался. Ему бы сразу убраться оттуда…
– Видимо, сразу не смог, а потом было поздно.
– Кстати, пальчиков нет, вытер.
– А от меня что нужно? – спросил прямо Шибаев.
– Дрючин рассказал, что за люди… Кстати, почему ты не пошел с ним? Он же приглашал.
Шибаев дернул плечом и промолчал.
– Дрючин показал, что никого не знал, кроме Лизы Бруно. Говорят, головастая тетка была. Присутствовал ее клиент Илья Павловский с невестой Алиной Ландик, его друзья Облесные, семейная пара, которая все время ссорилась. Они делали снимки, в том числе, в общем зале, там елка красивая, Дед Мороз и программа. Там, правда, три видеокамеры, но это само собой.
– Кто делал снимки?
– Людмила Облесная, Алина и Дрючин. Девушки все больше напирали на елку, Дрючин зацепил толпу. Надо бы тебе посмотреть, может, по старой памяти вспомнишь кого. Иногда даже хреновые фотографы попадают в десятку. Где его телефон?
Шибаев принес айфон Дрючина. Фотограф из Алика действительно был хреновый. Снимки шатались во все стороны, фокус размыт; примерно, треть фоток изображала отдельные части тела – то руку, то ногу, то полголовы.
– Профи, – сказал Коля, – плакать хочется. Ну что, есть кто знакомый?
– Нет вроде. А это, как я понимаю, наша компания?
Некоторое время они рассматривали людей за накрытым столом: крупный седой мужчина и молодая красивая женщина с пышными черными волосами в красном платье; толстуха в черном и тощий длинноволосый тип; улыбающаяся некрасивая женщина в черном платье с массивным колье на шее. Время, когда был сделан последний снимок – час двадцать семь.
– Это самый последний снимок, после этого никто больше не снимал, – сказал Коля. – Никто не помнит, когда Бруно вышла из-за стола. Они все время выходили то на елку посмотреть, то покурить. Курят все, кроме Дрючина и Людмилы Облесной. Кто когда выходил, никто из них не помнит.
– Но если в полвторого она была еще жива, а в два двадцать ее нашли, то нас интересует пятьдесят минут. Что на камерах?
– Ее на камерах нет вообще. Никого из них нет. Камеры добивают до середины зала с двух сторон, третья захватывает бар – самое злачное место.
Если идти в курилку по стеночке, то не попадаешь. Ты был там? Курилка в коридорчике за туалетами, там такой закуток…
– То есть ничего?
– Выловили с десяток известных бузотеров и щипачей, прессуем, но… – Коля развел руками, – публика мелкая, на убийство не пойдет.
– А по-пьяни?
– По-пьяни… По-пьяни пойдет. Там этих подшофе было больше сотни. Толпа. Мы прессуем их, а начальство нас, даром, что праздник. Лиза Бруно личность в городе известная. Что говорит Дрючин?
– Ничего. Пусть опомнится, он совсем плохой. Вечером я его достану.
Коля кивнул. Шибаев предложил накатить за Новый год, но капитан после короткого колебания отказался, сказал, надо бежать.
– Санек, если что, звони, лады? – сказал он на прощание. – Днем и ночью. Дрючин парень наблюдательный, а вдруг!
…Алик храпел; Шибаев пил четвертую чашку кофе и думал, рассматривая фотки из Аликового телефона. Комическая пара… как их? Облесные, Людмила и Вадик, все время цапались. Жертва Лиза Бруно в черном платье, на жилистой шее массивное платиновое колье. Шибаев увеличил и присмотрелся: прямоугольные звенья, необычный дизайн, без камней – один металл. Видно, что вещь дорогая и редкая. Людмила с озабоченным лицом типичной клуши, прав Дрючин. Пыталась отнять у супруга бокал, тот не дал. Самого Алика на фотках нет… ан нет, есть! Селфи! Две штуки. Одно лучше другого. На одном половина его физиономии, на другом, в самом низу – голова, галстук-бабочка и слева чья-то рука с бокалом. Профи, однако.
Жених Илья Павловский… хорош! Алина Ландик, невеста. Красивая пара. Ее не назовешь красивой, скорее, как говорит, Дрючин, эффектная. Черные волосы, красное платье. Знает себе цену. А он влюблен как мальчишка. Девушке повезло, Павловский миллионер. Продавщица из «Метацентра»… как в сериале. Как это сказал Вадим: опять в петлю, погулял бы… или что-то в этом роде.
Жалеет ли он, Шибаев, что не пошел с Дрючиным? Он не знал.
Интересно было бы выйти на люди, он совсем одичал, прав Алик… А с другой стороны ночь в участке… Шибаев ухмыльнулся.
