Из-за угла выглянула Бетти:
– У тебя там гости.
– Иду! – сказала я и снова набрала номер.
«Ну же, возьмите трубку!»
– Алло? – Зак говорил тихо, мне же хотелось кричать.
– Зак, я вам без конца звоню! Где вы были?!
– Сидели у меня в спальне, потому что кто-то стучал в дверь. Наверное, Летучая Мышь хотела нас напугать.
Я не знала, плакать мне или смеяться.
– Миссис Мередит не стала бы вас беспокоить, – сказала я. – Возьми телефон к себе в спальню и отвечай только на мои звонки.
– Хорошо, мам. Ты уже идешь домой?
– Нет, милый. Я буду на работе еще несколько часов.
На том конце провода стало тихо.
– Молодец, что не пошел к двери. Что делает твоя сестра?
– Трясется, как заяц.
Я рассмеялась.
– Спасибо, что успокаиваешь ее. Возьмите себе каждый по три печенья и съешьте в комнате.
– Может, по четыре?
В тот момент я была готова разрешить им съесть весь пакет.
– Ладно. Я люблю тебя, мой храбрец!
Сын молчал.
– Зак?
– Я сделал знак на языке глухих, что тоже тебя люблю.
Я засмеялась и повесила трубку. Я не представляла, как сосредоточиться на работе в оставшиеся пять часов. Как мне вообще пришло в голову оставить детей одних?! Телефон завибрировал, и я подумала, что это Зак. Но это был Брэд. Я не стала брать трубку.
За первым столиком в моей секции сидел Шон. Я будто наяву услышала голос Глории: «Сидит за первым столиком, значит, сегодня будем называть его Питер».
Мне некогда было о нем думать – все мои мысли занимали дети. Я поздоровалась и поставила перед Шоном стакан воды.
– Я думал, ты только по утрам работаешь, – произнес он, снимая куртку.
– Я сегодня в две смены.
Казалось, ему неловко и он с трудом подбирает слова.
– Я передал дедушке, чтобы зашел.
Я посмотрела на Шона в недоумении.
– Он заходил? Он сказал, что поговорил с тобой.
Я не понимала, о чем он.
– Он купил печенье, чтобы я не сомневался, что он здесь был.
– Да, конечно, – согласилась я, по-прежнему ничего не понимая, и машинально повторила: – Он купил печенье.
– Так ты больше не злишься? – Его волосы выбились из-под кепки, и он стал похож на парня с обложки одного из журналов о досуге, которые любил мой дедушка.
– Не злюсь.
Он сбил меня с толку, однако выглядел таким искренним, что снова очаровал меня. Бетти как раз протирала пол под столиками рядом с нами. Наверное, подслушивала разговор. Я посмотрела на нее, а она кивнула на Шона и подмигнула мне. Я закатила глаза и вернулась к своим обязанностям.
– Что будете заказывать?
Он просмотрел меню.
– Я бы попросил твоего совета, но, боюсь, ты снова порекомендуешь мне пшеничный тост с яйцом.
Я улыбнулась.
– Можно мне просто бургер?
– С картошкой фри или луковыми кольцами?
– Пусть будет сюрприз.
Я не могла не улыбнуться, но тут же себя одернула. Едва я собралась уйти, как он снова окликнул меня:
– А давно ты здесь живешь?
– Семь лет.
– Скажи, это то, о чем ты мечтала? Ну, в детстве.
Я задумалась, не понимая, к чему он клонит.
– Нет, – ответила я. – Совсем не то.
– Лучше или хуже?
– Просто другое. – Я действительно так считала.
Я вернулась к станции официанта, думая о том, что на мне надеты джинсы и фартук, и гадая, пялится ли Шон на меня. Бетти подмигнула и подняла вверх большой палец – пялится.
– Итак, шпион вернулся, – шепнула она, пока я вносила его заказ в систему. – Как думаешь, он из ФБР или из ЦРУ?
Я улыбнулась, но не ответила.
– А может, он частный детектив? Убирай стаканы, сейчас начнется перестрелка!
Я все-таки засмеялась и протянула руку к стакану.
– Ладно, он не шпион.
– Конечно, нет, – согласилась Бетти. – Зато какой красавчик!
– Не обращала внимания, – соврала я.
Спрятавшись за угол, я хотела еще раз позвонить домой, но увидела очередной пропущенный звонок от Брэда. «Да что ж тебе надо?!» – спросила я, глядя на экран. Бывший муж не оставил голосового сообщения.
Я позвонила домой. Трубку взяла Хейли.
– У вас все в порядке? – спросила я.
– Можно мне чипсы?
Значит, в порядке.
– А ты съела тунца с горошком?
– У меня на тарелке осталась всего одна макаронина и одна горошинка.
– Можешь взять голубую чашку и насыпать туда чипсы. Не больше.
Хейли повесила трубку, и я подумала, что к моему приходу дети вскроют все упаковки с вредной едой. Я налила чай и отнесла Шону.
– А как тут принято развлекаться? – спросил он.
Я и не помню, когда выбиралась куда-то из дома, кроме как на работу.
– Я обычно сижу дома.
– Что делаешь? Смотришь кино? Читаешь?
– Когда как.
Он положил руку на спинку дивана и посмотрел на меня.
– Какая твоя любимая книга?
– Ой, долго перечислять.
– А любимый фильм?
– У меня их много. Не смотрю только ужастики и фильмы для подростков.
– Разве это не одно и то же? – сострил он. – Какой твой любимый цвет?
– Фиолетовый.
– Любимое насекомое?
