Уже дойдя до двери офиса, Маршалл остановился и сбежал вниз по лестнице в отдел игрушек. Огляделся вокруг.
– Та девушка уже ушла? – спросил он.
Лана повернулась к нему.
– Которая только что была здесь?
– Да. Она ушла?
Лана кивнула.
– Она официантка?
– Понятия не имею.
– Ты видела на ней фартук?
Лана отрицательно покачала головой.
– Не заметила. А что?
Маршалл открыл кассу.
– Она расплатилась кредиткой?
Лана закрыла ящик.
– Наличными.
– Она сказала, ее зовут Кристин, да? Это же полное имя от «Кристи».
– Я не спрашивала, как ее зовут.
Маршалл рассмеялся.
– Всегда считал, что из меня вышел бы хороший сыщик, а теперь я в этом уверен!
Он устремился вверх по лестнице, пересек торговый зал и выбежал через парадную дверь. Парковка была заполнена, но никто не отъезжал. Маршалл обогнул здание, чтобы осмотреть парковку на заднем дворе. Из минивэна выходила женщина с тремя детьми, а с парковки выруливал черный седан с водителем-мужчиной.
– Не догнал! – вздохнул Маршалл. – Но теперь я хотя бы знаю, что она здесь бывает.
Джейсон достал из пакета коробочку в форме сердца и протянул Хейли.
– Хочешь подарить такую маме?
– Да! – От восторга Хейли захлопала в ладоши. – Ей обязательно понравится!
– Хорошо. Сейчас я помогу ребятам сделать домашнюю работу, а потом мы вместе ее раскрасим. Подождешь?
Хейли запрыгала на месте.
– Только ты пока пиши буквы.
Девочка хотела возразить, но Джейсон не дал.
– Даже не начинай. Коробкой займемся только после того, как ты напишешь буквы.
Хейли помчалась за рюкзаком.
Эйден швырнул рюкзак на стол и достал оттуда папку с листком, на котором были записаны предложения.
– Я не могу это прочесть! – пожаловался он, хлопая себя ладонью по лбу.
– А я уверен, что можешь, – сказал Джейсон.
Он раздал остальным детям карандаши и ластики, убедился, что они начали домашнюю работу, а потом подсел к Эйдену. Закрыв две буквы в слове, он поставил указательный палец под первой буквой – «м».
– Какая это буква?
– Эм, – неохотно ответил Эйден.
– Какой она обозначает звук?
– «М».
Джейсон открыл следующую букву.
– А это какая?
– «Ё», – назвал Эйден.
– Она где-то в начале алфавита! – влез Маркус.
– Какой она обозначает звук?
– «Й».
– А еще какой? Это первый звук, есть еще второй.
Эйден посмотрел на Джейсона.
– «О». Вместе получается «йо», как в слове «клен». Теперь соедини звуки «м», «й» и «о». Только «м» мягкая.
Эйден произнес слог, и Джейсон открыл оставшуюся букву «д».
– Теперь поставь в конце «д». Что получается?
– М-й-о-д, – выговорил Эйден. – Мед!
– Если это «мед», тогда это что за слово? – спросил Джейсон, указывая на слово «лед».
Эйден уставился на бумагу.
– Тут только одна новая буква – «л». Что получается?
– Л-лед, – прочитал Эйден.
Маркус схватил еще печеньку и спросил у Джейсона:
– Ты учитель?
Джейсон рассмеялся.
– Нет.
– Тебе надо быть учителем, – заявил Эйден. – Ты лучше, чем мисс Альбрехт.
Джейсон подошел к каждому ребенку, удивляясь, насколько свободно себя чувствует с ними. Когда дети закончили домашнюю работу, он проверил, чтобы не было ошибок, и помог Эйдену убрать серые разводы от ластика на бумаге.
Хейли уселась со второй группой детей и показала Джейсону заполненную пропись. Он улыбнулся, и она достала коробку в форме сердечка.
– Итак, – начал Джейсон. – Тут сказано, что сперва надо раскрасить. Какой любимый цвет твоей мамы?
– Фиолетовый, – ответила Хейли и взяла баночку с краской.
Она зачерпнула чересчур много краски и начала быстро размазывать по коробке.
– Слишком неаккуратно, – прокомментировал Зак, наблюдая за ее работой.
Джейсон показал девочке, как управляться с кистью, и держал коробочку на весу, пока она раскрашивала сбоку.
Зак и остальные дети сделали уроки и убежали играть, так что Джейсон и Хейли остались одни.
– Так. Теперь можно нарисовать по бокам что-то, что нравится твоей маме. Есть у нее любимый цветок, насекомое или что-то еще?
Хейли пожала плечами и сникла.
– Я не знаю, – призналась она жалобно.
– Ладно. – Джейсон подумал, что ей предложить, и вспомнил разговор с Розмари. – Как насчет гортензии?
– Что это?
– Такой цветок, – сказал он, изображая соцветия при помощи точек. – Когда я вижу гортензию, сразу вспоминаю бабулю. Думаю, твоей маме эти цветы тоже понравятся. – Он закончил рисовать розовое соцветие и повернулся к Хейли. – Теперь нужно нарисовать какого-нибудь жучка-паучка.
– За что ей любить жучков? – удивилась Хейли.
– Ну, не таких, как, скажем, жук-навозник, а красивых. Например, бабочек.
– Я люблю бабочек! – обрадовалась Хейли.
Джейсон нарисовал рядом с цветком контур бабочки.
– Думаю, ты ее сама раскрасишь. Давай придумаем что-то для другой стороны. Что нарисуем? Может, воздушного змея?