Между половиной второго и почти половиной третьего Лиза Бруно вышла в курилку или в туалет. Никто не помнит, когда. Значит, ушла одна. Обычно девочки ходят парами. Но Лиза амазонка, как сказал Дрючин, и ушла одна. На камерах в зале ее нет. Ее нашли в два двадцать… Стоп! Не пятьдесят минут, а пять-шесть от силы. А то и меньше. Место бойкое, она не смогла бы пролежать там почти час. Значит, ее убили в два десять примерно. А орудие убийства? Что у него могло быть, кроме галстука? Не веревка же. Убийца очень спешил, сорвал колье… нет, такое не сорвешь, расстегнул, что заняло с полминуты, и выскочил в зал. Значит, расспросить тех, кто сидел неподалеку. Может, вспомнят, как он выскочил, как озирался, без галстука… Хотя, вряд ли, галстук он успел надеть снова. А с другой стороны, в третьем часу галстуки и пиджаки поснимали многие – расслабились. Он вернулся к своему столику… Почему не ушел? Не мог, был не один – с женщиной или с приятелем, но это вряд ли. С женщиной, и не мог ни с того ни с сего сказать: пошли, подруга, мне тут надоело. Билеты продают заранее, нужно найти того, кто покупал два. Если по Интернету, то уже хорошо. Если лично и платил карточкой, тоже ништяк. Если расплатился налом, это хуже. Но может, вспомнит кассир… или кто там торговал билетами. А если их была целая компания и билеты покупал кто-то один? Проверить все равно стоит. Капитан уже проверяет, не дурак.
Значит, что же получается… Жертва пошла в курилку, а убийца – за ней. Хотя, не факт. Он мог уже быть там. Или вышел из туалета, увидел колье и не удержался. Когда начался шмон, испугался и выбросил его в урну. Выбросил в урну…
Что-то тут не пляшет. Вот так за здорово живешь отказаться от цацки ценой в автомобиль? Ради которой пошел на убийство? Он мог ее сунуть… да хотя бы в цветочный горшок! Между столиками деревянные перегородки с вазонами. Был риск, что колье найдут, но попробовать стоило, все лучше, чем в урну. Не успел? Далеко сидел? Сдали нервы? Или… что? Он же понимал: вызовут полицию, будет обыск, и должен был приготовиться. Непонятно. А что бы он, Шибаев, сделал на его месте? Сунул в горшок с цветами однозначно. Или сделал вид, что ему позвонили, и вышел на минутку, мол, сейчас вернусь. Выскочил с колье в кармане и… что? Да хоть в сугроб зарыл – их целые горы по обочинам тротуара.
Удивительно – снега нет, а сугробы есть. Почему же он его выбросил?
…Около пяти после полудня проснулся Алик. Недовольный, всклокоченный, отекший.
– Доброе утро, – сказал Шибаев. – Как спалось?
– Го-о-с-под-и-и… – простонал Алик, разминая лицо руками. – Скажи, что все это мне приснилось! Я был дома, и мы с тобой как нормальные люди проводили и встретили…
– Приходил Коля Астахов, – перебил Шибаев. – Спрашивал тебя…
– Опять?! – вскричал Алик, тут же сморщился и потер затылок. – Я же все ему сказал! Так и знал – теперь не отстанут!
– Я не позволил тебя будить.
– Спасибо, – буркнул Алик, недоверчиво присматриваясь к Шибаеву. – Что он сказал?
– Они нашли колье.
– Нашли? – Алик уставился на Шибаева. – Поймали?
– Нет. Колье нашли в урне около туалетов. Представляешь себе, где это?
– Ну… да. Ты хочешь сказать, что он убил… как он ее?…
– Ее задушили.
– Он ее задушил, снял колье и тут же выбросил? Зачем? Испугался?
Шибаев пожал плечами.
– Испугался! Точно. Бедная Лиза… Да и какая теперь разница…
– Большая, Дрючин. Ты можешь представить себе убийцу, который ограбил жертву и тут же выбросил награбленное? Я не представляю.
– Испугался, когда приехала полиция…
– Место, где ее убили на виду, там все время народ, дело заняло у него пару минут. Он был готов к тому, что ее найдут практически сразу и вызовут полицию. У него было минут двадцать, чтобы спрятать колье, а он его выбросил. Я спрашиваю себя, зачем, и не знаю, как ответить.
– Да какая разница! А чего он вообще приходил?
– Хотел, чтобы я посмотрел фотки из твоего айфона, может, узнаю кого из публики, и вообще… Спрашивал, что ты рассказал. Классные фотки, между прочим, особенно селфи.
Они помолчали.
– Может, по кофейку? – спросил Алик, страдальчески морщась. – Голова прямо раскалывается…
– Можно. А покрепче?
Алика передернуло…