– Насекомое? – переспросила я и рассмеялась.
– Ну да, какое насекомое тебе больше всего нравится?
– Бабочка.
– Фиолетовая бабочка?
– Ну, разумеется. – Я заправила прядку за ухо. Интересно, как я сегодня выгляжу? Помада хоть не стерлась?
– Какой твой любимый цветок?
– Гортензия.
– Шутишь? У меня дед их постоянно покупает. А что бы ты хотела увидеть?
– Воздушных змеев в небе.
У него отвисла челюсть.
– Я думал, ты скажешь: гондолы в Венеции, Ниагарский водопад или Эйфелеву башню.
– Я нигде не была, – созналась я, смеясь. – Почему ты задаешь так много вопросов?
Он отпил чай.
– Это все дед виноват.
– О чем ты?
– Он преподал мне один полезный урок. – Шон неопределенно взмахнул рукой в воздухе. – Не подумай, я не маньяк.
Я дождалась посетителей за другими столиками и приняла у них заказы. Постоянно сопровождающий взгляд Шона уже не пугал. Он слишком молод, а у меня уже дети. Мы могли бы дружить. Было бы здорово. Покончив с бургером, Шон заказал пирог с арахисовой пастой. После этого он попросил принести торт «Колибри».
– Кажется, кто-то не хочет уходить, – заметила Бетти, смахивая крошки со стойки у витрины.
Я это тоже понимала, и мне было приятно. Мне нравилось общаться с Шоном.
– Хочешь попробовать еще что-нибудь? – спросила я, протягивая ему счет.
– Последний кусок торта и так был лишним, – улыбнулся он, и я рассмеялась.
– Слушай. – Шон помолчал, катая на тарелке последний кусочек торта. – Не хочешь сходить со мной куда-нибудь? В кино, например. Не на ужастик и не на подростковый фильм, честное слово. Или, может, в книжный за одной из тех книг, что «слишком долго перечислять»?
Приподнятое настроение улетучилось. Он знал, что у меня никого нет, но не знал о детях, о моих обязательствах. Наверное, искал необременительных отношений, а мне это больше не подходило. Я подбирала слова для отказа.
– Когда мы познакомились, я вел себя как дурак. Я только на второй день спросил, как тебя зовут. Понимаю, ты обо мне не лучшего мнения.
– Да не в этом дело. Просто сейчас я много работаю, потому что…
– Если ты устаешь, можем пообщаться за кофе с пирогом как-нибудь вечером, – предложил он. – Хотя после работы ты, наверное, смотреть не можешь на кофе и пироги.
Я рассмеялась, и он улыбнулся. Мне нравилась его улыбка.
– Согласна на кофе.
– А как насчет похода в книжный?
– В книжный тоже можно, – кивнула я, снова поправляя волосы.
Шон поднялся и надел куртку.
– Когда?
– Зависит от графика. Мне сейчас нужно отработать как можно больше двойных смен.
Он передал мне двадцатидолларовую купюру.
– Я завтра еще приду. Ты уже будешь знать свой график?
Я кивнула, и он пошел к выходу.
– Подожди, я принесу сдачу.
– Не нужно. – Он надел кепку.
Только когда Шон вышел за дверь, я вспомнила, что не рассказала ему про Зака и Хейли. «Вот идиотка», – выругалась я.
– Ну что? – поинтересовалась Бетти, когда я обналичивала чек.
– Он пригласил меня на кофе.
– Ты все ему рассказала? И про детей?
Я отрицательно покачала головой.
– Он ведь знает, что тебя зовут Кристин?
Я закрыла кассу и в ужасе повернулась к ней. Бетти засмеялась и сняла с вешалки куртку, собираясь домой.
– Ну ты даешь! – сказала она точь-в-точь, как моя бабушка.
– Я хотела рассказать ему о детях и совсем забыла об имени!
– Дальше будет веселее. – Бетти намотала на шею ярко-розовый шарф. – Не усложняй все, скажи правду сейчас.
Вернувшись в половине десятого, я застала дом в полнейшем беспорядке. Непонятно, во что играли дети, но все подушки, что были в доме, оказались сложены в круг на полу, и на каждой лежало по две-три книги.
Они спали вместе в кровати сына. Я села с краю, и Зак улыбнулся, не открывая глаз.
– Притворщик, – прошептала я.
– Она боялась спать одна, – сказал он, снимая с себя ногу сестры.
– Я по вам очень скучала. Все было хорошо?
– Ты звонила тысячу раз, – ответил Зак, потирая глаза. – Я не успевал дойти до компьютера, чтобы наконец поиграть.
Я засмеялась.
– Прости! Ты такой молодец, что успокоил сестру.
Зак кивнул.
– Страшно было?
– Немножко, – сказал сын. – Особенно когда кто-то стучал в дверь.
Я погладила его по голове, и он закрыл глаза.
– В понедельник я отвезу вас в «Волонтерский центр Глории».
– Что это?
– Очень крутое место, где можно играть в баскетбол и прочие игры с другими детьми. Хочешь?
Сын закрыл глаза.
– Ладно.
Я поцеловала Зака в лоб, и его рот приоткрылся – он сразу уснул. Я горячо поцеловала Хейли в щеку, но она даже не шевельнулась во сне.
– Спасибо, – прошептала я.
Глава седьмая
Клейтон и Джули заняли свой любимый столик. На голове у Джули красовался изумрудно-фиолетовый платок, а ее синие глаза лучились радостью. Я принесла кофе, и Клейтон отвел Еву и Адама к витрине, чтобы они выбрали себе пирог и печенье.