– Точно! – кивнула Хейли.
Джейсон нарисовал отличного воздушного змея в форме бриллианта с длинным хвостом, который вился по боку коробки.
– А поверху мы наклеим все украшения и блестящие бусинки. Как тебе?
Хейли радостно заулыбалась и принялась раскрашивать длинный зеленый стебель цветка.
– Мама будет так рада, что крепко меня обнимет. На этой неделе она очень злилась из-за того, что я сделала кое-что плохое.
– А что ты сделала? – спросил Джейсон, наблюдая за ее работой.
– Я спрыгнула с веранды, чтобы полетать, и меня отвезли в больницу. Я даже без сознания была, но Зак сказал, у меня голова крепкая.
Джейсон рассмеялся.
– Вряд ли твоя мама злилась на тебя за это. Скорее, очень обрадовалась, что с тобой не случилось ничего плохого.
Хейли поболтала кистью в стакане с водой, затем вытерла ее о бумажное полотенце и обмакнула в красную краску, чтобы провести тонкие линии на крылышках бабочки.
– А как прошло твое свидание?
– Откуда ты узнала? Ах, да, я же сам рассказывал.
Хейли кивнула, не отвлекаясь от раскрашивания бабочки.
– Не очень. Мы так никуда и не сходили, а потом она на меня сильно рассердилась.
– За что?
– Она считает, что я обманул ее, но это не так.
– Тогда почему ты не скажешь ей правду? Мама всегда говорит, что если мы будем говорить правду, то избежим больших неприятностей.
Джейсон рассмеялся и перехватил коробку, чтобы Хейли было удобнее.
– Ну, сейчас она совсем не в духе. Я решил подождать, пока она немного остынет.
– Я могу побыть твоей подружкой понарошку, пока она не успокоится.
– Идет! – согласился Джейсон.
К половине девятого вечера почти все столики были убраны и готовы к завтрашнему дню. В моей секции оставалось только два неубранных столика, но Лори пообещала заняться ими и отпустила меня за детьми. Я сняла куртку с вешалки на кухне и отдала свои чаевые Спенсу, который давал мне за них большие заказы. В промежуток между завтраком и ужином я заработала почти сто долларов.
– Неплохо, – похвалил Спенс. – Удачных покупок к Рождеству!
– Я уже закупилась сегодня, – ответила я, убирая деньги в кошелек. – До завтра!
Я вышла через заднюю дверь, и ветер сразу ударил в лицо. Прижимая кошелек к груди, я побежала к машине. Уже взявшись за ручку двери, я заметила нечто странное и подошла к багажнику: он был не заперт. Открыв дверь багажника полностью, я ахнула. Все мои покупки исчезли.
Глава десятая
Я огляделась в панике. Не знаю, что я рассчитывала увидеть: женщину, загружающую украденные сумки в свою машину, или мужчину, спешащего через парковку со словами: «Ой, кажется, я случайно забрал это из вашего багажника». Багажник явно не взламывали: никаких царапин и вмятин. А значит, это я его не закрыла, еще у магазина. Я сидела в машине и рыдала над последствиями своей глупости. Ну почему за одной бедой всегда приходит другая!
Приехав в «Волонтерский центр Глории», я позвонила и попросила привезти детей, отговорившись тем, что заболела; да почти так оно и было. Вскоре пришли Зак и Хейли, но я не слушала, как прошел их вечер.
– Что-то не так, мам? – спросила Хейли, почистив зубы.
Я отрицательно покачала головой и сдвинула край одеяла, чтобы она забралась на кровать.
– Почитаешь сегодня? – попросил Зак.
– Уже поздно. Давайте завтра.
Сын не спорил и тоже улегся. Я присела на край кровати.
– Зак, что такое Рождество?
Он наморщил лоб.
– В смысле?
– Что это для тебя?
– Это день рождения Христа.
– Тогда почему мы дарим подарки?
– Ты говорила, что Христос – это подарок Бога людям, сделанный из любви; и мы дарим подарки, потому что любим друг друга.
Сын ответил правильно, а у меня не хватало сил даже на улыбку.
– Что, если не было бы никаких подарков? Ты бы знал, как сильно я тебя люблю?
В глазах стояли слезы, я изо всех сил старалась не расплакаться. Зак приподнялся и крепко обнял меня за шею.
– Ничего страшного, мам. У нас куча игрушек.
Я выключила свет рядом с его кроватью, пока сын не увидел моих слез, и поцеловала его в лоб. Говорить я не могла.
Огни гирлянды наполняли гостиную мягким приглушенным светом, и я заметила под елкой конверт. Вынув письмо из конверта, я прочла: «Господи, помоги мне». Я так устала с трудом прокладывать себе дорогу в этой жизни. Едва мне удавалось поднять голову, как что-то снова прибивало меня к земле. Я разорвала письмо и ссыпала обрывки в конверт, бросив его на диван.
Я представила, как кто-то уносит мои пакеты с подарками для детей. Другой человек закрыл бы багажник по доброте душевной, но не тот негодяй. Он увидел две сумки и даже не посмотрел, что в них. Ему это было неважно, как не была важна я и мои дети. Этой ночью я почти не спала.
Маршалл с Джейсоном приехали в центр Глории после девяти. Сбор волонтеров объявили несколько дней назад: требовалась помощь в упаковке и доставке коробок с подарками. В глубине здания, подальше от баскетбольной площадки и активных игр, организовали своеобразный конвейер. Первую группу волонтеров, в которую входил Маршалл, возглавили Долтон и Хедди.